Так вот, делал он раз кровяную колбасу, а у него в это время был насморк. Схватил он коробку с порошком от насекомых и всыпал этот порошок в фарш, приготовленный для кровяной колбасы. С тех пор в Индржиховом Градце за кровяной колбасой ходили только к Линеку. Люди буквально ломились к нему в лавку. Он был не дурак и смекнул, что причиной всему — порошок от насекомых. С этого времени он стал заказывать наложенным платежом целые ящики этого порошка, а фирму, у которой он его покупал, предупредил, чтобы на ящиках писали: «Индийские пряности». Это было его тайной, и он унес ее с собой в могилу. Но самое интересное оказалось то, что из семей, которые покупали у него кровяную колбасу, все тараканы и клопы ушли. С тех пор Индржихов Градец принадлежит к самым чистым городам во всей Чехии.
— Ты кончил? — спросил вольноопределяющийся Марек, которому, должно быть, тоже не терпелось принять участие в разговоре.
— С этим я покончил, — ответил Швейк, — но аналогичный случай произошел в Бескидах, об этом я расскажу вам, когда мы пойдем в сражение.
Вольноопределяющийся Марек начал:
— Поваренное искусство лучше всего познается во время войны, особенно на фронте. Позволю себе маленькое сравнение. В мирное время все мы читали и слушали о так называемых ледяных супах, то есть о супах, в которые кладут лед. Это — излюбленные блюда в Северной Германии, Дании, Швеции. Но вот пришла война, и нынешней зимой на Карпатах у солдат было столько мерзлого супа, что они в рот его не брали, а между тем это — изысканное блюдо.
— Мерзлый гуляш есть можно, — возразил старший писарь Ванек, — но недолго, самое большее неделю. Из-за него наша девятая рота оставила окопы.
— Еще в мирное время, — необычайно серьезно заметил Швейк, — вся военная служба вертелась вокруг кухни и вокруг разнообразнейших кушаний. Был у нас в Будейовицах обер-лейтенант Закрейс, тот всегда вертелся около офицерской кухни, и если солдат в чем-нибудь провинится, он скомандует ему «смирно» и напустится: «Мерзавец, если это еще раз повторится, я сделаю из твоей рожи настоящую отбивную котлету, раздавлю тебя в картофельное пюре и потом тебе же дам это все сожрать. Полезут из тебя гусиные потроха с рисом, будешь похож на шпигованного зайца на противне. Вот видишь, ты должен исправиться, если не хочешь, чтоб люди принимали тебя за фаршированное жаркое с капустой».
Дальнейшее изложение и интересный разговор об использовании меню в целях воспитания солдат в довоенное время были прерваны страшным криком сверху, где закончился торжественный обед.
В беспорядочном гомоне голосов выделялся резкий голос кадета Биглера:
— Солдат должен еще в мирное время знать, чего требует война, а во время войны не забывать того, чему научился на учебном плацу.
Потом запыхтел подпоручик Дуб.
— Прошу констатировать, мне уже в третий раз наносят оскорбление.
Наверху совершались великие дела.
Подпоручик Дуб, лелеявший известные коварные умыслы против кадета Биглера и жаждавший излить свою душу перед командиром батальона, был встречен страшным ревом офицеров. На всех замечательно подействовала еврейская водка.
Один старался перекричать другого, намекая на кавалерийское искусство подпоручика Дуба: «Без грума не обойдется!», «Испуганный мустанг!», «Как долго, приятель, ты пробыл среди ковбоев на Западе?», «Цирковой наездник!»
Капитан Сагнер быстро сунул Дубу стопку проклятой водки, и оскорбленный подпоручик Дуб подсел к столу. Он придвинул старый, поломанный стул к поручику Лукашу, который приветствовал его участливыми словами: «Мы уже все съели, товарищ».
Кадет Биглер строго по инструкции доложил о себе капитану Сагнеру и другим офицерам, каждый раз повторяя: «Кадет Биглер прибыл в штаб батальона». Хотя все это видели и знали, тем не менее его грустная фигура каким-то образом осталась незамеченной.
Биглер взял полный стакан, скромно уселся у окна и ждал удобного момента, чтобы бросить на ветер свои познания, почерпнутые из учебников.
Подпоручик Дуб, которому ужасная сивуха ударила в голову, стуча пальцем по столу, ни с того ни с сего обратился к капитану Сагнеру:
— Мы с окружным начальником всегда говорили: «Патриотизм, верность долгу, самосовершенствование — вот настоящее оружие на войне». Напоминаю вам об этом именно сегодня, когда наши войска в непродолжительном времени перейдут через границы.
