стрелять… Эх, сукин сын! — ругнулся капрал, прервав свои указания. — Он и ружье-то зарядить не умеет!..
Капрал помог Фабрицио зарядить ружье и опять заговорил:
— Если увидишь, что неприятель скачет прямо на тебя, зарубить хочет, — вертись вокруг дерева, а стреляй только в упор, когда он будет в трех шагах от тебя, — надо, чтобы твой штык почти касался его мундира. Да брось ты свою саблю! — крикнул капрал. — Еще споткнешься о нее и упадешь!.. Черт побери! Ну и солдат дают нам теперь!..
С этими словами он сам снял с Фабрицио саблю и в сердцах далеко отшвырнул ее.
— Ну-ка, оботри платком кремень в замке. Да ты хоть раз в жизни стрелял из ружья?
— Я охотник.
— Слава тебе господи! — воскликнул капрал со вздохом облегчения. — Главное, без моей команды не стреляй.
И он ушел. Фабрицио ликовал. «Наконец-то я по-настоящему буду драться, убивать неприятеля! — думал он. — Нынче утром они угощали нас пушечными ядрами, а я ничего не делал, только понапрасну рисковал жизнью, — дурацкое занятие!»
Он глядел во все стороны с крайним любопытством. Вскоре очень близко от него раздалось семь-восемь выстрелов. Но так как он не получил приказа стрелять, то стоял, притаившись, за деревом. Уже надвигалась ночь. Ему казалось, что он в засаде на медвежьей облаве в Трамецинских горах, над Гриантой. И ему вспомнился охотничий прием: он достал из сумки патрон и вытащил из него пулю. «Если он покажется, надо уложить его на месте», — и он забил шомполом вторую пулю в ствол ружья. Вдруг он услышал два выстрела возле самого своего дерева и в ту же минуту увидел кавалериста в голубом мундире, который вынесся на лошади с правой стороны и поскакал мимо него влево. «Он еще не в трех шагах от меня, — думал Фабрицио, — но я все-таки не промахнусь, я уверен». Фабрицио старательно целился, переводя дуло ружья, и, наконец, спустил курок. Всадник упал вместе с лошадью. Нашему герою по-прежнему казалось, что он на охоте, и он весело помчался к убитому им зверю. Он был уже совсем близко от упавшего и, видимо, умирающего пруссака, как вдруг с невероятной быстротой прискакали два других прусских кавалериста, явно намереваясь зарубить его. Фабрицио со всех ног бросился к лесу и, чтоб удобнее было бежать, швырнул наземь ружье. Пруссаки были уже в трех шагах от него, когда он добежал до поросли молодых дубков, насаженных вдоль опушки, с прямыми, ровными стволами толщиной в руку. Пруссаки на минуту замешкались перед этими дубками, но все же проехали и погнались за Фабрицио по лесной прогалине. Они чуть было снова не настигли его, но дорогу им преградили семь-восемь толстых деревьев, а Фабрицио проскользнул между стволами. И тотчас же навстречу ему раздался залп пяти-шести ружей, так близко, что вспышками огня чуть не обожгло ему лицо. Он пригнул голову, и, когда поднял ее, прямо перед ним оказался капрал Обри.
— Убил одного? — спросил он Фабрицио.
— Да, только ружье потерял.
— Не беда, ружей здесь сколько хочешь. А ты все-таки молодец, хоть и глядишь дурнем, — день у тебя не пропал даром. Зато вот эти разини промахнулись и упустили тех двоих, что за тобой гнались, а ведь пруссаки были у них перед самым носом. Мне-то их не видно было. Ну ладно. Теперь дадим ходу; полк где-то недалеко, в десять минут разыщем; а кроме того, тут есть хорошая лужайка, на ней удобно собраться да залечь полукругом.
Говоря это, капрал быстро шел во главе отряда из десяти солдат. Шагах в двухстах действительно оказалась большая лужайка, и на ней встретился им раненый генерал, которого несли адъютант и слуга.
— Дайте мне четырех людей, — сказал он капралу еле слышным голосом. — Пусть отнесут меня в походный госпиталь; у меня нога раздроблена.
— Поди ты к…! — крикнул капрал. — И ты и все ваши генералы. Все вы предали сегодня императора.
— Как!!! — яростно завопил генерал. — Вы не подчиняетесь моему приказу?! Да вы знаете, с кем говорите? Я граф Б***, генерал, командующий вашей дивизией! — И так далее и так далее. Он произносил громкие фразы.
Адъютант бросился на солдат. Капрал ткнул ему штыком в руку около плеча и скорым шагом двинулся дальше со своими солдатами.
— Не только тебе, а всем вашим генералам надо бы руки и ноги перебить! Щеголи проклятые! Все продались Бурбонам и изменили императору!
Фабрицио с изумлением слушал такое ужасное обвинение.
Около десяти часов вечера маленький отряд присоединился к полку у входа в деревню, состоявшую из нескольких узеньких улиц; но Фабрицио заметил, что капрал Обри избегал офицеров и ни к одному из них не обратился с рапортом.
— Тут никак не пройдешь! — воскликнул капрал.
Все улицы были забиты пехотой, кавалерией, а главное, зарядными ящиками артиллерии и фургонами. Капрал Обри сворачивал то в одну, то в другую, то в третью улицу, но каждый раз через двадцать шагов уже невозможно было пробиться. Кругом раздавались злобные окрики и ругательства.
— И тут тоже какой-нибудь изменник командует! — воскликнул капрал. — Если у неприятеля хватит догадки окружить деревню, всех нас заберут в плен, как собак. Ступай за мной, ребята.
Фабрицио оглянулся — за капралом шло теперь только шесть солдат. Через открытые ворота они вошли на просторный скотный двор, со двора — в конюшню, а оттуда, через маленькую дверцу, — в плодовый сад. Некоторое время они блуждали наугад — то в одну, то в другую сторону, наконец пролезли сквозь живую изгородь и очутились в поле, засеянном рожью. Меньше чем через полчаса, пробираясь навстречу крикам и смутному гулу, они снова вышли на большую дорогу, но уже за деревней. В придорожных канавах грудами валялись брошенные ружья. Фабрицио выбрал себе ружье. Но дорога, хотя и очень широкая, была так запружена беглецами и повозками, что за полчаса капрал и Фабрицио едва ли продвинулись на пятьсот шагов. Говорили, что дорога ведет в Шарлеруа. Когда на деревенской колокольне пробило одиннадцать, капрал воскликнул:
— Пойдем-ка опять полем!
Маленький отряд состоял уже только из трех солдат, капрала и Фабрицио. Не успели отойти от большой дороги на четверть лье, как вдруг один из солдат сказал:
— Невмоготу мне!
— И мне тоже, — добавил второй.
— Вот еще новости! Нам всем несладко, — заметил капрал. — А вот слушайтесь меня, и вам хорошо будет.
Он приметил пять-шесть деревьев, росших около меж посреди огромного поля.
— К деревьям! — скомандовал он. А когда подошли к деревьям, добавил: — Ложитесь тут, а главное, не шумите. Но перед сном надо бы пожевать. У кого есть хлеб?
— У
