Луи. Сам придумал?
Феликс. Затем, поскольку он, похоже, хотел тут же прийти сюда, я дал ему понять, что гораздо лучше было бы отправиться в гостиницу, где я заказал для него апартаменты, принять ванну, переодеться, отдохнуть. Я подозвал фиакр и сказал: «В отель „Шатам“». Когда мы тронулись, он окликнул меня и сказал, что хотел бы проехать по улице Университета. Я взял на себя смелость сообщить ему, что это не по дороге. «Не важно», — сказал господин полковник. Я понял, что он не отступится, и сказал вознице, что тот нанят с почасовой оплатой и получит чаевые. В это время полковник приказал остановиться возле особняка госпожи маркизы де Монришар. «Вот черт! — воскликнул он. — Сад уничтожен!» Похоже, настроение у него было препаршивое. Он бормотал сквозь зубы: «Срубить такой огромный кедр!..» Потом неожиданно приказал мне отправляться с его багажом в гостиницу, пока он пройдется пешком, чтобы взглянуть на город.
Луи. В пять утра?
Феликс. Да, хозяин. Еще он сказал, что придет к одиннадцати, чтобы пригласить вас позавтракать. Когда я завершил все дела в гостинице, было уже больше половины девятого, но полковник еще не приходил. Тогда я подумал, что, возможно, потребуюсь хозяину, и вернулся… Мадемуазель Клеманс просила сразу ответить на ее письмо. Я говорил, что хозяин отдыхает, но…
Луи. И правильно сделал.
Феликс. На улице Мира я встретил мадемуазель… мадемуазель… Простите, хозяин, не припомню ее имени… Она еще была с господином де Буамораном.
Луи. Виржини?
Феликс. Точно, хозяин. Она остановила меня; подозвала и поручила передать вам тысячу любезностей и напомнить, что вы обещались отвезти ее и мадемуазель Клеманс в Амбигю. Каждое утро она совершает оздоровительную прогулку в Тюильри. Ах, как прелестно она была одета!
Луи. Оздоровительную! И давно ли она этак проветривается?
Феликс. Не знаю, хозяин. На ее шаль оглядывались. И лакей господина де Буаморана говорил, что она стоит несметных денег.
Луи. Буаморан дарит кашмирские шали?
Феликс. Выходит, так, хозяин. Когда хозяин недавно посылал меня встретить мадемуазель Клеманс после представления, за кулисами были две дамы, которые, увидев мадемуазель Виржини, сказали, что только господин де Буаморан может делать такие подарки.
Луи. А, так ты прислушиваешься к разговорам этих дамочек?
Феликс. Матерь Божья! Хозяин, я просто услышал… Там как раз появился кучер господина де Буаморана, в парике, с каретой для мадемуазель Виржини. Нужно было видеть, как другие барышни собрались в кружок, чтобы посмотреть, как она садится. Мне кажется, некоторые даже злились… Ах, я же забыл отдать хозяину этот столбик монет, который сегодня утром прислал ему господин Вилье!
Луи. Вот уж до чего пунктуальная жертва карточной игры!
В задумчивости подбрасывает монеты на ладони.
Феликс. Я подумал, что должен заказать завтрак для господина вашего дядюшки.
Луи. Он очень забавен со своей Виржини.
Феликс. Думаю, я ничего не забыл. Да, мадемуазель Жюльетта сказала, что мадемуазель Клеманс просит вас ответить сразу, как проснетесь.
Луи. Черт бы ее побрал! Подай бумагу… Пора бы мне отвязаться от этой барышни… (Пишет.) На вот, отнеси эту записку и монеты Клеманс и скажи ей, чтобы больше не выдумывала… И сразу же возвращайся… О афиняне, нелегко заслужить ваши похвалы!..
Феликс. Хозяин?
Луи. Чего тебе?
Феликс. Я думал, хозяин мне что-то сказал.
Луи. Нет, это сказал Александр Македонский, переходя Граник. Он был столь же глуп, как я.
Звонят.
Феликс. Хозяин, этот господин интересуется, можно ли вас видеть. Он одет в черное, его зовут Керне.
Луи. Керне? Это, конечно, бретонец, выборщик. Проси.
Феликс. Господин Керне.
Выходит.
Сцена шестая
Луи, г-н Керне.
Г-н Керне. Сударь, прошу прощения, что побеспокоил… Вы, возможно, заняты?.. Я торгую сливочным маслом…
Луи. Бретонским?.. Это лучшее в мире масло, очень важное для страны производство! Перспективная отрасль промышленности. Соблаговолите присесть, сударь.
