Думаю, да, сказал Гофф.
Итак, сказала Тетти, когда Томпсон заходит в столовую вместе с Кримом и Берри (Колкахун, помнится, был занят), я уже сидела за столом. Ничего странного, поскольку я была единственной присутствовавшей дамой. Ты ведь не находишь это странным, любимый?
Конечно же нет, сказал Гофф, совершенно естественным.
Едва я успела проглотить первый кусочек утки, сказала Тетти, как Ларри забился в моей уторбе.
Где-где? сказал мистер Хеккет.
В моей уторбе, сказала Тетти.
Ну, сказал Гофф, в ее отрубе.
Как неудобно, сказал мистер Хеккет.
Я продолжала есть, пить и вести непринужденную беседу, сказала Тетти, а Ларри — биться, как лосось.
Как познавательно, сказал мистер Хеккет.
Порой, уверяю вас, я думала, что он вот — вот вывалится на пол мне под ноги, сказала Тетти.
Милостивые небеса, вы чувствовали, что он выскальзывает, сказал мистер Хеккет.
Ни одна черточка не дрогнула на моем лице, сказала Тетти. Не так ли, дорогой?
Ни одна, сказал Гофф.
Чувство юмора мне тоже не изменило, сказала Тетти. Какой пудинг, сказал, помнится, мистер Берри, с улыбкой повернувшись ко мне, какой восхитительный пудинг, прямо-таки тает во рту. И не только во рту, сэр, ответила я, не задумавшись ни на секунду, и не только во рту, мой дорогой сэр. Не перегнуть бы полку со сладким, подумала я.
Что-что? сказал мистер Хеккет.
Полку, сказал Гофф. Ну, не перегнуть бы полку.
Когда принесли кофе и ликеры, мистер Хеккет, под ломившимся столом вовсю шли роды, вот вам крест, сказала Тетти.
Вовсю — отменный жест, сказал Гофф.
Ты знал, что она беременна? сказал мистер Хеккет.
Ну почему же, э, сказал Гофф, видишь ли, э, я, э, мы, э…
Тетти добродушно положила руку на бедро мистера Хеккета.
Он думал, что я стесняюсь, крикнула она. Ха-ха-ха-ха. Ха-ха. Ха.
Ха-ха, сказал мистер Хеккет.
Признаться, я порядком переволновался, сказал Гофф.
Наконец они удалились, не так ли? сказала Тетти.
Действительно, сказал Гофф, мы удалились в бильярдную, чтобы сыграть в слош.
Я вскарабкалась по этим ступенькам, мистер Хеккет, сказала Тетти, на четвереньках, выворачивая прутья, крепившие ковер, словно они были сделаны из рафии.
Вы так страдали, сказал мистер Хеккет.
Тремя минутами позже я стала матерью, сказала Тетти.
Сама, сказал Гофф.
Я все сделала своими собственными руками, сказала Тетти, все-все-все.
Она перегрызла пуповину зубами, сказал Гофф, не имея под рукой ножниц. Что ты на это скажешь?
В случае необходимости я перетерла бы ее о колено, сказала Тетти.
Я часто задавался вопросом, сказал мистер Хеккет, что чувствует человек при отделении пуповины.
Мать или ребенок? сказал Гофф.
Мать, сказал мистер Хеккет. Меня ведь, полагаю, не в капусте нашли.
Мать, сказала Тетти, чувствует облегчение, огромное облегчение, как при уходе гостей. Все мои последующие пуповины отделялись профессором Купером, но чувство всегда было одно — избавление.
Затем вы оделись и спустились вниз, сказал мистер Хеккет, ведя дитя за руку.
Мы услыхали крики, сказал Гофф.
Представьте себе их изумление, сказала Тетти.
Помнится, Крим играл необыкновенно, необыкновенно, сказал Гофф. Никогда не видел ничего подобного. Затаив дыхание, мы следили, как он примеривается для точного длинного удара, да еще и по черному шару.
Какое безрассудство, сказал мистер Хеккет.
Совершенно невозможный удар, на мой взгляд, сказал Гофф. Он как раз отвел свой кий, когда послышался вопль. Он позволил себе выражение, которое я не стану повторять.
Бедняжка Ларри, сказала Тетти, как будто он в этом виноват.
Ничего мне больше не говорите, сказал мистер Хеккет, это бесполезно.
Эти северо-западные небеса просто необыкновенны, сказал Гофф, не правда ли?
Такие чувственные, сказала Тетти. Думаешь, что все уже закончилось, а тут — оп! — они вспыхивают еще ярче.
Да, сказал мистер Хеккет, есть протуберанцы и протуберанцы.
Бедный мистер Хеккет, сказала Тетти, бедный милый мистер Хеккет.
Да, сказал мистер Хеккет.
Вы ведь, полагаю, не родственник Хеккетов из Гленкаллена? сказала Тетти.
Я там свалился с лестницы, сказал мистер Хеккет.
Сколько вам тогда было? сказала Тетти.
