Сказать, что обида прошила меня навылет, значит, ничего не сказать.
Я не жду аплодисментов. Низкопоклонство толпы гроша ломаного не стоит. И все равно, когда вы берете на себя труд создать превосходный план, чтобы помочь попавшему в беду другу, то крайне оскорбительно обнаружить, что этот придурок приписывает все заслуги вашему камердинеру, да еще такому, который всячески норовит не уложить в чемодан ваши белые клубные пиджаки с золотыми пуговицами.
Однако, поплескавшись в ванне, я вновь обрел душевное спокойствие. В те минуты, когда у вас на сердце тяжело, ничто так не успокаивает, как хорошая ванна, это я всегда знал. Не скажу, что я сейчас запел во весь голос, но, кажется, был к этому весьма близок.
Гнев и обида, вызванные наглым заявлением этого придурка Таппи Глоссопа, заметно поутихли.
К тому же гуттаперчевый утенок, видимо, забытый каким-то малышом и обнаруженный мною в мыльнице, немало способствовал тому, чтобы я вновь развеселился. Вот уже много лет мне по разным причинам не случалось играть в ванне гуттаперчевыми утятами, и теперь я понял, какое это увлекательное занятие. Для тех, кого оно заинтересует, сообщаю, что если вы с помощью губки погрузите утенка в воду, а потом отпустите, он тотчас вынырнет на поверхность, и, уверяю, ничто другое так не утешает измученную заботами душу. Десять минут такой забавы, и к Бертраму вернулась его прежняя жизнерадостность.
В спальне я застал Дживса, который готовил вечернюю выкладку. Он, как всегда, учтиво со мной поздоровался:
— Добрый вечер, сэр.
Я ему ответил столь же любезно:
— Добрый вечер, Дживс.
— Надеюсь, поездка была приятной, сэр.
— Благодарю вас, Дживс, весьма приятной. Дайте мне, пожалуйста, носок или, если вас не затруднит, сразу оба.
Я начал одеваться.
— Ну что, Дживс, — сказал я, надевая белье, — вот мы и снова в Бринкли-Корте, графство Вустершир.
— Да, сэр.
— Хорошенькая кутерьма заварилась в этой сельской глуши.
— Да, сэр.
— Таппи Глоссоп и кузина Анджела, кажется, не на шутку рассорились.
— Да, сэр. В людской сложившуюся ситуацию расценивают как весьма серьезную.
— И вы, конечно, считаете, что я не в состоянии уладить дело, а потому умываю руки?
— Да, сэр.
— А вот и ошибаетесь, Дживс. У меня все схвачено.
— Я удивлен, сэр.
— Знал, что вы удивитесь. Да, Дживс, пока ехал сюда, я все время напряженно думал, и вот результат налицо. Только что мы с мистером Глоссопом побеседовали. Считайте, дело в шляпе.
— Вот как, сэр? Могу ли я поинтересоваться…
— Дживс, вы знаете мою методу. Попытайтесь ее использовать. А вы сами, Дживс, — сказал я, надев рубашку и приступая к завязыванию галстука, — вы вообще-то всем этим обеспокоены?
— О да, сэр. Я очень привязан к мисс Анджеле и был бы чрезвычайно рад оказаться ей полезным.
— Весьма похвальные чувства, Дживс. Но, полагаю, так ничего и не придумали?
— Не совсем так, сэр. У меня родилась одна мысль.
— Интересно, какая же?
— Мне показалось, что можно достичь примирения между мистером Глоссопом и мисс Анджелой, если воззвать к инстинкту, который в минуту опасности заставляет джентльмена бросаться на помощь…
Я был потрясен. Мне даже пришлось отвлечься от завязывания галстука и негодующе воздеть руки.
— Неужели вы предлагаете затасканную схему вроде «она тонет, а он ее спасает»? Неужели вы опустились до такой пошлости? Дживс, я крайне удивлен. Удивлен и огорчен. Когда я сюда приехал, мы с тетей Далией обсуждали создавшееся положение, и она презрительно сказала, что я наверняка придумал какую-нибудь ахинею, например утопить Анджелу в озере, а потом столкнуть туда Таппи, чтобы он ее спас. Я недвусмысленно дал тетушке понять, что считаю подобное предположение оскорбительным для себя. А теперь, если я вас правильно понял, именно это вы и собираетесь предложить. Опомнитесь, Дживс!
— Нет, сэр. Не совсем так. Прогуливаясь по парку, я заметил строение, где висит пожарный колокол, и у меня мелькнула мысль, что если вдруг ночью раздастся сигнал тревоги, то мистер Глоссоп, без сомнений, приложит все усилия, чтобы помочь мисс Анджеле укрыться в безопасном месте.
Меня всего передернуло.
— Бредовая мысль, Дживс.
— Тем не менее, сэр…
— Бесполезно. Все это чепуха.
