Слуга уходит.
Чалмерс. Кто совершил эту кражу?
Старкуэтер пожимает плечами.
Хаббард. Какой-нибудь шантажист.
Чалмерс. А что, если…
Старкуэтер (с нетерпением). Кто?
Чалмерс. …Нокс использует эти документы в своей завтрашней речи?
Пауза. Старкуэтер и Хаббард молча смотрят друг на друга.
Миссис Старкуэтер (поднимаясь). Энтони, ты едешь? Конни еще надо переодеться.
Старкуэтер. Я никуда не еду. Поезжайте с Конни.
Миссис Старкуэтер. Не забудь: мы приглашены на званый обед.
Старкуэтер. Я никогда ничего не забываю.
Вошедший Слуга подходит к Старкуэтеру и ждет, пока миссис Старкуэтер кончит говорить. Старкуэтер бесстрастно и терпеливо выслушивает ее.
Миссис Старкуэтер. Подумать только, о чем здесь все время говорили? О воровстве… Когда я была молода, в обществе было не принято говорить о воровстве. Идем, Конни.
Миссис Даусет. Мне кажется, что пора и нам.
Маргарет прощается с гостями. Миссис Старкуэтер уходит с Конни, Даусет вместе с миссис Даусет. Старкуэтер, не обращая на них внимания, поворачивается и вопросительно смотрит на вошедшего слугу.
Слуга. Мистер Доблмен уже выехал сюда, сэр. Он будет с минуты на минуту.
Старкуэтер. Проведите его ко мне немедленно.
Слуга. Слушаюсь, сэр. (Уходит.)
Маргарет, Долорес Ортега и Ратленд продолжают сидеть за чайным столом. Маргарет снова наливает чай Ратленду. Время от времени Маргарет поглядывает на встревоженную группу в другом конце комнаты.
Чалмерс. Если бы я был уверен, что документы у Нокса, я выдрал бы их у него из глотки.
Старкуэтер. Не болтай глупостей. Положение слишком серьезное.
Хаббард. У Нокса нет денег. А стенографистка мистера Старкуэтера стоит недешево.
Старкуэтер. В этом деле замешан кто-то еще.
Торопливо входит Доблмен. Он очень возбужден, но прекрасно держит себя в руках.
Доблмен (Старкуэтеру). Вы получили телеграмму?
Старкуэтер кивает головой.
Я связался с Нью-Йорком, переговорил с Мартином и тотчас выехал, чтобы доложить вам.
Старкуэтер. Что сказал Мартин?
Ратленд и Долорес прощаются с Маргарет, которая провожает их и выходит вместе с ними.
Доблмен. Осмотр ваших архивов показал, что они не тронуты.
Старкуэтер. Слава богу!
Доблмен. Но, увы, на самом деле это не так. Стенографистка призналась. Она исподволь вынимала из папок письма и документы. Их фотографировали и возвращали обратно. Но наиболее важные документы заменены копиями. Сама стенографистка не знает, какие документы теперь подлинные, а какие — копии.
Хаббард. Нокс тут ни при чем.
Старкуэтер. На кого она работала?
Доблмен. На газетный концерн Херста.
На лицах собеседников тревога.
Старкуэтер. Херст? (Размышляет.) Хаббард. Ну, это не страшно. Кто поверит очередной шумихе бульварной прессы!
Старкуэтер. На этот раз он, кажется, собирается действовать умнее. Документы будут переданы члену конгресса Ноксу; он сошлется на них в завтрашней речи. Если Нокс огласит документы с трибуны конгресса, они приобретут совсем иной вес. И в тот же час Херст опубликует их в своих газетах. Ловкая собака! Знал, когда ударить по мне и по правительству. Как раз теперь, когда нам надо провести ряд важных законов. Думает этим заработать популярность у галерки. (Доблмену.) Мартин сообщил вам, какие документы украдены?
Доблмен (заглядывая в записную книжку). В точности ничего не известно… Но он говорил о переписке с компанией Гудьир, о каледонских письмах, о переписке «Черный всадник», он также упомянул (снова смотрит в записную книжку) письма Эстенбери и Глутса и немало других.
Старкуэтер. Ужасно!.. (Взяв себя в руки.) Благодарю вас, Доблмен. Поезжайте обратно. Свяжитесь снова с Нью-Йорком. Пусть сообщат подробности. Я скоро буду дома. Машина вас ждет?
Доблмен. Такси, сэр.
Старкуэтер. Езжайте и никому ни слова.