Год, сказал мистер Хеккет.
А где же была ваша дорогая матушка? сказала Тетти.
Где-то болталась, сказал мистер Хеккет.
А отец? сказала Тетти.
Отец тесал камни на Троне принца Уильяма, сказал мистер Хеккет.
Вы были совсем один? сказала Тетти.
Мне говорили, что там еще был козел, сказал мистер Хеккет.
Он отвернулся от упавшей в темном дворе лестницы, его взгляд устремился на поля и низенькие хлипкие стены, через ручей, по дальнему склону к уже погрузившемуся в тень обрыву и летнему небу. Он скользил по маленьким, залитым солнцем полям, взбирался от подножья на темный обрыв, слышал далекий перезвон молотков.
Она оставила вас во дворе совсем одного, сказала Тетти, с козлом.
Стоял прекрасный летний день, сказал мистер Хеккет.
Где же она околачивалась? сказал Гофф.
Я никогда ее не спрашивал, сказал мистер Хеккет. В пабе, или в церкви, или и там, и там.
Бедная женщина, прости ее Господи, сказала Тетти.
Ей-ей, я бы ему это не доверил, сказал мистер Хеккет.
Ночь наступает быстро, сказал Гофф, скоро совсем стемнеет.
Тогда мы все пойдем домой, сказал мистер Хеккет.
На другой стороне улицы остановился трамвай. Немного постоял, они услышали громкий гневный голос кондуктора. Затем трамвай двинулся дальше, оставив на тротуаре неподвижную одинокую фигуру, все меньше и меньше освещенную удалявшимися огоньками, пока ее не стало практически невозможно отличить от темной стены, что высилась позади нее. Тетти не была уверена, мужчина это или женщина. Мистер Хеккет не был вообще уверен, не свернутый ли это, к примеру, ковер или рулон брезента, обернутый в темную бумагу и перехваченный посередине веревкой. Гофф, не говоря ни слова, поднялся и поспешно пересек улицу. Тетти и мистер Хеккет видели его оживленную жестикуляцию, поскольку его пальто было светлым, и слышали его громкий возмущенный голос. Однако неподвижность Уотта, насколько они видели, была сродни каменной, а если он и говорил, то так тихо, что они его не слышали.
Мистер Хеккет не знал, когда он был заинтригован сильнее, более того — он не знал, когда он был так заинтригован. Не знал он также, что именно так его заинтриговало. Что же так интригует меня, сказал он, кого даже странное, даже сверхъестественное интригует так редко и так незначительно. В том, что я вижу, нет ничего по меньшей мере необычного, и все же я охвачен любопытством и изумлением. Ощущение, надо сказать, довольно приятное, но не думаю, что вынесу его дольше двадцати минут или же получаса.
Дама тоже была заинтересованной зрительницей.
Гофф снова присоединился к ним, порядком рассерженный. Я сразу его узнал, сказал он. Он употребил в адрес Уотта выражение, которое мы не будем здесь воспроизводить.
Последние семь лет, сказал он, он должен мне пять шиллингов, то есть шесть шиллингов девять пенсов.
Он не двигается, сказала Тетти.
Он отказывается платить, сказал мистер Хеккет.
Он не отказывается платить, сказал Гофф. Он предлагает мне четыре шиллинга четыре пенса. Это все, что у него есть.
Тогда он будет должен тебе только два шиллинга три пенса, сказал мистер Хеккет.
Не оставлять же мне его без гроша в кармане, сказал Гофф.
А почему бы и нет? сказал мистер Хеккет.
Он отправляется в путешествие, сказал Гофф. Если бы я принял его предложение, он был бы вынужден повернуть назад.
Возможно, для него это самое мудрое решение, сказал мистер Хеккет. Быть может, однажды, когда все мы будем мертвы, он, оглянувшись назад, скажет: Если бы только мистер Несбит принял…
Меня зовут Никсон, сказал Гофф. Никсон.
Если бы только мистер Никсон принял четыре шиллинга четыре пенса той ночью, я бы повернул назад, вместо того чтобы двигаться дальше.
По-моему, это в любом случае вранье, сказала миссис Никсон.
Нет-нет, сказал мистер Никсон, он очень честный человек, совершенно неспособный, я думаю, сказать неправду.
Ты мог бы принять хотя бы шиллинг, сказал мистер Хеккет, или шиллинг шесть пенсов.
Вон он, на мосту, сказала миссис Никсон.
Он стоял спиной к ним, очерченный от пояса и выше последними блеклыми клочьями дня.
Ты не назвал нам его имени, сказал мистер Хеккет.
Уотт, сказал мистер Никсон.
Никогда не слышала, чтобы ты его упоминал, сказала миссис Никсон.
Странно, сказал мистер Никсон.
Ты давно его знаешь? сказал мистер Хеккет.
Не скажу, что действительно его знаю, сказал мистер Никсон.
Смахивает на сточную трубу, сказала миссис Никсон. Где у него руки?
