Хотя на самом деле Крокер очень даже представлял как. В 1987-м он купил старое предприятие «Мос энд Галлетт Фудз Сервис», переименовав его в «Крокер Глобал Фудз». Тогда многие крупные застройщики, вроде Джона Харберта в Бирмингеме, расширяли свой бизнес за счет других сфер производства. Харберт, так тот вообще превратился в настоящего магната. Все росло как на дрожжах. «Мос энд Галлетт Фудз Сервис» выставили на рынок по вполне приемлемой цене, к тому же в придачу к сети оптовых поставок продовольствия Чарли получал приличный кусок складской недвижимости плюс возможность украсить своим именем фуры, колесившие по всей стране. Заманчиво… Однако предприятию не хватало лоска. Показывая забитые продуктами оптовые склады, в ответ не услышишь восхищенное: «Ух ты!» А вот если привести кого в вестибюль высотки «Крокер Групп»… Пусть чертова башня стоит полупустая и выкачивает уйму денег, один только внешний глянец поразит кого угодно: скульптура Генри Мура напротив входа… мраморная арка… потолок высотой в пятьдесят футов… тонны мрамора в облицовке пола и стен… бельгийские гобелены… тапер в смокинге, по вечерам играющий классику… Да, на складе Харви Морхед долго не задержится.
— Ничего не поделаешь, Чарли, — сказал Маг, — придется вам их полюбить. Продуктовые поставки — не тот бизнес, от которого сейчас можно с легкостью отказаться.
— В смысле?
— Судите сами… «Крокер Глобал Фудз» является частью корпорации, в которой… Впрочем, давайте я для начала вкратце обрисую ситуацию. Согласны?
— Валяй.
— Так вот… — продолжал Маг. — Если по рыночной стоимости у вас активов на два миллиарда двести миллионов, а долгов на миллиард триста миллионов, собственный капитал вашей компании за вычетом обязательств составляет девятьсот миллионов. То есть вы не бедствуете, правильно? Так было в конце восемьдесят девятого, в девяностом и даже в начале девяносто первого. Согласны? Но если в один прекрасный день вы просыпаетесь и обнаруживаете, что активы упали до миллиарда и ста миллионов, а долги остались прежними, то… парадигма смещается. И собственный капитал оказывается на двести миллионов в минусе, что уже серьезно. Именно таково наше положение на сегодняшний день. Согласны? В сфере сделок с недвижимостью расценки постоянно скачут, то вверх, то вниз. Это подвижная величина, она постоянно колеблется, кружится в танце Терпсихоры. — Маг неуклюже перебрал пальцами в воздухе, обозначая танец. — Но долг неподвижен, как скала, как гора, он непоколебим. И у нас не очередной спад, который не сегодня-завтра сменится подъемом. У нас… особая ситуация.
— Ладно-ладно, — вышло: «лан-лано», — но при чем здесь продуктовые поставки? Деньги ведь утекают и оттуда.
— Верно, — подтвердил Маг. — Однако нельзя от них избавляться. И причин тому две. Во-первых, предприятие до того обременено долгами, что если мы продадим всю сеть поставок сейчас, то не выручим ни гроша. Все разойдется по банкам, а за нами все равно будет числиться сотня миллионов или около того.
— Ну да, ну да… И все же… банки ведь получат кой-какую наличность. Может, они на время перестанут теребить нас, дадут оклематься?
— Может быть, — ответил Маг, — но остается еще причина номер два. Оптовые поставки продовольствия уже не приносят той прибыли, потому что начался спад в ресторанном бизнесе. Но этот спад как раз временный, и скоро все вернется на свои места. Далеко не каждый нуждается в шикарном офисе на верхотуре башни вроде «Крокер Групп», но никто не откажется от прежних объемов потребления в сфере продовольственных товаров.
— Не откажется от прежних объемов потребления в сфере продовольственных товаров?
— Кушать хочется всем. Причем каждый день.
— И все равно…
— Чарли, какова годовая сумма ваших дивидендов с этой корпорации? Семь миллионов?
Чарли угрюмо кивнул. Что правда, то правда. Его собственные ежегодные расходы достигли безумных размеров. Налоги, пятьдесят тысяч в месяц бывшей жене, бесконечные фантазии на тему мебели, одежды, путешествий, прислуги, которые то и дело обуревали Серену… дом на Си-Айленд… еще один на Блэкленд-роуд… конюшня и сорок акров в Бакхеде, где он ездит верхом… Чарли понятия не имел, куда все утекало. Но уж точно не в акции, облигации, векселя, ценные бумаги муниципалитета или в бабушкин чулок. А ведь была еще и плантация, львиная доля расходов по которой оплачивалась за счет «Крокер Глобал Фудз». Проклятье! Об этом он даже не подумал. Без продовольственных складов придется содержать Терпмтин самому. Не может же он брать деньги из «Крокер Групп».