Доблмен уходит.
Чалмерс. Видно, дело серьезное?
Старкуэтер. Серьезное! История не знала подобного скандала. На карту поставлены сотни миллионов долларов. Но этого мало: под угрозой самое наше могущество. Толпа — темная масса людей с убогим сознанием — может восстать и разрушить то, над чем я трудился всю жизнь. Дурачье!
Хаббард. Страшно подумать, какой поднимется вой, если Нокс произнесет речь и предъявит доказательства!
Чалмерс. Неприятная история! Народ и так возбужден. Его беспокойство разжигает левая пресса, подстегивают красные демагоги. Мы сидим на пороховом погребе.
Старкуэтер. А Нокс, оказывается, не дурак, хоть и мечтатель. Хитрый негодяй. И умеет драться. Недаром он с Запада, потомок пионеров. Отец его пересек с запряжкой волов пустыню до Орегона. Этот тип знает, когда вовремя пойти с козыря, тем более, что судьба дала ему в руки целую колоду козырей.
Чалмерс. Да, такого еще с вами не бывало!
Старкуэтер. Меня никогда не касались грязные руки. Я был для них недосягаем. Но ведь стоит только позволить до себя дотронуться, и кто знает, каков будет конец?
Чалмерс. Дело, чего доброго, дойдет до смены правительства.
Старкуэтер (яростно). И тогда к власти придет новая партия — партия демагогов. Она потребует национализации железных дорог и средств связи, прогрессивного налога, то есть фактической конфискации частного капитала!
Чалмерс. А радикальные законопроекты? Они сразу посыпятся, как горох, — законы о запрещении детского труда, об ответственности предпринимателей, о государственном контроле над угольными месторождениями Аляски, о невмешательстве в дела Мексики… Под ударом и ваш энергетический концерн, который вы с таким трудом создавали!
Старкуэтер. Я этого не допущу! Задержать процесс капиталистического развития — это бедствие, которого нельзя позволить. Мы откатимся назад лет на десять. Нужно будет работать не покладая рук, чтобы наверстать упущенное. Дело не только в законопроектах, которые нам будут мешать. Нельзя допустить, чтобы грязные руки толпы дотрагивались до рычагов управления. Это ведь анархия! Гибель и разорение для всего этого быдла, которое своими же руками готово разрушить собственное благополучие.
Хаббард. Безусловно.
Слева вбегает Томми. Он хочет пробежать через сцену, но, увидев посторонних, тихонько заползает под чайный стол. Следом за ним появляется Маргарет; она играла с Томми в пятнашки. Увидев беседующих мужчин, останавливается; те ее не замечают.
Чалмерс. Значит, документы сейчас у Нокса.
Старкуэтер. Они должны быть возвращены.
Хаббард. Я беру это на себя.
Старкуэтер. Не теряйте времени. В вашем распоряжении меньше суток. Сперва попробуйте договориться… Предложите ему отступного, любую сумму. Ведь есть же на него цена…
Хаббард. А если нет?
Старкуэтер. Тогда добудьте документы другими средствами…
Хаббард. Что вы имеете в виду?..
Старкуэтер. Не мне вам объяснять. Но что бы ни случилось, мое имя не должно быть замешано. Понятно?
Маргарет (делая вид, что только что вошла в комнату. Весело). Что тут происходит? Заговор?
Все вздрагивают.
Чалмерс. Да. Мы сговариваемся, как поднять цены еще выше.
Хаббард. И как украсть побольше автомобилей.
Старкуэтер (не обращая внимания на Маргарет, направляется к двери направо). Я ухожу, Хаббард, не теряйте времени. Том, пойдем со мной, ты мне нужен.
Чалмерс. Домой?
Старкуэтер. Да.
Чалмерс. Тогда я сперва переоденусь и выеду следом за вами. (К Маргарет.) Ты заедешь за мной по дороге на обед?
Старкуэтер и Чалмерс уходят. Хаббард прощается с Маргарет. Маргарет продолжает стоять, прижав руку к груди. Огорченный Томми, напрасно ожидавший, что мать будет искать его, вылезает из-под стола и берет ее за руку. Она не обращает на него внимания.
Томми. Мамочка, ты не хочешь больше играть?
Маргарет не отвечает.
Я был таким хорошим индейцем…
Маргарет (приходит в себя и взволнованно прижимает к себе Томми). Томми!
Гостиная двухкомнатного номера Говарда Нокса в отеле. Восемь часов вечера, в комнате полутемно.
