Го Цюань-хая увели из комнаты.
— Зачем связался с этой бабой! Только себя мараешь. Иди и занимайся своими делами.
Едва Го Цюань-хай вышел из ворот, его нагнал запыхавшийся Ли Чжэнь-цзян.
— Го Цюань-хай, куда ты?
Тот не ответил, даже головы не повернул.
— Ты в бригаду? Послушай: нельзя там говорить об этом. Ведь это же наше, семейное дело. Люди мы свои и уладим все по-свойски. Я прикажу жене, чтобы она попросила у тебя прощения. Постой! Подожди!..
Когда Го Цюань-хай пришел в школу, он весь горел от возмущения. Хотелось сейчас же рассказать обо всем Сяо Сяну и Сяо Вану. Те бы успокоили его и наверняка сразу бы нашли выход. Но начальник бригады неожиданно спросил:
— Скажи-ка мне, приятель, кто это такой Бай-лай?
— Главарь бандитов, — ответил Го Цюань-хай, не понимая, почему Сяо Сян ни с того ни с сего задал ему такой вопрос.
— Ты его видел когда-нибудь?
— Нет.
Теперь Го Цюань-хай окончательно убедился: тут что-то есть.
— Начальник Сяо, я тебя не совсем понимаю…
— А я как раз разыскивал тебя, чтобы показать вот эту бумажку.
Улыбаясь, он достал из кармана клочок бумаги, на котором каракулями была написана одна строчка. Так как Го Цюань-хай был неграмотен, Сяо Сян прочел ему:
«Го Цюань-хай — бандитский лазутчик с сопки Дацин-шань».
Подписи не было.
— Начальник Сяо, я прошу проверить такое дело…
— Давно уже проверил, — рассмеялся Сяо Сян.
— Начальник Сяо, если вы верите этой бумажке, посадите меня в тюрьму, — сказал Го Цюань-хай.
Мало того, что на сердце была такая горечь после скандала. Тут еще новая, точно с неба свалившаяся обида! У парня глаза наполнились слезами. Он опустил голову.
— Поверь я этой бумажонке, давно бы арестовал тебя и без твоей просьбы, — с теплой дружеской улыбкой сказал Сяо Сян.
Он подошел ближе и пояснил, что записка три дня назад была найдена на подоконнике. Почерк похож на тот, которым написана визитная карточка Хань Лао-лю, хотя и сильно изменен. Дело тут ясное.
— Ты получше работай. Помещики и их подпевалы будут, конечно, прилагать все силы, чтобы навредить тебе, только ты, друг, никого не бойся. Помни, что именно теперь настало время отомстить за все, — ободрил его на прощание начальник бригады.
Го Цюань-хай, не проронив больше ни слова, попрощался и вышел. Умолчал он и о стычке с женой Ли Чжэнь-Цзяна.
Только что прошел дождь, и дорога была грязная. Го Цюань-хай шлепал по лужам, ничего не видя и не слыша.
«Действительно, — думал он, — не будь здесь начальника Сяо, помещики давно стерли бы нас всех в порошок…»
Чем больше он думал об этом, тем жарче разгоралась его ненависть к врагам. Она жгла сердце, заставляла кипеть кровь, укрепляла решимость навсегда уничтожить их власть, их силу, их влияние.
«Разруби меня теперь на восемь частей, я все равно пойду вместе с коммунистической партией и до конца буду бороться против всех ее врагов», — сказал он самому себе.
Так, ничего не видя кругом, не заметил Го Цюань-хай, как оказался у ворот Ли Чжэнь-цзяна. Возвратиться в свою лачужку он уже не мог.
Он вошел во двор Бай Юй-шаня и, заглянув в окно, спросил:
— Бай Юй-шань дома?
Дасаоцза, нахмурив брови, мыла посуду и злилась. Она сердито вскинула глаза и отрезала:
— Нету!
— Куда он пошел?
— Кто его знает.
Гю Цюань-хай почувствовал, что опять произошло неладное, но расспрашивать счел неудобным и ушел.
Он прошелся по шоссе. Идти было некуда. Вдруг кто-то окликнул его:
— Зайди! Ты как раз нужен. Надо одно дельце обсудить… Что с тобой? Какая беда на тебя свалилась?
— Беда не беда, а вот жить мне больше негде. Сегодня жена Ли Чжэнь-цзяна выгнала меня.
— Ну ничего. Иди жить ко мне, — предложил человек.
— А что мы с тобой есть будем?
— Кукуруза еще осталась, а съедим — видно будет! Бедняки — друг другу братья. Голодным не останешься. Пойдем!
Чжао Юй-линь взял Го Цюань-хая за руку и увел к себе.
Под вечер к ним наведался начальник бригады. Увидев, что у Го Цюань-хая нечего постелить на кан, а на плечах все та же разноцветная от заплат безрукавка, Сяо Сан, вернувшись домой, послал ему с Вань Цзя старенькую белую куртку и теплое японское одеяло.
— Начальник Сяо, — сказал Вань Цзя, — велел спросить, не знаешь ли, куда девался Бай Юй-шань?
