– В Кеннисбергской тюрьме.
– А где это?
– Примерно в трех милях отсюда и в шести милях от плантации.
– А… может, сначала его навестим. Я хотел бы, чтобы он прояснил пару моментов относительно своего местонахождения в ночь ограбления и своих действий в день убийства.
Я мимолетно улыбнулся и повернул лошадей к Кеннисбергу. Учитывая нынешнее необщительное настроение Рэднора, навряд ли он доставит Терри большое удовольствие.
– Мы не можем терять время впустую, – говорил он, пока мы ехали. – Дай-ка мне выслушать твой отчет обо всем, что произошло, начиная с первого появления призрака.
Я вкратце набросал состояние дел в «Четырех Прудах» на момент моего прибытия в усадьбу, а также события, предшествующие ограблению и убийству. Терри раз или два прерывал меня вопросами. Его особенно интересовал «треугольник» между Рэднором, Полли Мэзерс и Джимом Мэттисоном. Я отвечал как можно короче, ибо не имел желания сделать Полли героиней главной статьи в воскресной газете. Кроме того, он проявил настойчивость в отношении прошлого Джефферсона. Я рассказал ему все, что знал, присовокупил историю моих собственных подозрений и закончил предъявлением телеграммы, доказывающей его алиби.
– Хм! – произнес Терри, задумчиво сложил ее и положил в карман. – Мне тоже пришло в голову, что Джефф – тот, кто нам нужен… а это вот ставит крест на том предположении, что убийство совершил лично он. В этом деле существует несколько весьма специфических особенностей, – добавил он. – Собственно говоря, я считаю, что Рэднор Гейлорд виновен в преступлении не больше, чем я, – иначе мне и приезжать не стоило. Однако не годится мне делать поспешных выводов, пока я не соберу побольше информации. Наверняка, ты понимаешь, что в этом убийстве самое существенное?
– Ты имеешь в виду исчезновение Моисея?
– Да нет. Я думал не об этом. В важности этого момента никто не сомневается, но он важен не больше, чем ты склонен ожидать. Если твои данные верны, преступление было совершено либо им, либо в его присутствии и, разумеется, он исчезает. Так или иначе, ты вряд ли предполагал, что он будет сидеть там и ждать тебя.
– Ты подразумеваешь поведение Рэднора в день убийства и его отказ объяснить его? – Спросил я тревожно.
– Нет, – засмеялся Терри. – Это может быть существенно, а может, и нет, – я крепко подозреваю, что это не существенно. Особенность места совершения преступления – вот что я имею в виду. Ни один человек на земле не смог бы предвидеть, что полковник Гейлорд отправится в эту пещеру один. Для убийства характерен элемент случайности. Вероятно, оно было спонтанно совершено кем-то, кто не обдумывал его заранее, по крайней мере, в тот момент. Вот нюанс, о котором нам не следует забывать.
Некоторое время он сидел, уставясь на приборную панель и озадаченно хмурясь.
– Вообще говоря, – медленно произнес он, – я обнаружил, что, по-твоему, всякому предумышленному убийству соответствует один из трех мотивов: корысть, страх или месть. Рассмотрим, к примеру, первый. Может ли корысть быть мотивом для убийства полковника Гейлорда? Ты говоришь, что тело не было ограблено?
– Нет, мы нашли в карманах золотые часы и значительную сумму денег.
– Вот видишь, если бы мотивом была корысть, то она бы не привела к прямой выгоде. Это отвергает возможность того, что убийцей был неизвестный вор, который просто воспользовался случаем. Если в качестве мотива мы представим корысть, тогда преступление должен был бы совершить человек, который выгадал бы от смерти полковника в более отдаленном будущем. Может тебе известно, не задолжал ли ему кто-нибудь денег?
– Об этом нет ни одной записи, а в делах он был аккуратен. Не думаю, что он одолжил бы деньги, не сделав об этом ни одной пометки. Он держал несколько закладных, но они, конечно, перейдут к его наследникам.
– Я понял, что его единственным наследником является Рэднор.
– По сути, так и есть. Существует несколько второстепенных актов завещания в пользу слуг и нескольких старых друзей.
– Слуги знали, что им должно было перепасть от наследства?
– Нет, не думаю.
– А этот Моисей-Кошачий-Глаз, он получал долю?
– Да, больше всех остальных.
– Похоже, что полковник Гейлорд, по меньшей мере, доверял ему. А как насчет второго сына? Он знал, что его собирались лишить наследства?
– По-моему, когда их пути разошлись, полковник не стал этого скрывать.
Терри покачал головой и нахмурился.
