Бежеарс. Боюсь, что я еще больше расстрою вас, вместо того чтобы успокоить, но добродетель вашей супруги...
Граф (гневно). А, ее добродетель — это только еще одно преступление! Сделать мне такое зло и утаить его под личиной примерной жизни! В течение двадцати лет слыть за женщину высоконравственную, ревнительницу благочестия, пользоваться поэтому всеобщим уважением и почетом и в силу этого своего двуличия навлекать на меня одного все обвинения, вызываемые моим будто бы легкомысленным поведением... Моя ненависть к жене и к этому человеку только усиливается.
Бежеарс. А что же ей, по-вашему, надо было делать? Положим даже, она виновна, но есть ли такой проступок, который нельзя было бы совершенно искупить двадцатилетним раскаянием? Уж так ли сами-то вы безупречны? А юная Флорестина? Вы называете ее воспитанницей, но ведь на самом деле она вам ближе...
Граф. Пусть же она послужит орудием моей мести! Я произведу обмен всех моих владений и передам их ей. Три миллиона золотом, которые я уже получил из Веракруса, составят ее приданое, но я их дарю тебе. Помоги мне только набросить на этот дар непроницаемый покров. Деньги от меня прими, проси ее руки и делай при этом вид, что получил наследство от какого-нибудь дальнего родственника.
Бежеарс (показывает на черную перевязь на рукаве). Видите: по вашему приказанию, я уже надел траур.
Граф. Как только король разрешит мне произвести обмен всех моих земель в Испании на равноценные имения здесь, во Франции, я найду способ ввести во владение ими вас обоих.
Бежеарс (живо). Я от них отказываюсь. Неужели вы думаете, что по одному только подозрению... может быть, еще недостаточно обоснованному, я стану участвовать в ограблении наследника вашего имени, достойнейшего молодого человека? Ведь нельзя не признать, что достоинств у него...
Граф (в раздражении). Вы хотите сказать, больше, чем у моего сына? Все такого же мнения, — потому-то он меня так и бесит!..
Бежеарс. Если ваша воспитанница согласится выйти за меня замуж и вы из вашего огромного состояния дадите ей в приданое те три миллиона золотом, которые вам прислали из Мексики, то взять их себе я откажусь наотрез и приму их только с тем условием, чтобы в брачном договоре они значились как дар моего любящего сердца вашей воспитаннице.
Граф (обнимает его). Верный и преданный друг! Какого супруга выбрал я для моей дочери!
Сюзанна, граф, Бежеарс.
Сюзанна. Сударь, вот ларец с драгоценностями. Только, пожалуйста, не очень долго, — мне нужно поставить его на место до того, как графиня встанет.
Граф. Скажи, Сюзанна, чтобы без моего звонка никто сюда не входил.
Сюзанна (в сторону). Сейчас же дадим об этом знать Фигаро. (Уходит.)
Граф, Бежеарс.
Бежеарс. Для чего вам понадобилось осмотреть ларец?
Граф (вынимает из кармана браслет, осыпанный брильянтами). Я не хочу больше скрывать от тебя подробности нанесенного мне бесчестья. Слушай. Некто Леон Асторга, бывший мой паж, по прозвищу Керубино...
Бежеарс. Я знал его. Мы с ним служили в одном полку, в том самом, где я благодаря вам был произведен в майоры. Но ведь он погиб двадцать лет назад.
Граф. На этом-то и основываются мои подозрения. Он имел дерзость полюбить графиню. Мне казалось, что она тоже увлечена им. Я удалил его из Андалусии и определил в мой полк. Через год после рождения сына... которого у меня отнял проклятый этот поединок (закрывает глаза рукой), я был назначен вице-королем в Мексику. И вот, как ты думаешь, друг мой, где же решила поселиться моя супруга: в Мадриде, в моем севильском замке или, наконец, в великолепном замке Агуас Фрескас? Она избрала скверный замок Асторга, захудалое имение, которое я приобрел у родителей пажа. Вот где решила она пробыть те три года, которые мне надлежало провести в отсутствии, вот где произвела она на свет — то ли через девять, то ли через десять месяцев — этого дрянного мальчишку, который так похож на коварного пажа! В давнопрошедшие времена художник, писавший с меня портрет для браслета графини, нашел, что паж очень красив, и изъявил желание написать его: это одна из лучших картин в моем кабинете.
