— Видели вы его? — поспешно спросила Стелла.
— Я был с ним в приюте.
— И мальчик возвращается во Францию?
— Нет. Мы приехали нечаянно и сами видели, как хорошо ему в приюте. Мальчик очень сильно привязался к содержателю — славному, веселому старичку, который учит его некоторым английским играм и дал ему пони для верховой езды. Бедняжка расплакался при мысли об отъезде, а мать плакала оттого, что должна оставить его, сцена была очень грустная. Вы знаете, какая это добрая мать. Мальчика оставили в приюте в надежде, что более здоровая и счастливая жизнь там может спасти его. Кстати, Ромейн, его дядя поручил мне поблагодарить вас.
— Гайнд! Вы не назвали дяде мое имя?
— Не пугайтесь. Он джентльмен, и, когда я сказал ему, что обязан хранить тайну, он только спросил: богаты ли вы? Я ответил, что у вас восемнадцать тысяч годового дохода.
— Ну?
— Ну, он устроил все с большим тактом. Он сказал: «Я не могу предлагать возвратить деньги такому богатому человеку, мы с благодарностью принимаем одолжение от нашего доброго неизвестного друга, но впредь я сам буду платить за моего племянника». Конечно, я мог только согласиться на это. Время от времени я и мать будем получать известия о том, как поживает мальчик. И, если вы хотите, Ромейн, теперь, когда семейство генерала оставило Англию, то содержатель дома будет посылать известия прямо вам.
— Нет! — решительно возразил Ромейн, — пусть все остается так, как есть.
— Хорошо. Я могу пересылать вам некоторые письма, которые буду получать из приюта. Не сыграете ли вы нам что-нибудь, мистрис Ромейн? Нет? В таком случае пойдемте в бильярдную, но так как я очень плохой игрок, то буду просить вас помочь мне победить такого искусного игрока, как ваш супруг.
После полудня следующего дня горничная мистрис Эйрикорт пришла в Тен-Акр с запиской от своей госпожи.
Она писала:
"Дорогая Стелла!
Матильда передаст тебе мое извинение. Я решительно ничего не понимаю, но положительно ослабла; хотя это чрезвычайно странно, но я не могу встать с постели, может быть, это оттого, что я вчера слишком утомилась. Опера после прогулки в саду, бал после оперы и этот мучительный кашель всю ночь после бала — целая серия разных разностей. Извинись за меня перед твоим милым, мрачным Ромейном и, если выйдешь сегодня из дому, заезжай поболтать со мною.
Любящая тебя мать Эмилия Эйрикорт
Р. S. Ты знаешь, какая трусиха Матильда, не верь ничему, что она скажет тебе обо мне".
Стелла обернулась к горничной.
— Мамаша очень больна? — спросила она.
— Так больна, сударыня, что я просила и умоляла ее позволить мне послать за доктором. Вы знаете мою барыню, если б вы попробовали употребить ваше влияние…
— Я прикажу сейчас же заложить карету и отвезу вас с собою.
Прежде чем пойти одеваться, Стелла показала письмо мужу. Он выказал большое участие и не скрыл, что разделяет опасения своей жены.
— Поезжай сейчас, — были его последние слова, — и, если я могу быть чем-нибудь полезен, присылай за мной.
Стелла вернулась поздно вечером и привезла печальные новости.
Доктор, осматривавший мать, сказал, что запущенный кашель и постоянное утомление сделали болезнь серьезной. Он не сообщил, была ли прямая опасность, необходимо ли Стелле оставаться на ночь при матери, через сутки он обещал дать более подробный отчет. Все-таки больная настояла, чтобы Стелла вернулась к мужу. Даже под влиянием снотворных лекарств мистрис Эйрикорт осталась верна себе.
— Ты — трусиха, душа моя, и Матильда тоже трусиха, не могу я видеть вас обеих возле себя. Прощай!
Стелла наклонилась к ней и поцеловала. Мать шепнула:
— Помни, приглашения надо разослать за три недели до бала!
На следующий вечер болезнь приняла такой угрожающий оборот, что доктор начал сомневаться в выздоровлении больной. Стелла оставалась день и ночь у постели матери с согласия своего мужа.
Таким образом, менее чем через месяц после свадьбы, Ромейн опять на время остался одиноким.
Болезнь мистрис Эйрикорт неожиданно затянулась. Бывали минуты, когда ее сильная воля сопротивлялась болезни.
В таких случаях, Стелла возвращалась к мужу на несколько часов, но тотчас отправлялась назад к матери, как только шансы на жизнь и смерть становились равными. Единственной утехой Ромейна были книги и перо. В первый раз после своей женитьбы открыл он портфель, в который Пенроз собрал первые вступительные главы его исторического сочинения.