До этих слов продиктовал уже больной Ярослав Гашек «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны». Смерть, наступившая 3 января 1923 года, заставила его умолкнуть навсегда и помешала закончить один из самых прославленных и наиболее читаемых романов, созданных после первой мировой войны.
Роман Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны» («Osudy dobreho vojaka Svejka za svetove valky», dil 1-4) — самый популярный чешский роман, выдержавший множество изданий в различных странах мира.
Образ чешского солдата в армии Австро-Венгерской монархии был создан Ярославом Гашеком не сразу. В 1911 году в чешском журнале «Карикатуры» («Karikatury», №№ 21, 25 и др.) были напечатаны первые рассказы о солдате по имени Швейк («Поход Швейка против Италии», «Швейк закупает церковное вино» и т. д.). Образ Швейка в этих рассказах сильно отличается от образа его в романе. В 1917 году в Киеве была издана на чешском языке повесть Я. Гашека «Бравый солдат Швейк в плену» (в славянском издательстве «Библиотека Чехослована»).
В 1916 году Гашек делает наброски романа «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны», а по возвращении на родину, в Чехословакию, в 1921 году начинает отдельными выпусками печатать роман. При жизни писателя три части романа выходят отдельными книжками с иллюстрациями художника Йозефа Лады. Роман имел громадный успех в Чехословакии у широких масс читателей и был высоко оценен передовыми чешскими писателями. Смерть великого чешского юмориста (1923 г.) прервала его работу над четвертой частью романа; ее дописал друг Гашека, писатель Карел Ванек, и она вышла в том же 1923 году. Последующие чешские издания романа выходят без написанного Ванеком окончания.
Роман «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны» переведен на многие славянские (словацкий, русский, украинский, белорусский, сербскохорватский, болгарский, словенский, польский) и другие европейские языки (немецкий, английский, французский, итальянский, греческий, венгерский, финский, румынский, шведский, датский, исландский, идиш, эсперанто), а также на некоторые восточные языки (персидский, китайский, японский, древнееврейский).
В переводе на русский язык роман издавался неоднократно. Первый русский перевод романа был сделан с немецкого языка. («Приключения бравого солдата Швейка», чч. 1-4, перевод Г. А. Зуккау, «Прибой», Л. 1926-1928.) В 1929 году впервые вышел перевод романа на русский язык, сделанный с чешского оригинала П. Г. Богатыревым, с предисловием В. А. Антонова-Овсеенко и рисунками Г. Гросса (Ярослав Хашек, Похождения бравого солдата Швейка, ч. 1, ГИЗ, М. — Л. 1929).
Роман Гашека был переведен также на языки народов СССР: армянский, грузинский, эстонский, латышский, литовский, татарский.
Переводы стихов в первой части романа (стр. 71-72) принадлежат Д. Горбову, все остальные переводы стихов в первой и второй частях романа сделаны Я. Гурьяном.
В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 41, стр. 15.
Эрцгерцог Фердинанд (1863-1914) — Франц-Фердинанд фон Эсте, племянник австро-венгерского императора Франца-Иосифа I; наследник престола; был убит вместе со своей женой в Сараево 28 июня 1914 г.
Конопиште — замок эрцгерцога Франца-Фердинанда в Чехии.
Нечего нам было отнимать у них Боснию и Герцеговину… — В 1908 г. Австро-Венгрия аннексировала Боснию и Герцеговину.
Помните господина Люккени, который проткнул нашу покойную Елизавету напильником? — Луиджи Люккени 10 сентября 1898 г. убил австрийскую императрицу Елизавету, жену Франца-Иосифа I.
…начали с его дяди. — Швейк ошибается: Франц-Фердинанд был племянником, а не дядей Франца-Иосифа I.
…увезли в корзине очухаться… — Во времена Австро-Венгерской монархии полиция увозила пьяных в ручной тележке-корзине.
…помните, как в Португалии подстрелили ихнего короля? — 1 февраля 1908 г. в Лиссабоне был убит португальский король Карл, отличавшийся чрезвычайной тучностью.
…что…написал Виктор Гюго, рассказывая о том, как ответила англичанам старая наполеоновская гвардия в битве при Ватерлоо — В романе «Отверженные» (кн. I, гл. XIV) В. Гюго рассказывает о том, как офицер наполеоновской гвардии Камброн на предложение англичан сдаться ответил: «Merde! (Дерьмо!) Гвардия умирает, но не сдается!»
