«Попю, внимание! Ты существо высшего порядка! Тебя освободили, как никого другого! Ты намного свободней, сам сравни, чем эти крепостные рабы напротив! В той, другой тюрьме! Взгляни на себя в зеркало еще! Вот миска для идей! Проголосуй-ка за меня! Попю, ты жертва системы! Я реформирую для тебя Мироздание! Не утруждай себя мыслями о собственной природе! Ты весь из золота! и пусть тебе это повторяют! Не упрекай себя ни в чем! Ни в коем случае не предавайся размышлениям! Слушай меня! я хочу твоего истинного счастья! Я назначу тебя Императором! Хочешь? Я назначу тебя папой и Господом богом! Всем этим вместе! Бум! Готово! Получи фотокарточку!»
Там, от Финляндии до Баку, чудо свершилось! Оспорить этого нельзя… Ах! ему, Прол Проловичу, нехорошо от этой пустоты вокруг него, внезапной. Он еще не привык. Слишком много, целое небо для себя одного! Надо открыть ему поскорее четвертое измерение! Истинное измерение! Братского чувства, чувства личности другого. Он не может больше никого обвинять… Больше нет эксплуататоров, которых можно было бы уконтрапунктить…
«Все твои страдания будут моими»… и Человек, чем больше он сжимается и усложняется, чем больше удаляется от природы, тем больше у него страданий, что естественно… С этой стороны, со стороны нервной системы, дела могут идти только от плохого к худшему. Коммунизм прежде всего, даже еще больше чем по отношению к богатствам, в том, чтобы разделить между собой страдания. Они будут всегда, это судьба, это биологический закон, прогресс ничего здесь не изменит, наоборот, горестей намного больше, чем радостей для дележки… Всегда, всегда больше… Сердцем, однако, он с этим не согласен. Трудно заставить его принять… Он ропщет… он увертывается… ищет оправданий… он предчувствует дурное… Автоматически мы имеем бардак! Коммунистическую систему без коммунистов. Пусть, ничего! Только этого никак нельзя показывать! Кто попросится выйти из игры, будет повешен…
А мы, коли уж так, возьмемся за басни! К нам на выручку, все мыслимые катаклизмы! Мифические враги! Подмостки нельзя держать пустыми! Чтоб не опрокинули постройку! Свирепые коалиции! Сверхподлые заговоры! Апокалипсическе процессы! Необходимо вновь отыскать нечто дьявольское! Нечто столь же экстремальное! козла всех несчастий! Скажем прямо: замутить воду! Утопить в ней жестокую правду: что не склеилось из этого ничего, из «новых человеков»! Что такая же сволочь, как была!
Здесь мы еще развлекаемся! Нас не заставляют делать вид! Мы еще «угнетенные»! Все зловредности Рока можем свалить на кровососов! На раковую опухоль под названием «Эксплуататор». А после, нагадив, вести себя, как ни в чем не бывало. Все шито, мол, крыто!.. Но когда нет больше права разрушать? И когда нельзя даже бурчать себе под нос? Жизнь становится невыносимой!..
Жюль Ренар уже писал: «Не достаточно быть счастливым самому, нужно, чтоб другие не были». О! Какой же это черный день, когда обнаруживаешь себя обязанным взвалить на плечи все беды мира, беды других, неизвестных, безымянных, и вкалывать всецело ради них… Ему клялись, Пролу, что все беды его из-за «других», что именно в «других» глубинная горечь всех его злосчастий! Вот так-то! Обобрали, как в плохом борделе! Распроблядство! Больше не находит он «других»…
Надо сказать, что заперт он тщательно, новый избранник обновленного общества… Даже в Петропавловке, знаменитой тюрьме, сидельцы прошлого так хорошо не охранялись. Они могли там думать, что себе хотели. С этим теперь покончено тотально. Чтобы писать, об этом нет, естественно, и речи! Он, Прол Пролович, и это можно смело утверждать, защищен, как никто, за сотнями тысяч нитей колючей проволоки, любимчик новой системы! от внешней грязи, даже от запахов загнивающего мира. Это он, Пролович, содержит (из своего нищенского кармана) самую многочисленную, самую подозрительную, самую подлую, самую садистскую полицию на всей этой планете. Нет! наедине с собой его не оставляют! Бдительность неусыпна! Его не выкрадешь, Проловича!.. а все же он скучает!.. Это ж видно! Он бы отдал все, чтобы вырваться наружу! Превратиться, как говорилось раньше, в «туриста» ради толики разнообразия! Он бы не вернулся никогда. Это вызов, который можно бросить Советским Властям. Угрозы нет, они на это не пойдут! Можно быть спокойным! Они не станут и пытаться! Там бы не осталось никого!