Почти на каждой странице бросался ему в глаза знакомый почерк его секретаря и друга. Это было новым испытанием его решимости работать одному. Никогда еще отсутствие Пенроза не было столь ощутимым для него, как теперь. Ему недоставало знакомого лица, спокойного, приятного голоса, а более всего — сердечного сочувствия его труду. Стелла сделала все, что может сделать жена, чтобы заменить вакантное место, а в глазах любящего мужа это усилие придало еще более прелести любимому существу, открывшему ему новую жизнь. Но какая женщина может всецело отдаться усидчивому умственному труду наравне с мужчиной? Она может любить его, удивляться ему, служить ему, считать его выше всех других мужчин, но, за немногими исключениями, которые только подтверждают правило, — она мешает ему, когда входит в кабинет во время занятий. Не раз, сидя за работой, Ромейн с горечью закрывал книгу и ему приходила печальная мысль: «О если бы только Пенроз был здесь!» Даже другие друзья были не в состоянии заполнить одинокие вечерние часы. Лорд Лоринг был поглощен общественными и политическими обязанностями. А майор Гайнд — верный принципу как можно чаще удаляться от своей несносной жены и безобразных детей — опять уехал из Лондона.
Однажды, когда мистрис Эйрикорт находилась еще между жизнью и смертью, Ромейну пришлось приостановить свой исторический труд за неимением одной книги, с которой ему необходимо было справиться. Он потерял заметки, написанные для него Пенрозом, и никак не мог вспомнить, где находилась эта книга: в Британском музее, в Берлинской или Парижской библиотеке. В таком непредвиденном случае посредством письма к своему бывшему секретарю он мог узнать нужные сведения. Но, не зная настоящего адреса Пенроза, который мог быть известен Лорингам, Ромейн решил обратиться к ним.
По приезде в Лондон первым делом Ромейна было увидеться с женой и узнать о мистрис Эйрикорт. Известие было благоприятнее обыкновенного. Стелла шепнула, целуя мужа:
— Надеюсь скоро вернуться к тебе!
Оставив лошадей немного отдохнуть, Ромейн отправился пешком к лорду Лорингу. Переходя соседнюю улицу, он чуть было не наткнулся на кеб, в котором находился какой-то господин со своими вещами. Это был мистер Винтерфильд, ехавший в гостиницу Дервента.
Леди Лоринг с готовностью просмотрела свою корзинку с карточками, так как это был единственный способ помочь Ромейну. Пенроз оставил свою карточку перед отъездом из Лондона, но на ней не было написано адреса. Лорд Лоринг сам не мог дать требуемых сведений и указать на лицо, которое могло бы быть полезным.
— Отец Бенвель будет сегодня здесь, — сказал он. — Если вы напишете сейчас Пенрозу, он надпишет адрес. Удостоверились ли вы, прежде чем посылать письмо, что нужной вам книги нет в моей библиотеке?
— Кажется, нет, но я напишу ее заглавие и оставлю здесь с моим письмом.
В тот же вечер он получил вежливую записку от отца Бенвеля, уведомлявшего его, что письмо отправлено, а книги, которая ему нужна, нет в библиотеке лорда Лоринга.
— Если встретится непредвиденное затруднение в получении этой книги, — прибавил патер, — то стоит только вам выразить свое желание, и я ее достану из библиотеки одного из моих друзей, живущих в деревне.
С первой почтой пришел от Пенроза дружелюбный и признательный ответ; он сожалел, что не может лично помочь Ромейну, но он не имеет права — другими словами, ему строго запрещено отцом Бенвелем — оставлять возложенные на него обязанности. Что же касается книги, которая нужна, то ее, вероятно, можно отыскать в каталогах Британского музея. Сам же он видел ее в Национальной библиотеке в Париже.
Это известие немедленно привело Ромейна опять в Лондон. Первый раз заехал он к отцу Бенвелю, патер был дома, ожидая его посещения, прием был образцом скромной вежливости.
Прежде всего он спросил о здоровье бедной мистрис Эйрикорт с участием истинного друга.
— Несколько дней назад я имел честь пить чай у мистрис Эйрикорт, — сказал он. — Ее разговор никогда не был восхитительнее, казалось, невозможно было совместить мысль о болезни с ее веселостью. И как искусно скрыла она совершение вашего брака! Позвольте принести вам мое смиренное поздравление и добрые пожелания.
Ромейн счел излишним сообщать, что мистрис Эйрикорт сама узнала эту тайну только перед свадьбой.
