Ондра. До сих пор выписывает мои медицинские журналы. Вот новый номер «Бюллетеня тропических болезней». Я тоже там печатался.
Петр. Там ведь был очень хороший некролог о тебе.
Ондра (вытаскивает один из номеров). Ну-ка, посмотрю я здесь одну вещь. (Удобно устраивается на диване и начинает просматривать неразрезанный номер журнала.)
Отец (стоит, склонившись над матерью). Ну, видишь, душенька, у тебя снова целый полк сыновей. И чувствуют они себя как дома. Ведь для тебя, мамочка, мы все по-прежнему живы, не правда ли?
Петр (над шахматной доской). Нет, так не выйдет. Черт, трудная задача!
Иржи (над чертежом). Так, пожалуй, можно, но только центр тяжести надо обязательно переместить пониже.
Отец (открывает граммофон). Этот граммофон я всюду возил с собой, ребятки. Даже в поход. (Машинально заводит граммофон.) А это была самая моя любимая пластинка. Мама, бедная, так и оставила ее на память обо мне… (Пускает пластинку.)
Граммофон тихо играет. Отец слушает. Остальные все погрузились каждый в свои думы.
Ондра (склонившись над журналом). Гм, оказывается, нашли-таки кое-что против проказы. Это хорошо!
Снаружи слышна стрельба.
Иржи (над чертежом). А там все стреляют.
Петр (над шахматной доской). Погодите. Теперь только начинается!.. Твоя задача, папа, дает только ничейный результат. Ни черные, ни белые не могут выиграть. Жалко…
Стрельба усиливается, пластинка доиграна, и граммофон замолкает.
Отец. Самая моя любимая… (Оборачивается и прислушивается.) Слышите? Та-та-та. Это пулеметы, Петр.
Петр. Это — начало. (Вскакивает.) Ах, как бы я хотел быть с ними. Держитесь, товарищи!
Ондра (встает и откидывает в сторону журнал). Значит, опять будет много героев? Нет, это мне не по душе.
Петр. Да ведь это же музыка, Ондра! Слушай! Это наши переходят в наступление. Оно уже началось, друзья. Они идут в атаку. Расчищают себе дорогу пулеметами и — вперед, вперед… Какая мощь! Нет, я умер не напрасно!
Глухие раскатистые выстрелы.
Отец. Это — скорострельное орудие. Пам-пам-пам-пам. Расстояние — три километра, направление — туда.
Иржи (вставая). Центр города, папа!
Петр (лихорадочно). Это наши орудия! Значит, мы победили!
Отец. Как бы это не напугало маму.
Ондра. Она еще ничего не чувствует. (Машинально разворачивает и сворачивает ленту бинта, которую он вынул из кармана.) С ума сошли! Стрелять на улицах! Ведь это же бойня!
Петр. Пускай бойня! Надо расчистить место для нового мира. Ах, Ондра, Иржи! За это не жаль отдать жизнь! Даже тысячи и тысячи жизней… Вы слышите пальбу? Она прекрасна! Ах, если бы только я мог быть с ними…
Отец. А теперь стреляют со всех сторон… Это мне не нравится. Это, брат, не регулярное сражение. Это похоже скорее на побоище.
Петр. Ничего не поделаешь! Иначе невозможно. Народ должен наконец разделаться с этими предателями… Пусть перестреляют всех белых бандитов! Слышите, как разгорается бой? Наши не сдадутся. На нашей стороне пехота. На нашей стороне матросы. На нашей стороне народ. У них — только офицеры. Правда, у них самолеты и тяжелые орудия, но ведь в городе они не могут пустить их в ход. Иначе они разгромят весь город — правда, папа?
Отец. Не знаю, Петр. У вас какие-то новые правила.
Иржи (подходит к радиоприемнику). А в чьих руках радиостанция?
Петр. Понятно, в наших. Попробуй, Иржи. Может, услышим.
Иржи. Ладно. (Вертит ручку.) Тише!
Голос по радио (напоминающий голос Корнеля). Алло! Говорит штаб белых.
Петр (остолбенев). Не может быть!
Голос по радио. Алло! Алло! Командующий войсками белых в последний раз предлагает черным бандам прекратить бой на улицах города. Сложите оружие! В противном случае командующий через пять минут даст артиллерии приказ открыть огонь по городу.
Петр (кричит). Это невозможно! Папа, Ондра, неужели они это сделают? Они просто спятили!
Голос по радио. Алло! Алло! Командующий войсками белых предлагает всем жителям немедленно укрыться в подвалы. Если черные не сдадут своих позиций, через четыре минуты артиллерия начнет обстрел центра города. В случае надобности будет произведена также воздушная бомбардировка.
Петр. Варвары! Варвары! Вы этого не сделаете! Вы просто хотите нагнать на нас страху, белые звери!