— Мне кажется, сэр…
— Нет, Дживс. Довольно. Хватит. Оставим эту тему.
Я молча завязал галстук. Меня обуревали чувства, которые невозможно выразить словами. Конечно, я знал, что в последнее время Дживс потерял былую хватку, но не подозревал, до чего он докатился. Вспоминая его прошлые выдающиеся находки, я содрогнулся от ужаса при виде его нынешней беспомощности. Или глупости? Я говорю об этой его крайне неприятной манере вбить себе в голову совершенный вздор и с ослиным упорством настаивать на своем. Впрочем, по-моему, случай весьма банальный. Человеческий интеллект подобен автомобилю, который годами мчится с предельной скоростью. И вдруг, представьте себе, что-то ломается в коробке передач, и автомобиль летит в кювет.
— Сложновато, Дживс, — сказал я мягко, делая вид, что не замечаю полной несостоятельности его плана. — Вы всегда этим грешите. Разве вы сами не видите, что он сложноват?
— Вероятно, предложенный мною вариант решения может быть подвергнут критике, но faute de mieux…
— Дживс, я вас не понимаю.
— Французское выражение, сэр, означает «за неимением лучшего».
Минуту назад я испытывал к бедняге, утратившему свой некогда блистательный интеллект, лишь глубокую жалость. Однако это его замечание уязвило гордость Вустеров, и я заговорил довольно резко.
— Дживс, мне отлично известно, что означает выражение faute de mieux. Я не зря недавно провел два месяца у наших галльских соседей. К тому же я со школьной скамьи помню это выражение. Меня повергло в недоумение совсем другое — почему вы его употребили, прекрасно зная, что это ваше Идиотское faute de mieux, черт его побери, совершенно неуместно. Откуда вы его взяли? Разве я вас не заверил, что у меня все схвачено?
— Да, сэр, однако…
— Что значит «однако»?
— Но, сэр…
— Валяйте, Дживс. Я готов вас выслушать, более того, с нетерпением жду, что вы скажете.
— Видите ли, сэр, если бы я взял на себя смелость напомнить вам, что в прошлом ваши планы не всегда оказывались одинаково успешными…
Наступило напряженное молчание, во время которого я с подчеркнутой неторопливостью надел жилет, аккуратно поправил пряжку на спине и только тогда заговорил.
— Вы правы, Дживс, — холодно проговорил я. — В прошлом, возможно, я раз-другой попадал впросак. Однако я отношу эти провалы исключительно на счет невезения.
— В самом деле, сэр?
— Что касается данного случая, то здесь неудача исключается, и я вам объясню, почему. Дело в том, что мой план основан на знании человеческой природы.
— В самом деле, сэр?
— Он элементарно прост. Никаких выкрутасов. И, более того, он учитывает психологию личности.
— В самом деле, сэр?
— Дживс, — сказал я, — ну что вы заладили это ваше «В самом деле, сэр?» Не сомневаюсь, что вы не намерены выразить ничего, кроме заинтересованности, однако ваша привычка проглатывать первое слово и делать ударение на втором приводит к тому, что мне каждый раз слышится: «Обалдели, сэр?» Возьмите это на заметку, Дживс.
— Хорошо, сэр.
— Итак, повторяю, у меня все схвачено. Хотите знать, какие шаги я предпринял?
— Я весь внимание, сэр.
— Тогда слушайте. Я посоветовал Таппи отказаться сегодня вечером от обеда.
— Сэр?
— Полно, Дживс! Вы прекрасно понимаете, о чем речь, хотя вам самому никогда бы до этого не додуматься. Вы ведь помните мою телеграмму Гасси Финк-Ноттлу, где я предписывал ему отказаться от сосисок и ветчины? Здесь то же самое. Отодвигать блюда, не попробовав ни кусочка, — во всем мире это считается верным признаком того, что человек умирает от любви. Действует безотказно. Теперь вам понятно?
— Видите ли, сэр…
Я нахмурился.
— Дживс, пусть вам не покажется, будто я постоянно подвергаю критике вашу манеру выражать свои мысли, — сказал я, — однако должен довести до вашего сведения, что выражение «Видите ли, сэр…» со всех точек зрения почти столь же неприятно, как и «В самом деле, сэр?» Оно тоже изрядно отдает скепсисом. В нем сквозит неверие в мою проницательность. Услышишь раз-другой это ваше «Видите ли, сэр…», и складывается впечатление, будто все, что я говорю, с вашей точки зрения, не более чем бред сумасшедшего, и если бы не старый добрый феодальный дух, который вас сдерживает, вы, наверное, вместо «Видите ли, сэр…» говорили бы «А идите-ка вы, сэр…»
— О нет, сэр.
— Но звучит именно так. Почему вы считаете, что мой план провалится?
— Боюсь, мисс Анджела сочтет, что мистер Глоссоп воздерживается от пищи по причине расстройства пищеварения, сэр.
