беспокойся, старина, лежи спокойно, ведь ты едва держишься на ногах!
— Раньше хоть до дверей добирался, а нынче и встать не могу. Эх, старые кости!
— Ничего, скоро поправишься! Главное, не волнуйся!
— Спасибо, братец Лай! Как у вас дела?
— Пока хорошо!
— Аренду внесли? Что будете делать с этими разбойниками?
— Что будем делать? Если только они не перебьют нас, аренды им не получить. Погибнем, а от своего не отступим!
— Да, другого выхода нет. Я по своей глупости в дураках остался. Знать бы раньше, что эти негодяи… я бы… Эх! — Непрошеные слезы потекли по щекам старика.
— Что зря убиваться — ничего теперь не вернешь. Наперед надо умнее быть!
— Эх, брат, у нас в доме пусто. Что есть будем?
— Не тужи, старина! Поддержим друг друга.
— Дорогой брат! Мой сын во всем будет тебя слушаться!
Сознание вины тяготило старого Цао. Он любил всех этих парней, от прежней ненависти не осталось и следа. Они были такими энергичными, не то что он, ни на что не пригодный, больной старик.
За разговорами время бежало незаметно. Лай стал торопить Ли-цю. Медлить нельзя. Этим мерзавцам Ван Ди-синю и Ли Мао-шэну здорово досталось, и помещики с минуты на минуту могли вызвать солдат и отомстить арендаторам.
— Самое главное сейчас — это держать связь с деревней Чэньцзымин! — сурово говорил Лай. — Ты, Ли-цю, ночью сбегай туда, повидайся с Чэнь Пинь-санем, подробно разузнай, куда отступать, если туго придется.
— Ладно! — ответил Ли-цю. — А кого ты собираешься послать в Яньпинсы? Там сейчас тревожно! Вань-сянь сказал, что скоро придут солдаты — хотят принудить людей платить аренду! Если тамошние крестьяне подчинятся, нам тоже придется несладко. Надо непременно послать туда человека!
— Конечно! Но и в Чэньцзымин сходить нужно, иначе нам некуда будет отступать. В Чжанцзяча дела лучше, чем у нас. Говорят, будто негодяй Ли Да-цзе от страха не решается нос высунуть на улицу и об арендной плате даже не заикается!
— Ты прав, в Чэньцзымин сходить надо! Но стоило бы предупредить Гуй-шэна, чтобы ночью были настороже и не ложились спать. Осторожность не помешает! Ли Мао-шэн — хитрая бестия!
— Знаю! Ну, отправляйся, Ли-цю, времени в обрез! — торопил юношу Лай.
Дядюшка Цао взял сына за руку и дрожащим голосом сказал:
— Сынок, береги себя!
— Будь спокоен, отец.
Ночь выдалась светлая, на небе мерцали звезды. Стояла поздняя осень, холодный бодрящий ветерок дул в лицо.
Поля молчали, словно в ожидании чего-то значительного.
4
Помещик Хэ поднялся чуть свет и, едва сдерживая ярость, нетерпеливо расхаживал по комнате, поджидая Ли-саня. Ему и во сне не снилось, что в этом году будет так трудно собрать арендную плату.
Его слуги оказались ни на что не годными: болтали много, — как дошло до дела, скисли.
Вдруг из внутренних покоев выбежала разодетая Хуа и слегка задела его, пробегая мимо.
— Куда понеслась? — крикнул помещик. — Ишь вырядилась с утра!
— Что вы, хозяин! Госпожа сказала, в задней комнате Ван Ди-синь так кричит, что душа разрывается! Всю ночь стонал. Она и попросила меня посмотреть, не сломана ли у него рука.
— Черт с ним! Вели ему убираться отсюда, мерзавцу! Все мне испортил!
Женщина неслышно выскользнула из комнаты, а помещик снова погрузился в размышления.
Да, он неумело подобрал людей! Знать бы заранее, что этот негодяй Ван Ди-синь окажется таким тюфяком, ни за что бы ему не доверял. А теперь где выход? Дело зашло слишком далеко!
В дверях показался Ли-сань, и господин Хэ поспешил ему навстречу:
— Доброе утро!
Ли-сань силился улыбнуться, но брови его были нахмурены.
— Доброе, говорите? А сами небось давно меня поджидаете?
— Нет, нет! Только что встал! Проходите, пожалуйста, садитесь! Гао, вскипяти чай!
— Не беспокойтесь, господин Хэ! — смягчился Ли-сань. — Ну, как вы думаете уладить неприятности? Вы еще легко отделались! Мне и господину Цзин-саню досталось куда больше. Сборщики налогов избиты, на них живого места нет; принесли их, а они и шевельнуться не могут. Боюсь, как бы Мао-шэн не отправился на тот свет. Не пошли вы сегодня за мной, сам бы пришел за советом.
— Я думаю вызвать солдат, чтоб схватили главарей и расправились с бунтовщиками.
— Господин Цзин-сань тоже так думает. Но, по-моему, не стоит этого делать. Лян Мин-дэн, должно быть, обиделся на меня. Когда в прошлый раз он прислал солдат для сбора подати, мы отказались от его услуг, решили сами собрать положенную ему долю. Тогда его солдаты получили только с семьи Цао Юнь-пу. А теперь мы даже своей арендной платы взыскать не можем и просим его прислать солдат. Он будет вправе упрекнуть нас.
— Этого не случится, папаша Ли-сань! Да и какое значение имеют сейчас подобные мелочи? Если крестьяне откажутся сдать зерно, Ляну тоже плохо придется: его солдатам нечего будет есть! Как же он посмеет отказать нам? Неужто он так глуп, чтобы оставаться в стороне?! Ведь у нас с ним одна судьба. Без нас он и одного дня не продержался бы!
— Тоже верно! А сколько человек вы собираетесь просить? Я слышал, по другим деревням уже разосланы солдаты.
— Много просить — расходов не оберешься, мало — не справятся: надо попросить два взвода. Пусть прежде всего схватят зачинщиков. Затем расселить солдат в наших домах: по три — пять человек. Например, у вас, у
