Найтингейл [181], Мисс Клаф, Мэри Кингсли и Гертруда Белл), то можно будет утверждать, что всем они обязаны одним и тем же учителям. Косвенно, но тем не менее решительно и бесспорно, биографии указывают, что этими учителями были бедность, целомудрие, насмешки и, что называется,
«нехватка прав и привилегий». Стоит ли нам настаивать на избитом слове
«свобода» для достижения своих целей?
«Свобода от притворной преданности» была их четвертым учителем, от верности старинным школам, колледжам, церквям и церемониям, отечеству — свобода, которой наслаждались все те женщины и которой в значительной степени по-прежнему наслаждаемся и мы, согласно закону и обычаям Англии. Некогда нам выдумывать новые термины, хотя язык и нуждается в них. Пусть в таком случае
«свобода от притворной преданности» и будет четвертым великим учителем дочерей образованных мужчин.
Таким образом, биографии снабжают нас фактами того, что дочери образованных мужчин получили свое бесплатное образование из рук бедности, целомудрия, насмешек и свободы от притворной преданности. Именно это образование, сообщают источники, должным образом подготовило их к работе задаром. Кроме того, эти неоплачиваемые профессии имели ничуть не меньше собственных законов, традиций и сложностей, нежели оплачиваемый труд. Далее, человек, изучающий биографии, не сможет, вероятно, усомниться в том, что подобное образование и такие профессии были во многих отношениях чрезвычайно жалкими и для тех, кто ими владел, и для их потомков. Интенсивное деторождение не зарабатывающих деньги женщин и, наоборот, огромные заработки мужей викторианской эпохи, несомненно, оказали чудовищное влияние на разум и тело современных людей. И, чтобы доказать это, нет нужды еще раз цитировать знаменитое высказывание, в котором Флоренс Найтингейл осудила образование того времени и его последствия, или подчеркивать то природное обаяние, с которым она встретила Крымскую войну, или приводить из других источников примеры — а их, увы, множество — той пустоты и глупости, ничтожности, злобы, тирании, лицемерия и аморальности, которые породило это образование и которыми изобилуют, как мы видим, жизни мужчин и женщин. Последнее доказательство его влияния по крайней мере на один из полов можно обнаружить в анналах истории нашей «великой войны [182]», когда больницы, урожайные поля [183] и военные заводы были под завязку набиты беженцами, хоть как-то спасающимися от ужасов войны.
Но биографии многогранны, они никогда не дают однозначного и простого ответа, какой бы вопрос вы им ни задали. Так, например, биографии людей, чьи из них существуют, — скажем, Флоренс Найтингейл, Анны Клаф, Эмили Бронте [184], Кристины Россетти [185] и Мэри Кингсли, — несомненно доказывают, что одно и то же бесплатное образование должно быть имело наравне с огромными недостатками еще и большие плюсы, ведь нельзя отрицать, что они были пусть и не самыми образованными, но все же цивилизованными женщинами своего времени. Нельзя, изучая жизнь необразованных матерей и бабушек, судить об образовании только по возможности «выслуживаться», получать награды и зарабатывать деньги с помощью него. Мы должны честно признать, что некоторые женщины, не имея оплаченного образования, должностей и жалований, были цивилизованными человеческими существами. Могли ли они полноправно называться «английскими» женщинами? — другой вопрос; и таким образом необходимо признать, что мы будем полными дураками, если перечеркнем все последствия того образования или откажемся от полученных с помощью него знаний за какую бы то ни было взятку или награду. Поэтому, когда мы задаем биографиям вопрос о том, каким образом нам войти в мир профессий и остаться при этом цивилизованными человеческими существами, противниками войны, они, по-видимому, ответят так: «Если вы не станете открещиваться от четырех великих учителей своих дочерей образованных мужчин: от бедности, целомудрия, насмешек и свободы от притворной преданности, — но объедините их с каким-никаким достатком, некоторыми знаниями и хоть какой-то реальной преданностью, тогда вы сможете войти в мир профессий и избежать риска нежелательных последствий».
Таково наше предсказание и критерии получения гинеи. Возьмите ее на тех, повторяем, условиях, что вы поможете всем вполне образованным людям, независимо от их пола, класса и цвета кожи, войти в мир профессий и затем, уже работая по специальности, не станете открещиваться от бедности, целомудрия, насмешек и свободы от притворной преданности. Разве наша позиция не стала четче, а условия — понятней? Согласны с ними? Колеблетесь. Некоторые пункты, полагаете вы, еще нужно обсудить. Давай тогда по порядку. Под бедностью подразумевается количество денег, на которые можно прожить. То есть вы должны достаточно зарабатывать, чтобы не зависеть от других человеческих существ и тратить небольшие количества денег на здоровье, досуг, знания и другие вещи, необходимые для гармоничного развития души и тела. Но ни пенсом больше.
Под целомудрием имеется в виду, что, заработав своей профессией достаточно, для того чтобы жить, вы обязаны отказаться торговать и дальше своими мозгами только ради денег. Вы обязаны прекратить практику или заниматься работой ради исследований и экспериментов; или же, если вы художник, работать во имя искусства; или безвозмездно делиться своими знаниями с теми, кто в них нуждается. И, грубо говоря, не водить бесконечные хороводы вокруг священного дерева, а, улыбаясь, его срубить.
Под насмешками — неудачное слово, но, как мы уже сказали, английский язык нуждается в новых терминах — подразумевается, что вы должны отказаться от любого хвастовства своими заслугами, держаться в тени; помалкивать, с точки зрения психологии, полезнее, нежели гнаться за славой и одобрением. В общем, если вам предлагают значки, ордена и звания, бросьте их дарителю в лицо.
Под свободой от притворной преданности подразумевается, что, во-первых, вы должны избавиться от гордыни и национальной гордости, а также от снобизма, связанного с религией, колледжем, школой, семьей, половой принадлежностью и всего, что из них проистекает. Короче говоря, когда искусители станут вас вербовать в свои организации, разорвите бумаги и откажитесь их заполнять.
Если вы по-прежнему считаете, будто эти определения произвольны и слишком абстрактны, и спрашиваете, кто может точно сказать, сколько денег и знаний необходимо для гармоничного развития души и тела, а также, каким истинным ценностям мы должны служить, а какие ложные — презирать, я лишь могу отослать вас — ибо поджимает время — к двум авторитетным источникам. Один из них уже известен. Это психометр на вашем запястье — тот небольшой прибор, от которого вы зависите во всех личных взаимоотношениях. Будь он осязаем, то походил бы на термометр с ртутью внутри, реагирующей расширением на любые разум или тело, дом или общество. Чтобы выяснить, сколько денег необходимо человеку, используйте этот прибор в присутствии богача; для количества знаний — в присутствии образованного человека. То же касается патриотизма,
