— Дороти! Не принято, чтобы дети разговаривали со слугами, когда они прислуживают за столом, — мисс Сезиджер слегка повысила тон.
— А мне все равно, принято или не принято, — заупрямилась Дороти.
Карбури выскочил из комнаты, столкнувшись в коридоре с Мэри.
— Эта девочка будет причиной моей смерти, — вымолвил он, задыхаясь от смеха.
А в столовой Дороти смотрела на тетку удивленными глазами:
— Я не понимаю, почему нельзя говорить всего, что придет в голову, если только этим не делаешь чего-нибудь дурного. Ах, я хочу уйти к папе и маме!
И она вдруг расплакалась без всякой видимой причины.
Тут случилась удивительная вещь. Сэр Роджер поднялся со стула, подошел к внучке, взял ее за руку, подвел к своему концу стола, поднял к себе на колени и поцеловал.
— Если ты любишь своего дедушку, то останешься с ним, моя маленькая. Ты будешь болтать с ним, сколько хочешь.
— О да, — девочка сквозь слезы начала лучиться своей ясной улыбкой. — Я на минуту забыла, но уже вспомнила. Я забыла, что совсем-совсем счастлива.
— Ты не ушла бы от меня, не стала бы жить без дедушки?
— Нет-нет, я люблю тебя больше всего на свете. И не могу уйти, потому что, видишь ли, у меня еще нет крылышек. Мама и папа живут в небесной стране, и, конечно, я не могу уйти туда, пока у меня не вырастут крылья. Они почему-то пока не растут! И значит, я буду жить с тобой. Но мне хочется, чтобы тетя Доротея тоже была счастлива. Мне так этого хочется, так хочется!
Карбури вскоре вернулся с остальными блюдами невкусного ужина. Есть никому не хотелось, и вскоре совсем расстроенная мисс Доротея попросила у отца позволения удалиться к себе в комнату.
Старый Сезиджер выздоровел, зато у его дочери разболелась голова. Она не знала, как долго ей удастся выносить свое положение. Доротее казалось, что все уладится, если повидаться с братом, но как устроить встречу, бедняжка никак не могла придумать.
Дело в том, что она слишком долго жила воспоминаниями и мечтами и видела мало действительной жизни. Мысль ослушаться брата до сих пор ни разу не пришла ей в голову. Она принадлежала к тому роду женщин, которые всегда поддаются чьей-либо воле. Еще с тех пор, как она была молоденькой девушкой, брат всецело распоряжался ею. После его отъезда она сделалась рабой своего отца. Он почти не обращал на нее никакого внимания, а если и замечал, то лишь для того, чтобы побранить. Конечно, ее жизнь никто бы не назвал счастливой и наполненной.
С приездом Дороти многое изменилось. Малышка внесла в старый дом солнечный свет. Все живущие в Сторме сразу же попали под мистическое обаяние крошки Дороти — и старый сэр Роджер, и Карбури, и Мэри. Как ни странно, слабая, податливая мисс Доротея была единственной, кто мог хоть как-то сопротивляться маленькой фее.
Теперь у тетушки появилась новая забота: ей впервые в жизни доверили важную тайну. Уж одно это само по себе восхищало мисс Сезиджер, и все тревоги, которые принесла с собой тайна, делали ее еще притягательнее. Никогда в жизни так не любила Доротея своего заблудшего брата, как теперь. В своих затруднениях он обратился к ней. Он писал ей. С помощью сестры Роджер собирался увидеться со своей маленькой дочкой.
«Конечно, он ее увидит!» — решила мисс Доротея и легла в постель, думая только об одном этом. Ради брата она готова была пойти на все.
На следующий день, встав рано утром, бедняжка чувствовала себя немного рассеянной. Дороти, напротив, отлично вела себя и училась очень прилежно. Они с тетей Доротеей устроили все так, как хотела малышка. В этот день половина учебного времени была посвящена английским урокам, ужасно противному письму (о, какими чернильными пятнами покрылись маленькие пальчики и как тяжело выводили они трудные слова!), истории, не особенно занимательной в устах мисс Доротеи, а также утомительному чтению книги «Путь к знанию», не вызывавшей восхищения у Дороти.
— О каких глупостях тут говорится! — вздыхала девочка.
Когда же мисс Доротея сделала ей замечание, малышка прелестно надула губки и спросила, скоро ли они дойдут до той части книги, где описано, как кормят кроликов.
Наконец наступила долгожданная минута: учительница превратилась в ученицу, а ученица — в учительницу. Дороти только и ждала этого. Мисс Доротея училась французскому языку у маленькой Дороти и очень охотно подчинялась требованиям племянницы.
— Ну, начнем. Будь внимательна, — сказала по-французски Дороти и тут же переспросила по-английски: — Ты поняла, что я говорю? Начнем?
— Да, дорогая, но все это ужасно смешно и глупо, правда? — ответила по-английски Доротея.