Г-н Керне. О, сударь, вы очень любезны.
Луи. Производство, не получившее должного распространения!
Г-н Керне. Верно, сударь. Многие предпочитают растительное масло. Может, для жарки и годится, но для тушения сливочное масло незаменимо.
Луи. Я так и вовсе не переношу растительного масла. Я признаю только сливочное. А в Морле, на мой взгляд, самое лучшее.
Г-н Керне. Иные предпочитают масло из Изиньи; это зависит от вкуса. У меня же масло из Морле, и отменное… Если вам…
Луи. Господин Керне, вы выборщик?
Г-н Керне. Да, сударь, к вашим услугам.
Луи. Если я буду иметь честь представлять округ Морле, я все сделаю для сливочного масла. Поддержка производства масла означает не только содействие росту поголовья скота, но и развитие земледелия, популяризацию общественной гигиены, если можно так выразиться, ибо нет на свете продукта более здорового…
Г-н Керне. Истинная правда, сударь.
Луи. Но что печально, господин Керне, так это то, что люди, спекулирующие на всем, не побоялись использовать эту отрасль промышленности, чтобы превратить ее в объект недостойных… ухищрений, простите за это слово.
Г-н Керне. Сударь, у нас известный торговый дом…
Луи. Я не вас имею в виду. Само собой, господин Керне; но недавно я обедал у министра внутренних дел. «Почему, — спросил я его, — вы не заказываете сливочного масла в Бретани? Ваш повар вас отвратительно обманывает. Если хотите, я свяжу вас с поставщиками, достойными вашего доверия».
Г-н Керне. Это, сударь, совершенно меня не удивляет. Мне известно, какое масло едят министры, хотя сам я его не ем и не хотел бы есть. Оно производится с добавлением пищевых красителей, для придания нужного цвета, да еще с кучей хитростей, о которых я и говорить не осмелюсь. Но наш торговый дом выше этого. Мы остерегаемся подделок. Извольте убедиться; если вы желаете бретонского масла, у нас оно высшего качества по тридцать су за горшочек.
Луи. Будьте любезны отправить мне сотню горшочков на пробу. И позвольте тотчас же с вами рассчитаться. Чаще счет, дольше дружба, господин Керне.
Дает ему деньги.
Г-н Керне. В этом не было необходимости, сударь. Вы бы расплатились при получении товара или как вам удобно.
Луи. Нет, нет. Я признаю только завершенные сделки. В этом я истинный бретонец… хотя не имею чести быть рожденным в Бретани; но семья моя оттуда… Тот бретонец, кто говорит по-бретонски, господин Керне… Черт побери! Если ваше масло столь хорошо, в чем я не сомневаюсь, я бы хотел послать его госпоже де Клервиль, супруге министра внутренних дел, чтобы ему стало стыдно за свое.
Г-н керне (вставая). Сударь, вы слишком добры. Я сочту за честь отправить в ее особняк образчик от вашего имени. Соблаговолите принять мою благодарность. Через час вы получите сто баночек.
Луи. О, это не к спеху. Господин Керне, скажите… нам предстоят спорные выборы. Вы слишком хороший гражданин, чтобы не поехать голосовать в свою провинцию.
Г-н Керне. В провинцию?
Луи. Да, вы ведь знаете, что округ Морле выдвинет своего депутата.
Г-н Керне. Очень возможно; но я не знал.
Луи. Как? Об этом пишут все газеты. Возможно ли, господин Керне, чтобы вы забыли свой гражданский долг, ваши славные избирательные права?
Г-н Керне. Конечно нет, сударь. Но я не из Морле.
Луи. То есть как?
Г-н Керне. Я не был там ни разу в жизни.
Луи. Но вы выборщик?
Г-н Керне. И горжусь этим, сударь. В седьмом округе, улица Паве, 22. Я никогда не пропускал получение своего билета.
Луи. В Париже?
Г-н Керне. Да, сударь. Наше заведение самое старое в Париже, и осмелюсь сказать, что мой партнер Дюран и я, мы ничего не сделали, что могло бы поколебать доверие выдвинувшей нас общественности. Что же касается бретонского масла, масла из Изиньи…
Луи. Но какого черта вы мне тут пели про Морле и Бретань?
Г-н Керне. Это вы, сударь, поинтересовались у меня бретонским маслом. Мой долг угождать вкусам клиентов. Если бы вы попросили нормандского, я бы вам его тоже доставил, и дивного качества. Если бы вы пожелали подсоленного или топленого…
