Въ качествѣ непогрѣшимаго историка я объявляю, что если миссъ Туисденъ въ двадцать три года чувствуетъ большую или маленькую привязанность къ своему еще несовершеннолѣтнему кузену, то нѣтъ никакой причины сердиться на ней. Славный, красивый, прямодушный, широкоплечій, весёлый молодой человѣкъ, съ свѣжимъ румянцемъ на лицѣ, съ весьма хорошими дарованіями (хотя онъ былъ страшно лѣнивъ и удалёнъ на время изъ университета), обладатель и наслѣдникъ порядочнаго состоянія, могъ натурально сдѣлать нѣкоторое впечатлѣніе на сердце дѣвушки, съ которою родство и обстоятельства сводили его ежедневно. Когда такіе задушевные ввуки, какъ смѣхъ Филя, слышались въ Бонашсвои улицѣ? Его шутливая откровенность трогала его тётку, женщину умную. Она улыбалась и говорила:
— Милый Филиппъ, не только то, что ты говоришь, но то, что ты собираешься сказать держитъ меня въ такомъ постоянномъ трепетѣ.
Можетъ статься было время, когда и она была чистосердечна и задушевна; давно, когда она и сестра ея были двумя румяными дѣвушками, любившими другъ друга и дружными между собою и только-что вступавшими въ свѣтъ. Но если вамъ удастся содержатъ великолѣпный домъ маленькимъ приходомъ, показывать весёлое лицо свѣту, хотя васъ тяготятъ заботы; сносить съ почтительнымъ уваженіемъ нестерпимо скучнаго мужа (а я увѣряю, что именно этимъ послѣднимъ качествомъ я наиболѣе восхищаюсь въ мистриссъ Туисденъ); покоряться пораженіямъ съ терпѣніемъ, униженію съ улыбками — вамъ можетъ быть удастся всё это; но вы не должны надѣяться быть искренной и задушевной. Бракъ сестры съ докторомъ сильно напугалъ Марію Рингудъ, потому что лордъ Рингудъ былъ взбѣшонъ, когда пришло это извѣстіе. Тогда, можетъ быть, она пожертвовала своей собственной маленькой тайной страстью; сначала она кокетничала съ однимъ знатнымъ молодымъ сосѣдомъ, который обманулъ её; потомъ, за недостаткомъ лучшаго, она вышла за Тальбота Туисдена, эсквайра, и была для него вѣрною женою, а дѣтямъ его заботливою матерью. Что же касается откровенности и задушевности, мой добрый другъ, принимайте отъ женщины то, что она можетъ дать вамъ — хорошее обращеніе, пріятный разговоръ и приличное вниманіе. Если вы завтракаете у нея, не спрашивайте яица кондора, но кушайте это порядочно свѣжее куриное яйцо, которое Джонъ приноситъ вамъ. Когда мистриссъ Туисденъ ѣдетъ въ коляскѣ по парку, какъ она кажется счастлива, хороша и весела! какъ дѣвушки улыбаются и какъ кажутся молоды (то-есть, знаете, соображая всё)! лошади такія жирныя! кучеръ и лакей такіе видные; дамы размѣниваются поклонами съ сидящими въ другихъ экипажахъ, извѣстными аристократками, Джонъ и Броунъ, облокотившись о перила и видя какъ туисденскій экипажъ проѣзжаетъ мимо, не имѣютъ ни малѣйшаго сомнѣнія, что въ нёмъ сидятъ люди богатые и свѣтскіе.
— Джонсъ, мой милый, у какой знатной фамиліи этотъ девизъ. Well done Tuwys done [10] и какія это дѣвушки сидятъ въ этой колясеѣ? Броунь замѣчаетъ Джонсу.
— А какой красивый франтъ ѣдетъ на гнѣдой лошади и разговариваетъ съ бѣлокурой дѣвушкой!
И по-кранней-мѣрѣ для одного изъ этихъ джентльмэновъ, очевидно, что онъ глядитъ на людей перваго сорта.
