Мост горел. Все лавки были разорены и разрушены, тут и там полыхали огромные костры из того, что торговцы не успели унести. Воины Востока даже не пытались скрыться во тьме, наоборот, они разгоняли ее всеми способами. Каждый из них нес факел, они катили на тележках пламенеющие сосуды с горным маслом, они размахивали флагами, которые казались кровавыми в неровных отсветах. Яркие и темные пятна кружили по мосту в кажущемся беспорядке, но вскоре стало ясно: они расчищают его.
Солдаты Востока вместо оружия несли лопаты и кирки. Они разбивали то, что осталось от лавок, отправляли в костры все, что могло гореть, а прочее сбрасывали в реку. Дальняя половина моста уже превратилась в широкую ровную дорогу, костры на ней прогорали, погружая ее во тьму.
— Сукины дети! — отец по-прежнему был в ярости. — Убить их!
— У-убить? Но император… — начальник восточного гарнизона, не ожидавший приезда таких высоких гостей, был несколько растерян.
— Да! Что непонятно? Не дайте им приблизиться к воротам!
— Есть! — начальник убежал, и в ту же минуту в воздухе засвистели стрелы.
На мосту несколько врагов упали мертвыми или ранеными. Это словно подстегнуло их замысловатый хоровод. Огни в темноте задвигались еще быстрее, будто предвещая начало чего-то ужасного. А стрелы все свистели и свистели, и число неподвижных тел все увеличивалось. Наконец, видимо, почувствовав угрозу, враг отошел.
— Так вам и надо! Вы не пройдете здесь.
Император излучал мрачную радость, больше похожую на безумство. Он выглядел так, будто исход войны был уже решен в его пользу.
Во тьме на восточном конце моста появилась и начала приближаться какая-то темная, слегка блестящая масса. Огромная, во всю ширину моста, она двигалась неспешно, подминая под себя дотлевающие костры, и тьма будто сгущалась вокруг нее. Алов почувствовала, как по спине стекла струйка пота.
— Это еще что? Начальник! — император опять взбесился, но это был защитный гнев. Алов ощутила его страх. — Стреляйте в него, как только подойдет достаточно близко! Сожгите его, уничтожьте!
Когда чудовище подползло ближе, где костры еще горели достаточно ярко, она вздохнула с облегчением. Это был не подводный монстр, не сказочный великан. Это была огромная повозка. Обшитая железом, на железных же колесах, похожая на гигантскую черепаху, она медленно продвигалась вперед, толкаемая невидимыми отсюда людьми или животными.
Стрелы засвистели снова — обычные и горящие, и сияющим дождем пролились на спину черепахи, но, как и обычный дождь, не нанесли ей никакого вреда. Чиркнув по ее панцирю, они унеслись в темноту под мостом. Она же продолжила свой путь, и остановилась лишь там, где лежали тела убитых. Но и там из-под ее панциря лишь высунулись копья и стали отталкивать тела в стороны, расчищая путь.
— Сделайте что-нибудь! — отец кричал не переставая. — Остановите их!
Но лучники перестали стрелять уже давно, понимая, что это бесполезно. А черепаха, оттолкнув тела к краям моста, продолжила свое движение. Она была уже так близко, что стали различимы заклепки на ее корпусе, бойницы для копий по бокам, шипы для защиты от неприятеля, и большое круглое отверстие на носу.
Таран.
— Это таран, отец. Они хотят разбить ворота.
Его взгляд словно застыл на мгновение, и вся ненависть Запада к Востоку читалась в нем. А затем он вытащил меч.
— За мной! Я сам поведу вас, если никто другой не может сделать этого!
Он ринулся прочь со стены. Алов последовала было за ним, но остановилась. Она там ни к чему.
Вскоре ворота распахнулись и на мост вырвался отряд конницы. Всадники и лошади были облачены в броню и громыхали каждый как повозка жестянщика, и одним этим они могли вселить ужас в маленькую армию. Впереди с мечом наголо ехал отец — она узнала его по белой лошади, которая в свете костров приобрела огненный оттенок.
Отряд домчал до черепахи, которая опять застряла, на этот раз на руинах одной из лавок. Один из воинов метнул какой-то горшок в отверстие тарана, и внутри чудовищной машины вспыхнуло пламя, превратив ее в гигантскую жаровню. Всадники проскользнули по узким тропкам, остававшимся между ее бортами и краями моста, и вступили в бой. С задней стороны черепаха была открыта, и солдаты, толкавшие ее, оказались под ударом.
Саму схватку со стен видно не было, Алов кусала себя за пальцы от напряжения. Между тем из ворот выбежал отряд пехоты с несколькими неоседланными лошадьми и тоже направился к черепахе. Они привязали лошадей к одному из колес и стали тянуть ее. Железный монстр нехотя подался; со скрежетом он переполз через завал и стал поворачивать, сдвигаясь к краю моста.