– Это дело с лишением наследства дурно пахнет. Я этого не люблю и никогда не приму. Оно вызывает больше неприязни, нежели все, с чем я имел дело. Тем не менее Джефф, видимо, доказал свое алиби, так что исключим его на время.
– Рэд всегда симпатизировал Джеффу, – заметил я.
– В таком случае, – продолжал Терри, – если слуги не знали о содержании завещания и мы располагаем всей информацией, то Рэднор – единственный, кто, возможно, осознанно выгадывает от смерти полковника. Давай рассмотрим вскользь мотив страха. Не знаешь ли ты кого-нибудь, кто имел причину бояться полковника? Не притеснял ли он кого? Нет ли дискредитирующих доказательств против кого-либо из принадлежавших ему людей? Не шантажировал ли он кого-либо?
– Мне об этом не известно, – промолвил я с легкой улыбкой.
– Верится с трудом, – пошутил Терри, – но как знать, что может открыться после смерти уважаемого человека. А теперь перейдем к мести. Вокруг человека с таким характером, как у полковника Гейлорда, вероятно существовало множество людей, желавших ему «удружить». Похоже, он был вспыльчивым старичком. Вполне возможно, что среди соседей у него имелись враги.
– Нет, насколько я смог выяснить, он был весьма популярной личностью в округе. Его смерть вызвала огромное негодование. Когда впервые узнали, что в преступлении обвиняется Рэд, даже поговаривали о том, чтобы устроить над ним самосуд.
– Итак… слуги, по всей видимости, обожали его, все как один?
– Известие о его гибели повергло старых семейных слуг в страшное горе. Большинство из них родились и выросли в этой усадьбе и, несмотря на периодическую грубость полковника, они любили его со старомодной преданностью раба к своему хозяину. Он был к ним по-своему чрезвычайно добр. Когда умер старый дядюшка Ибен, мой дядя всю ночь провел у его постели.
– Странная ситуация, – проворчал Терри и потом ехал молча до самой тюрьмы.
Это было увитое плющом кирпичное здание, которое стояло в стороне от дороги в тени деревьев.
– В отличие от Тумс[11], это намного больше напоминает дом, – прокомментировал Терри. – Я и сам не против тут отдохнуть.
Мы застали Рэднора прохаживающимся по комнатке, где был заперт, подобно зверю в клетке. Тревога и одиночество начинали сказываться на его нервах. Когда дверь открылась, он быстро обернулся и, увидев меня, просветлел. При появлении кого-нибудь, с кем можно было поговорить, он делался счастлив до умиления.
– Рэд, – произнес я без всякой напускной живости, – надеюсь, что нашим бедам скоро наступит конец. Это мистер Пэттен – Терри Пэттен из Нью-Йорка, который приехал, чтобы помочь мне разгадать тайну.
Это было неудачное начало, – я уже рассказывал ему раньше об участии Терри в деле Паттерсона-Пратта. Он было протянул ему руку, когда я заговорил, но тут же опустил и слегка нахмурился.
– Я не думаю, что хотел бы дать интервью, – резко заметил он. – Мне нечего сказать на благо «Почтовой Депеши».
– Лучше бы вам было что сказать, – невозмутимо ответил Терри. – «Почтовая Депеша», да будет вам известно, печатает правду, в отличие от некоторых других газет. В конечном счете, правда всегда побеждает. Я всего лишь хочу узнать, какие сведения вы можете мне сообщить относительно призрака.
– Я не скажу вам ничего, – раздраженно проворчал Рэднор. – Я не делаю заявлений для прессы.
– Мистер Гейлорд, – промолвил Терри, напуская на себя кротость и терпение, – прошу вас извинить меня за то, что я задеваю болезненную, насколько я знаю, тему и, будьте любезны, расскажите мне, не приходило ли вам когда-нибудь в голову, что ваш брат Джефферсон, возможно, тайно вернулся, стащил облигации из сейфа, а две недели спустя, совершенно случайно, встретил полковника Гейлорда в пещере одного…
Рэднор повернулся к нему, вспыхнув от ярости. На какой-то миг мне показалось, что он ударит его, поэтому я бросился вперед и схватил его за руку.
– Быть может, Гейлорды и мерзавцы, но они не лжецы и не трусы. Они не убегают, а остаются и отвечают за последствия своих действий.
Терри серьезно кивнул.
– Еще один вопрос и я закончу. Что с вами произошло в тот день в пещере?
– Не вашего ума дело!
Я нерешительно взглянул на Терри, не уверенный, как он это воспримет, но он, казалось, не обиделся. Он оглядывал Рэднора с видом заинтересованного одобрения, и его улыбка становилась все шире.