У нас он мог бы поразвлечься, Прол Пролович! Есть еще маленькие забавы, необычные подпольные проказы, в общем, удовольствия! Даже эксплуатированный на 600 процентов, Человек сохранил свои развлечения!.. Как он любит вырваться с работы в новом смокинге (напрокат), поиграть в миллионера виски! Блаженствовать в кино! Он буржуазен до последних фибр своего существа! У него вкус к фальшивым ценностям. Он обезьяна. Он испорчен… У него ленивая душа… Он любит только то, что дорого! или, скорее, то, что кажется ему дорогим! Он пресмыкается перед силой. Он презирает слабых. Он хвастается, он впадает в спесь! Всегда на стороне богатого мошенника! Существу прежде всего зрительного восприятия, ему надо, чтоб бросалось в глаза! На неон он летит, как муха, тут он не может ничего. Он весь в мишуре. Он останавливается, всегда немного не доходя до того, что могло бы принести ему счастье, успокоить душу. Он страдает, ранит себя, истекает кровью, подыхает и ничему не учится. Ему не хватает органического чутья. Он от него отворачивается, он его боится, он делает свою жизнь все более и более остервенелой. Он рвется к смерти резкими рывками той самой материи, которой ему все мало… Самый хитрый, самый жестокий тот, кто выигрывает в эту игру, в конечном счете получает на руки только большее оружие, чтобы больше убивать других, убить себя. И так без предела, без конца: игра сделана!.. Сыграно! Выиграно!..
Там Человек трескает себе огурцы. Он разбит по всей линии, он смотрит, как проезжает «Комиссар» в своем «пакарде», не очень новом… Он работает, как в казарме, в пожизненной… Даже на улицу ему не очень можно выходить! Знаем мы эти его повадки! А как его отделывают рукояткой нагана! Будущее — вот все, что ему принадлежит! Точь-в-точь, как у нас! «Завтра будем брить бесплатно»… Что ж у тебя все не так, человече? Точный инстинкт, вот чего тебе не хватает! Все очень просто! По сути, когда над этим поразмыслишь, не было нужды так долго ждать, чтоб поделить богатства. Могли бы распределить их уже в первобытные времена, в самом начале рода человеческого… К чему все эти кривлянья? Муравьи, у них нет заводов и фабрик, что им никогда не мешало… «Все за всех»… Вот их девиз!
Капитал! Капитал! Больше не надо надрывать глотку угрозами, в этом весь ты, Проло! Былинный богатырь с куриной жопкой! Ты же один, Попю! Нет больше никого, чтоб тебя угнетать! Почему ж сволочизм появляется снова? Потому что он спонтанно прет из твоей инфернальной натуры, не строй на этот счет себе иллюзий, но кровь себе не порти тоже, sponte sua.[9] Все начинается опять.
Почему инженер, сей господин хороший, получает 7000 рублей в месяц? Я говорю о том, что там, в России… тогда как уборщица всего лишь 50? Магия! Черная магия! Потому что все мы сволочи! там, как и здесь! почему пара говнодавов стоит уже 900 франков? а очень недолговечная смена подметок (я видел) около 80?.. А больницы?.. Кроме той, шикарной, кремлевской, и палат для «Интуризма». Остальные откровенно омерзительны! Они держатся на одну десятую нормального бюджета. Вся Россия живет на одну десятую нормального бюджета — исключая Полицию, Пропаганду, Армию…
Все это — опять та же несправедливость, вернувшаяся под новым именем, намного ужаснее, чем прежняя, еще более анонимная, законопаченная, усовершенствованная, неподступная, окруженная тьмой-тьмущей товарищей «в штатском», исключительными мастерами по части насилия. О да, конечно! с объяснением причин провала в хамство, в гигантскую неразбериху, диалектика справляется!.. Русские зубы заговаривают, как никто! Вот только одно признание невозможно, одна пилюля встает поперек горла: что Человек — наихудшее из всех отродий!.. что, независимо от условий, он производит свои муки сам, как сифилис свою сухотку спинного мозга… Вот в чем настоящая механика, последние глубины системы!.. Надо бы пришлепнуть льстецов, вот в чем самый большой опиум для народа…
Человек человечен настолько, насколько курица способна к полету. Когда она получает поджопник, когда автомобиль ее подкидывает в воздух, она взлетает до самой крыши, но тут же падает обратно в грязь, клевать навоз… Это ее природа, ее призвание. У нас, в обществе, все точно так же. Самой последней мразью мы перестаем быть лишь под ударом катастрофы. Когда все более или менее улаживается, наше естество возвращаетсся галопом. Именно поэтому по поводу Революции суждение нужно выносить двадцать лет спустя.
«Я! ты! мы — разрушители, плуты и подлецы!» Никогда они не скажут ничего подобного. Никогда! Никогда! Тогда как настоящая Революция могла бы стать Революцией Признаний, великим очищением!