— Напротив, это очень умно. Девушка твоих лет не может не знать французского языка, — важно изрекла крошка Дороти.
— Продолжай, Дороти. Ты сегодня очень хорошо училась, и я постараюсь заниматься не хуже.
— Я буду говорить с тобой по-французски, — сказала Дороти, — и ты не отвечай мне по-английски.
Тетушка согласно кивнула.
— Куда же ты вчера ходила гулять? — спросила девочка, переходя на французский язык.
Мисс Доротея, запинаясь, что-то пробормотала и страшно покраснела.
— Вот опять! — Дороти от волнения сама не заметила, как заговорила на английском. — Припадок, припадок, ай-ай-ай, дорогая! Это не годится!
И добавила, возвращаясь к французскому:
— Не стесняйся же, моя милая тетя, отвечай мне по-французски, как следует. Где же ты вчера так долго пропадала? Я повсюду тебя искала.
Но мисс Доротея внезапно прервала урок.
— Сегодня я не могу заниматься, Дороти. У меня есть маленький план.
— Неужели наши уроки окончены? — обрадовалась Дороти.
— Да, кажется.
— Разве ты не знаешь точно, тетушка? Я люблю, чтобы люди знали все наверняка.
— Хорошо, окончены. Я хочу, чтобы ты пошла вместе со мной гулять сразу после ленча.
— Можно взять с собой Бенни?
— Конечно, нет.
— Хорошо, он останется с дедушкой. Я подарила ему половину моего кролика, а другую оставила себе. Мы надолго уйдем, тетя?
— Не знаю. Но путь нам предстоит неблизкий.
— Куда же мы пойдем?
— Вот придем на место, сама увидишь.
— Ты не хочешь мне этого сказать? Да почему же?
Мисс Доротея вновь залилась румянцем. Она очень не любила краснеть при Дороти. Вдруг в ее уме промелькнула новая мысль:
— Мне нужна твоя помощь, моя маленькая. Есть одно дело, которое меня беспокоит, и без тебя мне не справиться. Ты пойдешь со мной?
— Конечно, пойду, но нужно сказать об этом дедушке.
— Думаю, без этого можно обойтись.
— Тетушка, после ленча я всегда ухожу с дедушкой в беседку, усаживаюсь к нему на колени и ем землянику. Потом мы учим стихи и договариваемся о том, чем будем заниматься вечером. Он уже неплохо танцует менуэт и теперь учит новые стихи. На этот раз я сама выбрала их. Им меня выучила мамочка. Ты их знаешь?
И девочка принялась декламировать:
— «Совушка и Кисонька решили плыть по морю
На маленьком хорошеньком зелененьком челне».
Дороти улыбнулась тетке.
— Дедуля говорит, что это прелестно. Он Совушка, а я Киска. Это он говорит. Знаешь, стихи кончаются танцами, и ты когда-нибудь их увидишь. Нам обоим так весело, так весело! Как же я могу не сказать дедуле, что уйду от него на целый долгий-долгий день?
— А мне нужно, чтобы ты ему не говорила. Конечно, я не могу заставить тебя, но если ты действительно добрая девочка, если ты действительно решила помочь мне, ты ничего ему не скажешь.
Дороти пристально посмотрела на тетку и нехотя произнесла:
— Хорошо.
После этого она поцеловала мисс Доротею и степенно вышла из комнаты.
Придя к себе в спальню, она несколько минут о чем-то размышляла. Бенни царапался в дверцу клетки. Наконец она наклонилась к нему и заговорила с ним ласково и нежно-нежно:
— Ты мой милый голубчик, ты большое утешение для маленькой сиротки, потому что умеешь хранить секреты. Чего бы я тебе ни сказала, ты никогда никому ничего не передашь. Дедуля — прелесть, и у него все хорошо. А вот у тети Доротеи есть какая-то тяжесть на душе. Я хочу, чтобы она тоже стала веселой и радостной. Как ты думаешь, Бенни, должна я постараться помочь ей?
Бенни сел на задние лапки и принялся умываться.
— Ты доволен, Бенни, дорогой?
Кролик потер длинное ушко.
— Ну да, я так и знала, что доволен. Конечно, ты доволен. Теперь слушай. Я не смею сказать дедушке, что сегодня уйду от него на весь день. Значит, ты должен о нем позаботиться. Веди же себя как следует, ладно? Ты можешь показать ему все свои проделки: умываться сколько тебе угодно, шевелить ушками и прижимать их к тельцу. Тебе придется занимать и утешать его, пока я не вернусь. Хорошо, Бенни? Понимаешь, мне доверили секрет. Вообще-то, маленьким девочкам, как я, лучше бы не говорить секретов, потому что их очень трудно хранить. Ну, иди сюда; мы отправимся в беседку, и я принесу тебе целую охапку латука. Кушай на здоровье, ты такой лапочка!