— Не знаю, — ответил Го Цюань-хай.
Что же это стряслось с Бай Юй-шанем?
Со времени своего избрания в комитет самообороны, Бай Юй-шань был так завален работой, что уходил из дому на рассвете, а возвращался не ранее полуночи. Куда и лень девалась!
«Зачем торопиться, давай лучше отдохнем. Собака и завтра солнца не проглотит», — говаривал он раньше. Теперь люди, видя его всегда на ногах, подшучивали:
— Постой, Бай Юй-шань. Куда торопиться? Ведь собака солнца не проглотит.
— Нельзя, — серьезно отвечал тот. — Надо торопиться, а то не поспеем.
Перемена в муже чрезвычайно радовала Дасаоцзу и положила конец их распре. Она стала заботиться о нем так, как не заботилась и в первые дни их совместной жизни.
Дасаоцза завела кур, и когда муж возвращался поздно домой, его уже дожидалась яичница. Днем за обедом Дасаоцза то и дело подливала ему в тарелку масла и кормила вкусными блинами из кукурузной муки. Как-то она даже купила для него фунт бобового сыра. Раньше ничего подобного он не ел даже в горячие дни уборки, когда человеку требовалась обильная сытная пища.
Если муж долго не возвращался, Дасаоцза поджидала его, сидя на кане или возясь по хозяйству в кухне. Она была так счастлива теперь, что говорила соседкам:
— Подумайте, как приехала бригада, не только погода изменилась, людей не узнать: лентяи в трудолюбивых превратились! Вот уж действительно, — добавляла она, — это небесный император послал нам с неба звездочку, то есть начальника Сяо, чтобы выручить нас из нищеты.
Однажды, нарвав на огороде полную корзину фасоли, она подумала: «А не снести ли ее начальнику Сяо: пусть покушает свеженького».
Дасаоцза причесалась, надела голубую кофточку, на которой было всего пять маленьких заплаток, и, добавив к фасоли десяток яиц, отправилась в школу.
По дороге ей повстречался Хань Длинная Шея. Он остановился и отвесил почтительный поклон:
— Куда это ты, Дасаоцза?
О Длинной Шее ходила дурная молва, и Дасаоцза хорошо знала, что он бродяга. Бай Юй-шань тоже не раз ей говорил: «Длинная Шея — человек злой и лживый». Но ведь у женщин сердца так отзывчивы на ласку, что достаточно приветливой улыбки да доброго слова, и они сами идут в раскинутые сети.
Не подозревая злого умысла, Дасаоцза простодушно призналась:
— Собралась в бригаду. Они здесь одни, без семьи. Наши места для них чужие, а люди незнакомые. Кто их покормит? Кто о них позаботится? Надо снести молодой фасоли и свежих яиц. Ведь ради нас они приехали и терпят здесь нужду.
— А кто тебе сказал, что они ради нас приехали? — насторожился Длинная Шея.
— Как кто? Муж.
— Да-да… — спохватившись, закивал головой Хань.
— Конечно, ради нас. Это правда…
Длинной Шее было известно все. Знал он и то, что отношения Бай Юй-шаня с женой в последнее время наладились, и это не на шутку беспокоило его. Мир и лад в семье активиста не были ему на руку. Он только искал способа вновь поссорить Бай Юй-шаня с женой, чтобы лишить батрака покоя, мирного сна и оторвать его от дел крестьянского союза.
— Дасаоцза, а ты слыхала, какие ходят разговоры? — тревожным шепотом, желая придать словам больше таинственности, спросил Длинная Шея.
— Какие разговоры?
— Неужели еще ничего не знаешь? Неужели ты… — и он многозначительно умолк.
— Да что такое? Ты скажи! Скажи! — заволновалась женщина.
— Слыхал я, будто начальник Сяо… нет, лучше не спрашивай. Обидно тебе будет…
И повернулся, словно собираясь уйти.
— Постой! Говори, не обижусь. А не скажешь и если что случится — ты в ответе!
— Ой, вижу, что от тебя не отделаешься! — как бы уступая, вздохнул Длинная Шея. — Слушай же: начальник Сяо, видя, что Бай Юй-шань — человек передовой и годами молод, очень полюбил его. А Бай Юй-шань возьми да и скажи ему: «У моей жены такие отсталые взгляды, что мне прямо жить с ней неохота». «Это пустяки, — ответил ему начальник. — Ты работай лучше, а я хорошую девушку тебе сосватаю. И живет недалеко отсюда».
— Кому сосватает? — с дрожью в голосе спросила Дасаоцза. У нее закружилась голова, и в глазах поплыл туман.
— Ясно кому, Бай Юй-шаню.
— О!.. Из какой же деревни девушка?
— Этого уж я говорить не буду…
Дасаоцза круто повернула назад.
— Погоди, — задержал ее Длинная Шея. — Ведь ты хотела сделать начальнику Сяо подарок. Зачем же отказываешься? Начальник Сяо человек хороший и сказал так только потому, что Бай Юй-шань сам жаловался на тебя. Он ни в чем не виноват. За что же лишать его подарка? Давай уж тогда я снесу, если ты раздумала…
