Кофе ему подали, и мы пошли обратно в гостиницу.
— Видите вот тот большой дом с башенкой? — спросил он.
— Вижу.
— Принадлежит вашему земляку. Грек, но из Одессы. Привезли туда ребенком. Чистил сапоги, потом занялся контрабандой. Разбогател, вернулся в Афины, построил две гимназии — одну здесь, одну в Патрасе — построил этот дом, а в прошлом году выдал младшую дочку за товарища министра и приданого отвалил сто тысяч. Ловкий народ эти греки.
— Откуда вы это все знаете?
— Солдат сказал.
Я подумал про себя: ловкий народ эти венцы.
С минуту он молчал, а потом вернулся к первой теме:
— Fesches Mädel, та хозяйкина племянница.
— Почему племянница?
— Босяк сказал. Хорошая фигура, хотя колени кривые. Только жаль — плохо кончит.
Я невольно остановился от изумления, точь-в-точь как доктор Ватсон, друг Шерлока Холмса.
— Колени?
Юбки тогда носили длинные до пола, и девица из-за прилавка всего только раз и прошла перед нами, шагов пять до двери, не больше.
— Всегда смотрите женщине на носки, — объяснил он поучительно. — Если она ставит носки врозь, значит — ноги правильные, а если нет, значит — кривые ноги. Икс или О.
— Допустим. Но почему плохо кончит?
— Всегда смотрите женщине на носки, — повторил он. — Бедная девушка за прилавком в дешевой кофейне — а чулки на ней прозрачные, каблуки вершковые, и туфли стоят двадцать семь драхм пятьдесят лепта пара. Ясно, чем она кончит.
Долго я брел за ним, молчаливо дивясь, наконец робко спросил:
— Скажите: вы ведь продаете Wiener Lederwaren [8]. Чего ради вы тратите время и внимание на таможенных, на грека из Одессы, на хозяйкину племянницу?
— So lernt man die Leute kennen [9], - ответил херр Квада.
…Теперь, тринадцать лет спустя, сидя против него в вагоне, я сообразил, что он был прав. Прошу заметить, что я здесь передал только события одного вечера, и то не все (когда мы пришли в гостиницу, он сообщил мне, что горничная нашего этажа проявляет к нему благоволение, но что он не решается ответить ей взаимностью, так как у молодого человека из номера тридцать седьмого ячмень на глазу). Но он наблюдал, подмечал, запоминал и по утрам, и в полдень, и ночью; все отправления его сознательной жизни приспособлены были к этой функции незримого аппарата, печатавшего моментальные снимки со всего, что попадало в поле его зрения. В наше военное время есть у этого типа готовое нарицательное имя: «немецкий шпион». Но я не согласен. Конечно, ежели родина того потребует, херр Квада с радостью предоставит к услугам австрийской разведки все архивы своей памяти, все свое поразительное знание людей, мест, отношений. Но никогда не был он шпионом. Он замечал — «просто так», «как соловей поет и роза благоухает». Это было искусство для искусства; если он этим и служил кому бы то ни было сознательно, то своей фирме, а не главному штабу. Вооруженный духовным своим кодаком, он победоносно шествовал по Балканам, завоевывая Ближний Восток для кожаных изделий Вены, и я готов присягнуть, что никакой другой цели у него тогда не было.
И все же — херр Квада в этой войне далеко не постороннее лицо. Весь пожар этот возник из соперничества за рынки Востока, и пред лицом этого факта вопрос о том, был ли он шпионом — мелочь. В судьбах мира сего херр Квада сыграл роль бесконечно более решающую. На востоке и на западе миллионы губят друг друга, а причина тому — он, херр Квада-завоеватель.
1915
приятная компания (нем., венск.)
шикарная барышня (нем., венск.)
веселый парень (нем., венск.)
способность разбираться в чем-либо — фр.)
между понимающими (лат.)
что? (quoi, франц.)
Так учатся узнавать людей (нем.)
венские кожаные изделия (нем.)
Таким образом, вы узнаете людей — нем.
