Дилси работала молча, неутомимо, как машина, и Скарлетт, которая уже едва могла разогнуть спину и натерла себе плечо тяжелой сумкой, куда собирала хлопок, подумала, что такие работники, как Дилси, на вес золота.
— Дилси, — сказала она, — когда вернутся хорошие времена, я не забуду, как ты себя показала в эти дни. Ты молодчина.
Лицо бронзовой великанши не расплылось от ее похвалы в довольной ухмылке и не сморщилось от смущения, как у других негров. Оно осталось невозмутимым. Дилси повернулась к Скарлетт и сказала с достоинством:
— Спасибо, мэм. Но мистер Джералд и миссис Эллин всегда были очень добры ко мне. Мистер Джералд купил мою Присей, чтобы я не тосковала по ней, и я этого не забыла. Я ведь наполовину индианка, а наш народ не забывает тех, кто делает нам добро. Но я недовольна моей Присей. От нее мало толку. Похоже, она чистая негритянка, в отца пошла. Отец-то ведь у нее был большой шалопай.
Хотя Скарлетт, в сущности, не получила помощи ни от кого, кроме Дилси, и ей самой пришлось взяться за сбор хлопка, она, невзирая на усталость, воспрянула духом, видя, как хлопок медленно, но неуклонно перекочевывает с плантации в хижины. В хлопке было что-то придававшее ей уверенность — какая-то надежность. Тара разбогатела на хлопке, как и весь Юг, а Скарлетт была в достаточной мере южанкой, чтобы верить: и Тара, да и весь Юг снова подымут голову над красными просторами земли.
Конечно, хлопка она собрала не так уж много, но все же это кое-что. Она выручит за него немного конфедератских денег, и это даст ей возможность приберечь зеленые купюры и золото из бумажника янки до тех пор, когда без них нельзя будет обойтись. Весной она постарается вызволить Большого Сэма и других рабов с плантации, которых мобилизовало правительство Конфедерации, а если их не отпустят, тогда на деньги янки она купит рабов у кого-нибудь в округе. И весной будет сеять и сеять… Распрямив натруженную спину, она окинула взглядом побуревшие к осени поля и увидела перед собой уходящие вдаль акр за акром зеленые всходы будущего урожая.
Весной! Быть может, к весне война кончится и снова настанут хорошие времена. И победит ли Конфедерация или потерпит поражение, все равно жизнь станет легче. Будь что будет, лишь бы не жить в вечном страхе, что тебя оберет до нитки та или другая армия. Когда война кончится, плантация их прокормит. О, лишь бы только кончилась война! Тогда можно будет бросать в землю семена, не боясь, что не доведется снять урожай!
Надежда забрезжила впереди. Война не может длиться вечно. У Скарлетт было немножко хлопка, у нее была лошадь и небольшая, но драгоценная кучка денег. Да, худшие времена остались позади!
Как-то в полдень они сидели за обеденным столом, поглощая новоизобретенный Мамушкой пудинг из кукурузной муки и сушеной черники, подслащенный сорго. Была середина ноября, в воздухе уже чувствовалась прохлада — первая предвестница зимы, — и Порк, стоявший за стулом Скарлетт, вопросил, довольно потирая руки:
— А не приспело ли время заколоть свинью, мисс Скарлетт?
— Что, у тебя уже слюнки потекли? Небось спишь и видишь требуху? — с усмешкой спросила Скарлетт. — Да я и сама не прочь отведать свежей свининки, и если погода продержится еще несколько дней, пожалуй, мы…
Мелани перебила ее, замерев с ложкой у рта:
— Слышишь, дорогая? Кто-то едет!
— Кричит кто-то, — встревожено сказал Порк.
В хрустком осеннем воздухе уже отчетливо был слышен стук копыт — частый, как толчки испуганного сердца, — и высокий женский голос, срывающийся на отчаянный вопль:
— Скарлетт! Скарлетт!
Скрестились испуганные взгляды, и в следующее мгновение все вскочили, отодвигая стулья. Несмотря на испуг, исказивший голос, его узнал каждый: кричала, звала на помощь Салли Фонтейн, всего час назад заглянувшая к ним по дороге в Джонсборо перемолвиться словечком. Все бросились, толкая друг друга, к входной двери и увидели, что Салли — растрепанная, шляпа болтается за спиной — вихрем мчится на взмыленной лошади по подъездной аллее к дому. Не осаживая коня, Салли бешеным галопом подскакала прямо к крыльцу и, махнув рукой назад, туда, откуда она примчалась, крикнула:
— Янки идут! Я их видела! На дороге! Янки!
Одним рывком она подняла лошадь на дыбы у самых ступеней крыльца, пустила ее в три прыжка по газону и, словно на охоте, перемахнула через четырехфутовую живую изгородь. До них донесся глухой стук копыт — сначала с заднего двора, потом с неширокой дороги между хижинами негров, — и они поняли, что Салли поскакала прямиком через поля к своей усадьбе.