Всадники тем временем помчались обратно, и Алов увидела, что с восточного берега к месту схватки спешит подмога. И какая! Целая армия вышла на мост, воины плотными рядами заполнили всю его немалую ширину. И они были уже близко.
Черепаха вздрогнула: это переднее колесо соскочило с моста. Она помедлила немного, будто решая, что делать дальше, а затем с неприятным скрипом обрушилась в темноту. Пешие воины уже спешили к воротам, а в воздухе снова прочертили свои изогнутые дорожки огненные стрелы, нацеленные во врага.
Ворота захлопнулись. Опасность пока миновала.
После полудня Восток предпринял очередную попытку штурма.
Облака на небе спустились и уже задевали шпили Симиуса, смешиваясь с дымом. Серые клочья неслись на север, предвещая обильные дожди. Дневной свет еле брезжил, и все вокруг приобретало тот же серый оттенок, как и предгрозовое небо. Тем ярче выглядели алые знамена Востока, развевавшиеся на крепком ветру.
Тактика черепахи не давала им покоя. Потеряв железного монстра в неудачном ночном нападении, хан двинул через мост живых черепах. Укрывшись щитами со всех сторон, отряды короткими перебежками продвигались к воротам. Стрелы не причиняли им никакого вреда, отскакивая от мощных щитов.
Первая же контратака конницы с позором провалилась. Из недр черепахи высунулись длинные копья, не дав всадникам приблизиться вплотную. Каждая четвертая лошадь была убита или серьезно ранена, погибло несколько седоков, враг же не понес никакого урона.
Впрочем, ворота Симиуса, отлитые из железа целиком, были непоколебимы. Ночной таран мог бы повредить им, но не горстка солдат. Пока они бесновались внизу, ломая свое оружие о металл, на их головы полился поток камней, стрел и кипятка, и они вынужденно отступили, потеряв несколько десятков человек.
Император одумался и вернул Исмарка из темницы, а затем созвал совет Новой Башни. За столом, помимо Рузи, отсутствовали также Лангбарт и Дорфхавн — один пару дней назад выехал из города и пропал из виду, а второй захворал сердцем и лежал дома, и многие говорили, что при смерти. И без того не очень большой совет превратился в жалкую кучку. Пятеро немолодых людей смотрели друг на друга и выжидали, никак не решаясь начать разговор.
Наконец, молчание нарушил Фъелль, обычно самый безмолвный.
— Я полагаю, будет уместно напомнить, что я предупреждал…
— Не будет! — рявкнул император. — Что за глупости.
Фъелль надулся и умолк, а слово взял Исмарк.
— Положение удручающее, — заявил он. — Я, честно говоря, не вижу, как мы можем решить эту проблему — я имею в виду Ротберга, конечно. Восток не представляет никакой угрозы.
— Я вижу, — перебил его Стенн, расстелив на столе карту города.
— Да? И как?
— Не скажу, что просто. Но выход есть. — Стенн зачем-то пожал плечами. — Нам нужно напасть первыми. И напасть внезапно. Только так мы переломим ход войны, и я надеюсь, ни у кого не осталось никаких иллюзий на этот счет.
— Напасть? Но их же больше. Вдвое больше, — сказал Виндвард.
— Это ничего не значит. Смотрите, — Стенн показал на карту. — Нам нужно снести стену вот здесь.
— Это еще зачем?
— Подождите, не перебивайте. Во-первых, у нас есть пятнадцать тысяч в городе, три тысячи коней. Во-вторых, — он ткнул в карту, — к нам идут ромелийцы. Еще восемь. Ну и в-третьих, у нас есть корабли. Надо использовать все наши возможности.
Он перевел дух, словно ожидая вопросов, но их не последовало.
— Значит, так. Мы загружаем часть войск в корабли и отходим в море. Да, надо еще послать гонца навстречу ромелийцам, чтобы предупредить их. Так вот. Далее мы выпускаем отряд, скажем, человек пятьсот, через западные ворота. Конницу. Они атакуют, но не на прорыв, а вступают в схватку и оттягивают врага к воротам обратно. В этот же самый момент мы ломаем вот эту стену и выпускаем еще тысячи полторы. Они ударяют во фланг и обращают на себя основное внимание врага, — он показал, как, по его мнению, будут двигаться вражеские войска. — К тому же, возможно, они захотят воспользоваться проломом в стене, чтобы попасть в город. Но в это время ромелийцы ударяют по ним с северо-востока, а корабли оказывают поддержку на юге. Враг в кольце, он деморализован. И в завершение мы выпускаем через ворота оставшуюся конницу, которая рассекает их войско на две части. Вот такой план.