А Филь Фирминъ на своей гнѣдой лошади, съ гераніумомъ въ петлицѣ, неоспоримо кажется такъ красивъ, такъ богатъ, такъ молодцоватъ, какъ любой лордъ. И мнѣ кажется Джонсъ долженъ былъ почувствовать маленькую зависть, когда его другъ сказалъ ему:
— Лордъ! что вы! этотъ франтъ сынъ доктора.
Но пока Джоисъ и Броунь воображаютъ, что всё это маленькое общество очень счастливо, они не слышатъ какъ Филь шепчетъ своей кузинѣ:
— Надѣюсь, что вамъ понравился вашъ вчерашній кавалеръ?
И они не видятъ какъ растревожена мистриссъ Туисденъ подъ своими улыбками, какъ она примѣчаетъ подъѣзжающій кабріолетъ полковника Шафто (кавалеръ, о которомъ идетъ рѣчь) и какъ ей хотѣлось бы, чтобы Филь былъ гдѣ ему угодно, только не съ этой стороны ея коляски, какъ лэди Брагландсъ проѣхала мимо, не обративъ на нихъ вниманія — лэди Брагландсъ, которая даётъ балъ и рѣшилась не приглашать этой женщины съ ея дочерьми; и какъ, хотя лэди Брагландсъ не хочетъ видѣть мистриссъ Туисденъ въ ея бросающемся въ глаза экипажѣ, и три лица улыбающіяся ей, она немедленно примѣчаетъ лэди Ловилль, которая проѣзжаетъ въ своёмъ маленькомъ брумѣ, и посылаетъ ей двадцатъ поцалуевъ рукой. Какъ же бѣднымъ Джонсу и Броуну, которые не принадлежатъ — vous comprenez — къ большому свѣту, понять эти таинственности?
— Этотъ красивый молодой человѣкъ Фирминъ? говорить Броунъ Джемсу.
— Докторъ женился на племянницѣ графа Рингуда, бѣжалъ съ ней, знаете…
— Хорошая практика?
— Самая первоклассная! Все важные люди. Докторъ знатныхъ дамъ. Не могутъ обойтись безъ него. Богатѣетъ, кромѣ того, что получилъ за женой.
— Мы видѣли его имя — имя старика — на очень странной бумажкѣ, говоритъ Броунъ, подмигнувъ Джонсу.
Поэтому я заключаю, что это джентельмэны изъ Сити. И они пристально смотрятъ на нашего пріятеля Филиппа, когда онъ подъѣзжаетъ поговорить и подать руку нѣкоторымъ пѣшеходамъ, которые смотрятъ черезъ перила на шумную и пріятную сцену въ паркѣ.
Глава V
БЛАГОРОДНЫЙ РОДСТВЕННИКЪ
Имѣвъ случай упомянуть разъ или два о благородномъ графѣ, я увѣренъ, что ни одинъ вѣжливый читатель не согласится, чтобы его сіятельство толкался въ этой исторіи въ толпѣ обыкновенныхъ лицъ безъ особеннаго описанія, относящагося собственно, къ нему. Если вы хоть сколько-нибудь знакомы съ Бурке или Дебреттомъ [11], вы знаете, что древняя фамилія Рингудовъ была давно знаменита своими огромными владѣніями и своимъ вѣрноподданствомъ британскому престолу.