Голос по радио. Алло, алло! Вся ответственность за разрушение города и человеческие жертвы падет на руководство черных. Мы предупреждали их своевременно. Мы до последней минуты вели переговоры, а в это время черные начали преступно умерщвлять наших заложников, наших офицеров, жителей города…
Петр. Это ложь! Это вы начали! Псы! Кровавые псы! (Обнажает свою простреленную грудь.) Это что, по-вашему?
Голос по радио. Мы отказываемся от дальнейших переговоров. Каждый захваченный с оружием в руках будет расстрелян на месте. Все, кто был на стороне черных, будут преданы военному суду. Алло, алло! Через две минуты артиллерия начнет обстреливать центр города. В последний раз предлагаем черным сдаться. Только таким путем вы можете избавить наш город от невиданного разгрома.
Петр. Нет, нет, нет! Не слушайте их! Товарищи, не сдавайтесь! Пусть громят город, коли на то пошло!
Ондра. Есть за что умирать, не так ли? Выключи, Иржи!
Иржи поворачивает рычажок радиоприемника.
Петр. Да, есть за что умирать! Черные, вперед! За нашу свободу! За нашу победу! За новый мир! Товарищи, не сдавайтесь! Пусть уничтожат город, пусть погибнет народ, пусть разрушится весь мир — только бы победило наше дело. Лучше смерть, только бы не восторжествовали эти белые псы!
Вдали орудийный залп.
Отец. Это тяжелые орудия. Шестидюймовки. Сдержали-таки слово.
Иржи. Знаете, друзья мои, я почти рад, что…
Отец.…что ты мертв? Охотно верю. Бум! Это была девятидюймовка, ребятки.
Петр. Убийцы! Подлые убийцы!
Ондра. Погодите! Тише! Мама приходит в себя.
Иржи. И как раз в такую минуту. Бедняжка!
Отец. Погасите свет.
Полная тьма. Грохот орудий и треск винтовок.
Голос Ондры. Ну, прощай, мамочка.
Голос Отца. Не бойся, дорогая. Мы всегда с тобой.
Голос Иржи. Это только гроза, мама. Она пройдет.
Голос Петра. Убийцы! Убийцы!
Грохот орудий и ружейная пальба. За окном разрастается багровое зарево далекого пожара.
Мать (встает). Петр!.. Корнель!.. Тони!.. Корнель, что это делается? Где Петр?.. Тони, где Корнель? Корнель, ты слышишь?
В дверях появляется Тони.
Тони. Мама, мамочка, ты здесь? (Зажигает свет.) А я ищу тебя…
Мать (закрывает глаза рукой). Тони, где Петр? Он еще не вернулся?
Тони. Нет, мама. Ты не беспокойся…
Мать. Что там творится, Тони?
Тони. Стреляют, но очень далеко отсюда. Не бойся, мамочка. Я не отойду от тебя ни на шаг. (Открывает ящик стола и хочет взять оттуда револьвер, заряженный Корнелем.) Не бойся ничего.
Мать. Ты что там берешь, Тони? Положи сейчас же револьвер! Не трогай его! Эти игрушки не для тебя!
Тони. Я — ничего, мама… Я только думал… на случай, если бы что-нибудь… Видишь ли, Корнель говорил…
Мать. Да где же Корнель? Позови Корнеля!
Тони. Ты только не сердись, мама…
Мать. Тони, где наш Корнель?
Тони. Он пошел туда мама… Взял винтовку и сказал: «Тони… передай маме, пусть она не сердится, что мне приходится покинуть ее… но я должен… туда!»
Занавес опускается под грохот орудий.
Та же комната, но со стен убрано все оружие, со стойки исчезли все ружья и винтовки.
Мать (снимает со стены последнюю пару пистолетов, запирает их в ящик письменного стола и берет себе ключ). Так. Не хочу, чтобы у Тони всюду было перед глазами оружие. (Оглядывает комнату.) Не хочу. (Подходит к окнам и закрывает ставни.) И на улицу он тоже не будет смотреть. (Подходит к двери и поворачивает выключатель; зажигается люстра.) Кажется, все?.. (Подходит к радиоприемнику.) Ты, ты будешь теперь молчать. Тони не должен знать, что происходит на свете. (Стоит, задумавшись, возле радиоприемника.) А мне, мне этого не нужно. Я больше ничего не хочу слышать. Меня больше ничто не трогает. (Снова задумывается.) Вот видишь, придется тебе помолчать. А тебе хотелось бы, наверное, говорить? Хотелось бы вскружить Тони голову? Нет, нет, больше ты здесь не будешь кричать. Объявляй свои новости где хочешь, только не здесь. Только не здесь. Здесь — я. Ты больше ничего не будешь вбивать в голову моему Тони… Ну, что ты на это скажешь? (Включает радиоприемник.) А?..