С минуту все стояли оцепенев, а затем Сьюлин и Кэррин начали всхлипывать и цепляться друг за друга, а Уэйд, широко разинув рот и весь дрожа, стоял, как пригвожденный к месту, но не издал ни звука. То, чего он все время со страхом ждал еще с той ночи, когда они бежали из Атланты, случилось. Янки пришли, чтобы схватить его.
— Янки? — беспомощно произнес Джералд. — Но янки уже были здесь.
— Матерь божия! — воскликнула Скарлетт, перехватив испуганный взгляд Мелани. На миг все ужасы их бегства из Атланты ожили перед ее мысленным взором: руины домов, пепелища… а затем — и все то, что передавалось из уст в уста: убийства, истязания, насилия. Она снова увидела перед собой солдата-янки, стоявшего в холле со шкатулочкой Эллин в руках… «Я умру, — подумала она. — Я сейчас умру, прямо здесь, на месте. Я думала, все это позади. Я умру. Я больше не выдержу».
И тут в глаза ей бросилась лошадь — лошадь под седлом, стоявшая у коновязи в ожидании Порка, который должен был отправиться верхом с каким-то поручением к Тарлтонам. Ее лошадь! Ее единственная лошадь! Янки уведут ее! И корову, и теленка! И свинью со всеми поросятами… Сколько ушло времени и сил, чтобы словить эту свинью и ее быстроногое, верткое племя! А янки заберут и свинью, и кур-несушек, и петуха, и уток, которыми поделились с ними Фонтейны. И яблоки, и ямс, и бобы из кладовой. И муку, и рис, и сушеный горох. И бумажник солдата-янки со всеми деньгами. Они возьмут все и оставят их подыхать с голоду.
— Ничего они не получат! — громко воскликнула Скарлетт, и все ошалело поглядели на нее — уж не рехнулась ли она с испугу? — Я не стану больше голодать! Ничего они не получат!
— Что с тобой, Скарлетт? О чем ты?
— Лошадь! Корову! Свинью! Поросят! Они их не получат. Я не допущу!
Она повернулась к четырем неграм, столпившимся в дверях, — лица их были пепельно-серыми от страха.
— В болото! — коротко бросила она.
— В какое болото?
— К реке, дурни! Гоните свинью и поросят к реке в болото. Вы все гоните их туда. Живей! Порк и Присей, полезайте в подпол, вытащите поросят. Сьюлин и Кэррин, возьмите корзины, положите в них продукты — все, что влезет, и унесите в лес. Мамушка, опусти серебро обратно в колодец. Да вот еще, Порк! Слушай меня, Порк, не стой как болван! Уведи отсюда папу. Куда, куда! Куда хочешь! Ступай с Порком, па. Вот хороший па, вот умник.
В смятении, в суматохе она все же успела подумать о том, какое воздействие может оказать вид синих мундиров на помутившийся рассудок Джералда. И примолкла на секунду, в растерянности ломая руки. А тут испуганно захныкал Уэйд, ухватившись за юбку Мелани, и она почувствовала, что теряет над собой власть.
— А я чем могу помочь, Скарлетт? — услышала она среди воплей, всхлипываний и топота шагов спокойный голос Мелани. Лицо Мелани было белее мела, ее трясло как в лихорадке, но этот спокойный голос помог Скарлетт прийти в себя: она поняла, что все надеются на нее и ждут от нее указаний.
— Корову и теленка, — быстро сказала она. — Они на старом выгоне. Возьми лошадь и загони их в болото и…
Она еще не договорила, как Мелани, оторвав ручонку Уэйда от своей юбки, сбежала по ступенькам, подхватила на бегу подол и устремилась к лошади. Мелькнули худые ноги в облаке широких нижних юбок, и Мелани уже была в седле. Ноги ее далеко не доставали до стремян, но она собрала поводья, замолотила по бокам лошади пятками и вдруг с искаженным от ужаса лицом снова резко ее осадила.
— Мой малютка! — вскричала она. — О боже, мой малютка! Янки убьют его! Принеси его мне!
Ухватившись одной рукой за луку, она готова была соскочить с седла, но Скарлетт крикнула:
— Скачи! Скачи! Угони корову! Я позабочусь о ребенке! Скачи, говорю тебе! Неужели ты думаешь, я позволю им тронуть ребенка Эшли? Скачи же!
Мелани бросила через плечо последний, исполненный отчаяния взгляд, снова замолотила пятками и, рассыпая каскады гравия, умчалась по аллее в сторону выгона.
«Вот уж не ожидала, что увижу Мелли Гамильтон в седле по-мужски!» — мельком подумала Скарлетт и бросилась в дом. Уэйд бежал за ней по пятам, всхлипывая, стараясь уцепиться за ее развевающийся подол. Взбегая в холле по лестнице, прыгая через две ступеньки, она видела, как Сьюлин и Кэррин с плетеными корзинами в руках спешили к кладовой, а Порк не слишком почтительно тащил Джералда под руку к заднему крыльцу. Джералд что-то бормотал ворчливо, как ребенок, и пытался вырваться.
