210
…не знаете кодекса Наполеона! — В 1804 году Наполеон ввел Гражданский кодекс — свод законов, юридически закрепивший победу буржуазных отношений во Франции. Кодекс Наполеона явился основой последующего французского законодательства.
…как сказано в «Тристане». — Имеется в виду легенда о любви Тристана и Изольды, послужившая основой для ряда средневековых рыцарских романов.
Поль Мейер (1840–1917) — французский историк литературы и лингвист, специалист в области романских языков.
«Жизнеописание знаменитых женщин» (итал.).
…вступаю в середину трагедии Софокла. — Речь идет о трагедии Софокла «Антигона». Сильвестр Бонар имеет в виду хор фиванских старцев из этой трагедии.
Эрот непобедимый (греч.).
Слепой старец, царь-нищий долго бродил, держась за Антигону… — Речь идет о трагедии Софокла «Эдип в Колоне»: покинув Фивы, слепой Эдип, после долгих блужданий в сопровождении любящей дочери Антигоны, находит убежище в священной роще Колона, близ Афин, где и умирает, прощенный богами.
Изограф — писец, точно воспроизводящий все особенности рукописи, ее заставки, буквицы, рисунки и т. д.
…великие Фориели и Тьерри. — Фориель Клод (1772–1844) и Тьерри Жан-Никола (1795–1856) — французские историки буржуазно-либерального направления.
Дон Серый из водосточного желоба (франц.).
Скриб Огюстен-Эжен (1791–1861) — французский драматург; его пьесы отличаются искусно запутанной интригой, неожиданными эффектными сценами, сложными перипетиями.
Парни Эварист-Дезире (1753–1814) — французский поэт, в творчестве которого большое место занимали эпикурейские мотивы.
…отца Люции и Пертской красавицы… — то есть Вальтер Скотта (1771–1832). Люция — героиня его романа «Ламмермурская невеста» (1819); роман «Пертская красавица» написан в 1828 году.
Будь счастлив, Кассандр! Возвеселись, Бартоло! — Кассандр и Бартоло — литературные типы опекунов; Кассандр — см. прим. к стр. 151. Бартоло — ревнивый опекун Розины из комедии Бомарше «Севильский цирюльник» (1775).
Не тронь меня (лат.).
Начало фразы из евангелия: «Изыди, сатана» (лат.).
Господин Сильвестр Бонар не знал о том, что очень известные натуралисты еще до него исследовали отношения между растениями и насекомыми. Он не знал работ господина Дарвина, работ доктора Германа Мюллера, а также наблюдений сэра Джона Леббока. Следует отметить, что заключения Сильвестра Бонара очень близки к заключениям этих трех ученых. Не так практически полезно, но довольно интересно заметить, что сэр Джон Леббок, как и г-н Бонар, — археолог, на склоне лет отдавшийся естественным наукам. (Прим. издателя.)
Броль — деревушка недалеко от Фонтенебло. Для Анатоля Франса эта деревушка связана с его другом Шараве, который одно время там жил.
…сказка о синей птице. — Имеется в виду волшебная сказка, принадлежащая перу французской писательницы Мари д'Онуа (ум. в 1705 г.) — «Синяя птица».
Ныне отпущаеши раба твоего, господи (лат.).
«Книга моего друга» (1885) открывает собой тетралогию А. Франса, которую принято называть автобиографической. (В ее состав входят также «Пьер Нозьер» — 1889, «Маленький Пьер» — 1918, и «Жизнь в цвету» — 1922.)
Все четыре книги объединены общей темой и общими героями и несомненно содержат личные воспоминания А. Франса; однако автобиографичность этого цикла весьма условна, и исследователи неоднократно отмечали несовпадения и противоречия между фактами жизни писателя, характерами окружавших его в детстве людей и отображением всего этого в книге. Тетралогия А. Франса представляет, конечно, не биографический, а самостоятельный художественный интерес.
Мир детства для А. Франса — это гуманистический мирок, как бы отделенный от социальной действительности, подобно миру науки, в котором живет оторванный от практической жизни ученый Сильвестр Бонар; в сфере детства царят простые и чистые человеческие чувства, не замутненные еще неправдой и злом жизни. Не случайно чудак-академик Бонар и неопытная девочка Жанна Александр так хорошо понимают друг друга.
В «Книге моего друга» Франс использует тот же сатирический прием, что и в «Преступлении Сильвестра Бонара»: желая подчеркнуть нелепость жизненных порядков, он показывает действительность преломленной сквозь неискушенное сознание ребенка, как раньше показывал ее через восприятие не приспособленного к жизни ученого.
С другой стороны, писателя привлекает поэтическая атмосфера детства как такового, чистота и непосредственность ребенка, свежесть восприятия им мира.