— А вы знаете, Чарли, сколько из этих семи миллионов дает «Крокер Глобал Фудз»? Четыре. Денежная наличность, поступающая от продовольственных складов, больше, чем от «Крокер Групп» и нашей прочей недвижимости, вместе взятых. Сеть продуктовых поставок — тот самый двигатель, что обеспечивает движение денежной наличности всей корпорации.
— Ладно-ладно, — вышло: «лан-лано» — убедил. «Двигатель, что обеспечивает движение денежной наличности? Ну и загнул…»
Нет-нет, Чарли понимал Мага, еще как понимал, хотя тот так и не думал. Он видел в Крокере деревенщину, дремучего, необразованного старикана, которому чудом удалось сколотить крупную компанию, до недавнего времени приносившую бешеные прибыли. И этот недалекий человек — глава такой корпорации. В то время как он, выпускник Вартона, обладатель степени магистра делового управления, гений мира финансов, с «отличным прилежанием по всему перечню предметов» (очередная конСТРУКция Мага), ходит у него в вассалах. Это какая-то ошибка, ирония судьбы, которая в конечном счете будет исправлена. Молодость на его, Мага, стороне. Пока же Маг презирает своего босса — когда больше, когда меньше. И испытывает особого рода наслаждение, своими краткими экскурсами напоминая шефу о его невежестве. Вот о чем думает Маг, если и не всегда, то хотя бы время от времени. С другой стороны, он, пусть и неосознанно, преклоняется перед тем, что есть у старика и чего нет у него самого, — перед способностью очаровывать людей, подчинять их волю, заставлять соглашаться на проекты, которые им самим не нужны, о которых они никогда и не помышляли. Что называется, коммивояжерская жилка — то, чем Маг наверняка пренебрегает. Хотя в душе и преклоняется — когда на кон поставлены сотни миллионов, надо принимать решение и действовать, «делать ход», даже если весь день сидишь над цифрами, которые складываются в невообразимые суммы, даже если дерево решений обрастает невероятным количеством ветвей, сучьев, боковых побегов, листьев, даже если не под силу обнаружить парадигму… Такое по плечу лишь мужчине, способному выпрямиться в полный рост, мужчине-самцу. Так-то!
Чарли посмотрел на Мага, сидевшего по другую сторону столешницы, рядом с картиной Уайета. И подумал: «Мой девиз: „Заряжай, стреляй и снова целься!“ А ты читаешь мне лекции и смеешься надо мной исподтишка, в то время как твой девиз: „Заряжай и целься, целься, целься…“».
Он отвернулся к иллюминатору, прислушиваясь к двигателям, тихий рокот которых успокаивал нервы. А внизу… У Чарли захватило дух, он прижался носом к стеклу, не в силах оторвать глаз. Вот это зрелище! Землю покрывало великолепное розовое облако. Персиковый сад… в самом цвету… такой огромный… роскошный… Самолет сейчас где-то над Томастоном… Интересно, чье это владение?
Снова появилась Гвенетт и поставила на столешницу поднос с бокалом «Джека Дэниелза», двумя ветчинными лепешками и стаканом воды. У девушки пониже пояса юбки слегка выпирал живот, маяча прямо на уровне глаз Чарли. «Сколько же ей лет? — подумал он. — Двадцать четыре… ну, пять…»
Как только Гвенетт ушла, Чарли поинтересовался у Мага:
— Сколько у нас складов? Семнадцать?
— Да, семнадцать.
— И сколько уходит на зарплату работникам?
— На всех складах вместе?
— Ну да, на всех.
— Сходу не скажу, но могу прикинуть.
Маг вынул из бокового кармана пиджака калькулятор — резче обозначилась борозда на лбу — и забарабанил по кнопкам. Чертов калькулятор являл собой воплощение Мага, только в виде напичканной электроникой железяки. Волшебная палочка технофана. Чарли терпеть не мог эту штуковину — она лишний раз напоминала ему о том, до чего он сам далек от поколения выпускников бизнес-колледжей. Как-то раз Крокер любопытства ради попросил у Мага калькулятор. И попробовал ввести «2+2». Но «4» не получил! Не выходило у него «2+2=4»! Оказалось, что надо вводить сначала «+2», потом «+2» — чертова штуковина работала задом наперед. Только выпускник Вартона с дипломом магистра делового управления мог управиться с ней.
Тем временем Маг закончил подсчеты:
— Двести семь миллионов триста семьдесят пять тысяч. Это если округлить. То есть плюс-минус двадцать пять тысяч.