Бежеарс. Да... (Опускает глаза.) Портрет так хорош, что ваша супруга...
Граф (живо). Никогда на него не смотрит? Так вот, с того портрета я заказал этот, для такого же точно браслета, как у нее, работы постоянного ее ювелира. Сейчас я подложу ей вместо браслета с моим изображением браслет с изображением пажа. Ты понимаешь, что если она промолчит, то доказательство у меня налицо. Как бы она со мной ни заговорила, неприятное объяснение мгновенно прольет свет на мой позор.
Бежеарс. Если вы хотите знать мое мнение, то я против вашего плана.
Граф. Почему?
Бежеарс. Честь не позволяет прибегать к подобным средствам. Вот если бы случай, счастливый или же несчастный, доставил вам какие-либо факты и вы отнеслись бы к ним с особым вниманием, я бы вас понял. Но расставлять ловушки! Нападать из-за угла! Всякий хоть сколько-нибудь щепетильный человек отказался бы от такого преимущества над самым заклятым своим врагом!
Граф. Отступать поздно: браслет готов, портрет пажа в него вставлен...
Бежеарс (берет ларец). Честью вас заклинаю...
Граф (вынув браслет из ларца). А, милый мой портрет, ты у меня в руках! По крайней мере мне будет приятно украсить им руку моей дочери, в сто раз более достойной носить его! (Кладет в ларец другой браслет.)
Бежеарс (делает вид, что хочет этому помешать. Каждый тянет ларец к себе. Бежеарс ловким движением открывает потайное отделение; сердито). Ну вот, ящик сломался !
Граф (рассматривает ларец). Нет, это один секрет перестал быть таковым благодаря нашему спору. Потайное отделение полно бумаг!
Бежеарс (вступает в борьбу с графом). Надеюсь, вы не станете злоупотреблять...
Граф (в нетерпении). Ты мне только что сказал: «Если бы счастливый случай доставил вам какие-либо факты и вы отнеслись бы к ним с особым вниманием, я бы вас понял...» Случай мне их доставил, и я намерен последовать твоему совету. (Вырывает бумаги.)
Бежеарс (с жаром). Клянусь счастьем всей моей жизни, я не желаю быть соучастником подобного преступления! Положите бумаги на место, сударь, иначе я удалюсь. (Отходит.)
Графчитаетбумаги. Бежеарс искоса на него поглядывает и незаметно для графа выражает свое удовлетворение.
Граф (в бешенстве). Больше мне ничего не нужно. Остальные положи на место, а эту я возьму себе.
Бежеарс. Нет, что бы в ней ни было, человек таких высоких понятий о чести, как вы, не совершит...
Граф (гордо). Чего?.. Не смущайтесь, договаривайте, я вас слушаю.
Бежеарс (сгибаясь перед ним). Благодетель мой, простите! Мне слишком тяжело, — только этим можно объяснить непристойность моего упрека.
Граф. Я не только на тебя не в обиде, но, напротив, больше тебя ценю. (Опускается в кресло.) Ах, вероломная Розина!.. Ведь, несмотря на всю мою ветреность, я к ней одной питал... Других женщин я порабощал! О, по одному тому, как я сейчас зол, можно судить, насколько эта недостойная страсть... Я ненавижу себя за то, что я ее любил!
Бежеарс. Ради бога, положите на место злополучную эту бумагу!
Фигаро,граф, Бежеарс.
Граф (встает). Что вам нужно, несносный человек?
Фигаро. Я вошел, потому что был звонок.
Граф (гневно). Я звонил? Любопытный лакей!
Фигаро. Спросите ювелира, он тоже слышал.
Граф. Ювелира? Что ему от меня надо?
Фигаро. Он говорит, что ему велели прийти по поводу браслета.
Бежеарс, заметив, что Фигаро силится рассмотреть на столе ларец, всячески пытается загородить его собою.
Граф. А-а!.. Как-нибудь в другой раз.
Фигаро (лукаво). А не лучше ли, сударь, заодно, благо вы уж открыли ларец графини...
Граф (гневно). Убирайтесь, господин следователь! И если только у вас сорвется с языка хотя бы одно слово...