Въ смутахъ, по несчастью, волновавшихъ это королевство послѣ ниспроверженія послѣдняго царствующаго лица, Рингуды были замѣшаны съ нашими другими фамиліями, но при вступленіи на престолъ его величества Георга III, эти несогласія кончились счастливо и монархъ не имѣлъ болѣе вѣрнаго и преданнаго подданнаго, какъ сэръ Джонъ Рингудъ, баронетъ, владѣлецъ Уингетскаго и Уингемскаго помѣстьевъ. Вліяніе сэра Джона отправило трёхъ членовъ въ Парламентъ, а во время опаснаго и непріятнаго періода американской войны это вліяніе такъ искренно постоянно употреблялось на пользу порядка и престола, что его величество заблагоразсудилъ возвести сэра Джона въ званіе барона Рингуда. Брать сэра Джона, сэръ Фрэнсисъ Рингудъ, Эппльшо, занимавшій юридическую профессію, также сдѣланъ былъ барономъ и чиновникомъ казначейства его величества. Первый баронъ умершій въ 1786, былъ замѣнёнъ старшимъ сыномъ изъ двухъ его сыновей — Джономъ, вторымъ барономъ и первымъ графомъ Рингудомъ. Братъ это сіятельства, высокородный полковникъ Филиппъ Рингудъ, умеръ достославнымъ образомъ, во главѣ своего полка и защищая свою родину, въ сраженіи при Бусако, въ 1810, оставивъ двухъ дочерей, Луизу и Марію, которыя потомъ жили у графа, своего дяди.
Графъ Рингудъ имѣлъ только одного сына, Чарльза виконта Синкбарза, который, къ несчастью, умеръ отъ чахотки на двадцать-второмъ году. И такимъ образомъ потомки сэра Фрэнсиса Рингуда сдѣлались наслѣдниками огромныхъ помѣстьевъ графа въ Уингэтѣ и Уипгэмѣ, хотя не пэрства, которое было укрѣплено за графомъ и его отцомъ.
У лорда Рингуда жили двѣ племянницы, дочери его покойнаго брата полковника Филиппа Рингуда, убитаго въ испанской войнѣ. Изъ нихъ младшая, Луиза, была любимица его сіятельства; и хотя обѣ дѣвушки имѣли свое собственное значительное состояніе, полагали, что дядя наградитъ ихъ, въ особенности потому, что онъ находился не въ весьма хорошихъ отношеніяхъ съ своимъ кузеномъ, сэромъ Джономъ Шо, который принялъ сторону виговъ въ политикѣ, между тѣмъ какъ его сіятельство былъ главою торіевъ.
Изъ этихъ двухъ племянницъ, старшая, Марія, никогда не бывшая фавориткой дяди, вышла, замужъ въ 1624, за Тальбота Туисдена эсквайра; но младшая, Луиза, заслужила сильный гнѣвъ милорда, убѣжавъ съ Джорджемъ Брандомъ Фирминомъ эсквайромъ докторомъ медицины, молодымъ джентльмэномъ, воспитанникомъ Кэмбриджскаго университета, который былъ при лордѣ Синкбарзѣ, сынѣ графа Рингуда, когда онъ умеръ въ Неаполѣ, и привёзъ домой его тѣло въ Уингэтскій замокъ.
Ссора съ младшей племянницей и равнодушіе его къ старшей (которую его сіятельство имѣлъ привычку называть старой плутовкой) сначала нѣсколько сблизили лорда Рингуда, съ его наслѣдникомъ сэромъ Джономъ Эппльшо; но оба джентльмэна были очень твёрдаго, если не сказать упрямаго характера. Они поссорились за раздѣлъ какого-то маленькаго наслѣдства и оба разстались съ большой враждой и съ ругательствами со стороны его сіятельства, который никогда не стѣснялся въ выраженіяхъ и всякую вещь называлъ ея настоящимъ именемъ, какъ говорится.
Послѣ этой ссоры полагали, что графъ Рингудъ женится, на зло своему наслѣднику. Ему было немногимъ болѣе семидесяти лѣтъ, и прежде онъ пользовался очень крѣпкимъ здоровьемъ. И хотя его характеръ билъ запальчивъ, а наружность не весьма пріятна — потому что даже въ портретѣ сэра Гомаса Лауренса физіономія его весьма некрасива — нечего и сомнѣваться, что онъ могъ бы найти жену между молодыми красавицами въ его родномъ графствѣ, или между самыми прелестными обитательницами Мэй-Фэра.
