— Он уже почти звезда, — сказала Ниша. — На той неделе ко мне подходил парень из четвертого класса и спрашивал, правда ли, что Гарприт — мой брат. Говорит, он круче всех.
— Кто бы мог подумать. А может, настоящий гвоздь программы – это «Millenium Babes»?
Это мы взяли себе такое название. Вчера мы ходили по магазинам, искали, в чем выступать, и Ниша нашла топы со стразами и с надписью «Millenium Babe». Они были разных цветов, Ниша купила розовый, а я - голубой. Странно, до чего одежда все меняет – вдруг понимаешь, что ты и правда выходишь на сцену. Так же и со школьным спектаклем: всю дорогу мы просто репетировали, но как надели костюмы – все стало всерьез.
Гарприт дал нам знак подняться к сцене. Он предупредил, чтобы мы готовились выйти, когда народ поутихнет после боя курантов. Он все продумал заранее.
— Как он шаманит, правда? — сказала Камальджит.
Мы стояли за кулисами и видели Гарприта совсем близко. Одной рукой он прижимал к голове наушники, другой крутил пластинку – вращал ее взад-вперед, приплясывал в такт. Потом наушники съехали на плечи – он уже двумя руками вращал пластинки, крутил их то в одну, то в другую сторону, меняя при этом громкость: звук бился, пульсировал - то нарастал, то делался тише. Полузакрыв глаза, он будто нащупывал звуки, словно его пальцы – длинные и тонкие, как у Ниши – сами знали, что делать. А публика заводилась все больше – воздух почти искрил от напряжения.
Вдруг музыка прекратилась.
— Итак, друзья – начинаем отсчет. Встречайте - не просто Новый год – новое тысячелетие! Десять, девять, восемь… — Он включил радио – бой курантов Биг-Бена разнесся по всему залу. Все как с ума посходили – начали скакать и целоваться. Камальджит обняла меня и поцеловала.
— Ну, малыш, удачи! — прошептала она мне на ухо. Гарприт подождал, когда шум утихнет, и взял микрофон:
— Итак, друзья, на улице кто-то устроил салют, но мы здесь устроим нечто покруче любого салюта… Встречайте - потрясающие, сногсшибательные, бесподобные «Millenium Babes»!…
И вышли мы. На какой-то миг, увидев толпу, которая вздымалась перед нами, я ощутила, что живот свело и меня вот-вот стошнит, - а потом зазвучала песня. Ниша проговорила: «You can dance», - я глубоко вдохнула – и понеслось: мы запели, что было мочи, двигаясь и держа микрофоны в точности так, как репетировали перед зеркалом.
Когда песня закончилась, все будто с ума посходили – нам хлопали так, будто на сцене была сама Мадонна. Гарприт прошептал: «Ну, давайте!» - переключил что-то на пульте, и мы начали «Holiday». Движения мы разучили по видео, так и протанцевали всю песню – легко, просто и весело. А потом «Like a Prayer» - полный отрыв, мы выложились окончательно.
Мы сошли со сцены. К нам подбежала Камальджит и обняла нас:
— Молодцы! Девчонки, вы звезды!
— Похоже, мы правда понравились, — удивленно сказала Ниша.
— Народ в восторге, серьезно. Я наблюдала за публикой, когда от вас могла оторваться – все в полном восторге.
К нам подошел довольно взрослый парень с лохматой гривой, в кожаном пиджаке.
— Барышни, есть ли у вас импресарио?
— Импресарио?
— Именно. Я продвигаю целый ряд местных групп, и юным талантам всегда рад помочь.
Камальджит смерила его презрительным взглядом и сказала:
— У девочек уже есть директор.
— Понял. Но визитку возьмите, на всякий случай - вдруг пригодится.
Он развернулся и исчез в толпе.
— Чего он хотел?
— Ну его, козел какой-то. Идем танцевать.
Камальджит прочитала визитку и порвала – клочки осыпались на пол.
Все как обычно. Забираю маму, едем к Трише и Джону. Бокал вина. Болтаю с Тришиной сестрой. Помогаю готовить рулеты, пирожки и бутерброды. Еще бокал вина. Потанцевали. Спели под караоке – это устраивал Брайан, друг Джона. Потом куранты. «Auld Lang Syne» . Все целуются.
Может быть, все-таки Джимми прав, и надо как-то иначе встречать Новый год. А может, оттого, что ни его, ни Энн Мари рядом не было, я и настроения праздничного не ощущала. Я словно сидела в какой-то колбе, ничего толком не видела, все было как в тумане, и никто туда ко мне проникнуть не мог.
— Я думала, Джимми к двенадцати будет. — Триша открыла духовку, достала противень с рулетиками из бекона и сыра и поставила на стол. — У меня еще пирожки с овощами. Оставить ему? А то мясоеды все не слопают.
— Не надо, Триш - наверно, он вообще не придет. Кажется, он там на всю ночь.