Именно этим определяется особая авторская интонация в книге, теплый, задушевный тон повествования, мягкий юмор, которые сменяют здесь обычную для Франса рассудочность, злую иронию и открывают читателю другую грань его дарования. В этом смысле «Книга моего друга» связана со стилизованными раннехристианскими легендами, созданными Франсом в те же 80-е годы и позднее собранными в книге «Перламутровый ларец». Писатель ласково улыбается там простодушной поэзии детства человечества, так же как в «Книге моего друга» — детству человека.
Еще ближе в глазах А. Франса связывается детство с поэтическими образами народных сказок. «Самая совершенная поэзия — это поэзия детства народов», — пишет он.
В главах «Книги моего друга», посвященных волшебным сказкам, своеобразно преломляется протест писателя против холодного буржуазного практицизма, с точки зрения которого мир сказки — мир мечты, красоты, бескорыстных чувств, высоких подвигов — кажется «нелепостью». А. Франс горячо вступается за право человека «фантазировать, чувствовать, любить». Маленькие герои «Книги моего друга» тем и дороги писателю, что они погружены в эту поэтическую атмосферу. Их душевный мир омрачается при соприкосновении с социальной действительностью.
Во второй половине XIX века многие французские писатели обращались к теме детства, — достаточно напомнить Гавроша и Козетту в романе В. Гюго «Отверженные», «Детство» Ж. Валлеса, «Малыша» и «Джека» А. Доде, «Рыжика» Ж. Ренара; огромное место занимала эта тема в творчестве столь любимого Франсом английского писателя Диккенса; она ставилась преимущественно в социальном плане, как тема формирования личности в условиях буржуазного общества, тема воспитания, определяющего лицо человека и его общественную судьбу.
А. Франс подошел к теме детства по-своему и ограничил себя более узким кругом наблюдений, но все же он не прошел в «Книге моего друга» мимо гуманистической литературной традиции своего времени в изображении детства. Правда, социальная действительность буржуазной Франции еще весьма осторожно вводится автором в книгу, но все же входит в нее вместе с историей Златоокой Марсели, с бедным мальчиком Альфонсом, а главное — со школой.
Все эпизоды книги, рисующие жизнь школы, — пансион сентиментальной мадемуазель Лефевр, воспоминания об аббате Жюбале и учителе-монахе Шотаре — заставляют подумать о Диккенсе (так же как описание пансиона мадемуазель Префер в «Преступлении Сильвестра Бонара»). Здесь тот же обличительный гротеск в изображении учителей, то же желание защитить ребенка от уродливых форм воспитания, от бессердечия и невежества.
«Книга моего друга» многими нитями связана с другими произведениями Франса того же времени. Мы находим в ней обычные насмешки над церковниками (в данном случае над учителями-монахами), преклонение перед античностью, мягкую иронию по отношению к легендам раннего христианства (глава «Пустынь Ботанического сада»). Мы встречаемся здесь с характерным для Франса возвращением к одним и тем же сюжетам, как бы скользящим из произведения в произведение. Так, эпизод из главы «Бабушка Нозьер», в котором молодая женщина прячет в своей постели учителя танцев от преследования санкюлотов, перешел в неоконченный роман «Алтари страха», а оттуда — в сборник новелл «Перламутровый ларец» (новелла «Госпожа де Люзи»); эпизод «Джесси» варьирует финальную ситуацию «Преступления Сильвестра Бонара»; непосредственно примыкает к «Книге моего друга» цикл рассказов «Наши дети» (1888) и т. д. «Книга моего друга» создавалась в течение нескольких лет, автор использовал для нее многие эпизоды, отрывки, новеллы, написанные им ранее и первоначально имевшие характер самостоятельных произведений. Часть из них была в предыдущие годы напечатана в периодической прессе. Так, «Златоокая Марсель» впервые появилась в 1884 году в газете «Nouvelle Revue», а потом была перепечатана в журнале «Jeune France» под названием «Крестный сын феи»; эпизод «Последние слова Деция Муса» перенесен автором в «Книгу моего друга» из новеллы «Стратагема», опубликованной в «Jeune France» в 1880 году. «Книга Сюзанны» печаталась в «Revue Bleue» и в других журналах в течение 1882 года; эпизоды из «Друзей Сюзанны» тоже относятся к более ранним годам: «Андре» взят из предисловия к первому изданию «Иокасты» и «Тощего кота» (1879), «Пьер» был напечатан под названием «Овчарня» в «Jeune France» в 1883 году, «Джесси» — в журнале «Magazin Pittoresque» в 1882 году. Вопрос о волшебных сказках занимал А. Франса в течение всей первой половины 80-х годов. Главные места из «Разговоров о волшебных сказках», включенных в «Книгу моего друга», были опубликованы еще в 1881 году в журнале «Les Entrennes aux Dames» под названием «Сказки Матушки-Гусыни», а глава «Библиотека Сюзанны» — в 1883 году в «Jeune France» под названием «Книги для детей».