Она перестала раскладывать еду и уставилась на меня:
— Лиз, он что, совсем того из-за этого буддизма? Это же традиция – встречать Новый год всей семьей. Не помню, чтобы мы хоть раз не собрались.
Отвечать мне не пришлось - на кухню вошел Джон:
— Триш, а нет у нас еще бутылочки виски?
Я ушла в ванную и встала у раковины, оперевшись на край. Неужели она не помнит, что один раз меня все-таки не было? Не помнит, что случилось шесть лет назад? Или забыла, что это было под Новый год? Похоже, никто не помнит. Даже мама. Сидит на диване со стаканчиком виски и сигаретой в руках, болтает с Розой, наслаждается обществом. Она забыла. И Джимми, где бы он ни был.
О таком говорить не принято. Такое в календаре не отмечают. День рождения Энн Мари, мамин прием у врача, новогодняя вечеринка, выкидыш.
Я плеснула в лицо холодной водой. Под глазами — темные круги.
Ванная у Триши персикового цвета. В прошлом году сделали ремонт. Плитка бледно-оранжевая, по бордюру цветочный орнамент, остальное выкрашено в бежевый цвет. Полотенца оранжевые. Всё в тон. И освежитель воздуха пахнет апельсином. На туалетном бачке аэрозоль - «Мандарин».
Я помню больничный туалет: зеленовато-серый пол с блестящими песчинками, отдает дезинфицирующим средством. Что-то хвойное - тошнотворный запах. И кровь, ярко-красная кровь – я хотела помыться, а она полилась на пол, сквозь белье и толстенную прокладку. Помню, как, опираясь о край раковины, увидела в зеркале свои глаза, и темные круги, — и поняла, что это все.
Когда я вышла из ванной, все толпились у окон и смотрели, как падает снег – в небе кружились хороводы снежинок.
— В Рождество не было, зато под Новый год выпал. Здорово, правда?
Снег едва припорошил мостовые и дороги. По дороге медленно проехала лиловая машина и остановилась у входа. Из нее выскочила Энн Мари, помахала нам и кинулась к двери.
— С Новым годом… а я первый гость ?
— Нет, солнышко - дядя Пол уже заходил, сразу после курантов.
Она подошла и чмокнула меня:
— Мам, с Новым годом!
— Доча, с Новым годом. Как вы там встретили? Хорошо?
— Отлично, просто здорово. А папы нет?
— Еще не пришел. А кто тебя подвез - Ниша с сестрой?
— Ага.
— Надо было их пригласить.
— Я приглашала, но они торопились домой, сказали, что мама будет волноваться.
— Понимаю, тут еще и снег пошел. Наверно, скоро бабушку домой придется увести.
— Не знаю, мам. Мне кажется, ей тут очень даже неплохо.
Мама сидела на диване со стаканчиком в руке, как царица в кругу придворных.
— А если снега еще больше выпадет, и потом подморозит? Не хочу, чтобы она поскользнулась. За руль я не сяду, вина выпила. И вряд ли здесь есть кто-то трезвый.
— А папу не хочешь подождать? Он-то наверняка не пил.
— Не знаю, доча. Вроде он там допоздна, а может, и вовсе до завтра.
Новый год.
Миллениум.
Все спрашивают, как я буду его встречать.
И я не знаю, что ответить.
До сих пор, сколько помню, всегда было одно и то же: вечерком пораньше идем с братом в паб пропустить пару кружек, а к десяти подтягиваются гости, в основном родичи; спиртное рекой, всем весело. В прошлом году принесли караоке, и вообще было чудесно. Звездой была Энн Мари — у нее очень сильный, удивительный голос. А когда мы дуэтом запели «You'll Never Walk Alone» , у меня просто дух перехватило. Раньше под Новый год мы навещали маму, но с тех пор как умер отец, праздники ей уже не в радость. «Сынок, я лучше пойду спать», — и весь разговор.
Лиз не могла понять, почему я так решил. «Без тебя будет совсем не то».
Я не знал, что ответить. Только представлю: опять шум, толпа народу — тошно становится. Но разве ей объяснишь? К тому же я теперь не пью, а слыханное ли дело встречать Новый год без рюмки?
Я решил посоветоваться с ринпоче. Говорю, мол, не знаю, что и делать.
— В таком случае не делай ничего. Освободись от мыслей.
— Это как? Просто дома сидеть и смотреть телевизор? Как-то мне это не улыбается.
— Телевидение не дает освободиться от мыслей.
— Вы просто не видели «Колесо Фортуны» .
Он рассмеялся так чудно, тоненько, почти по-девчачьи.
— Ты стремишься к осознанной остановке ума. А когда смотришь телевизор, пьешь спиртное и так далее, происходит неосознанная остановка ума.
— Ну, от выпивки точно мозги отключаются. Мы это называем «напиться в хлам».
