Кое-чему научился. — Ох, и натерпелся же я страху, — ответил юноша. — Но я кое-чему научился и не жалею об этом.
— Ни черта не стоит его ублажить, — пробормотал Флинт, провожая взглядом своего подручного. — Хотел бы я знать, проболтается он или нет? Жалко, что он уцелел.
Лихорадочная работа. Но Фетлок воспользовался свободным временем отнюдь не для отдыха: нетерпеливо, лихорадочно, радостно он принялся за работу. По склону горы, прямо до самой хижины Флинта спускались густые заросли чапарраля. Основная работа велась в темном лабиринте этих густых и цепких зарослей. Остальное в сарайчике. Наконец, когда все было закончено, Фетлок произнес:
Верный способ. — Если он боится, что я на него пожалуюсь, то завтра же его опасения рассеются. Он увидит, что я такой же теленок, как и всегда, и таким я буду для него весь завтрашний день. Еще один день… А послезавтра ночью все будет кончено, и ни одна собака не догадается, кто его убил и как это было сделано. И ведь надо же — он сам подал мне эту мысль!
V
Вот и следующий день наступил и кончился.
Ночь перед трагедией. Почти полночь. Через пять минут начнется новый день. Действие происходит в бильярдной. Грубые люди — в грубой одежде, в широкополых шляпах, в брюках, заправленных в сапоги, некоторые в жилетах, но все без курток — собрались вокруг железной печурки с румяными боками, дарящей благодатное тепло. Стучат бильярдные шары. И больше в доме ничего не слышно. А за окном уныло стонет ветер. Собравшиеся явно скучают и вместе с тем чего-то ждут. Пожилой старатель, неуклюжий, широкоплечий, с седеющими усами и угрюмыми глазами на угрюмом лице, поднимается, вешает на руку моток запального шнура, собирает еще кое-какие вещи и уходит, ни с кем не попрощавшись. Это — Флинт Бакнер. Как только затворяется дверь, раздается гул голосов.
Точная примета. — Самый точный человек на свете, — замечает Джейк Паркер, кузнец. — Раз он поднялся, значит ровно полночь, можете не смотреть на часы.
— И, сдается мне, это его единственная добродетель, — говорит Питер Хоус, старатель.
Черное пятно. — Черное пятно на всем нашем обществе, — говорит Фергюсон, рабочий компании «Уэллс-Фарго». — Будь я тут хозяин, у меня бы он раскрыл рот, а иначе проваливай подобру-поздорову! — И он кинул выразительный взгляд на трактирщика; но тот счел за лучшее его не заметить, потому что человек, о котором шла речь, был выгодным гостем и каждую ночь уходил домой, изрядно подзаправившись у стойки.
— Послушайте, ребята! — обратился к приятелям Хэм Сандвич, старатель. А вы можете припомнить, чтобы он кого-нибудь из вас хоть разок пригласил выпить?
— Кто?! Флинт Бакнер?! Святая Мария!
Эти саркастические реплики прозвучали в мощном хоре возмущенных голосов. После короткой паузы старатель Пэт Райли заявил:
Головоломка. — Этот тип — сплошная головоломка, и его подручный ему под стать. Никак не могу их раскусить.
— А кто же может? — сказал Хэм Сандвич. — Если эти двое — головоломки, то что ты скажешь о третьем? Коли зашла речь о первосортной сногсшибательной таинственности, так он их обоих заткнет за пояс. Ничего себе загадочка! А?
— Еще бы!
Все присоединились к этому мнению. Все, за исключением одного человека, который был новичком в поселке. Звали его Питерсон. Он заказал выпивку на всех и спросил, кто же этот таинственный номер три. Ответ последовал немедленно: Арчи Стилмен!
— Он таинственная личность?
Таинственный юнец. — Таинственная личность! Он спрашивает про Арчи Стилмена? — воскликнул Фергюсон. — Да по сравнению с ним четвертое измерение — пустячок! (Фергюсон был человек образованный.)
Питерсону захотелось узнать о местном чуде как можно подробнее. И разумеется, все захотели удовлетворить его желание, а потому все заговорили разом. Но тогда Билли Стивенс, хозяин заведения, призвал общество к порядку: уж лучше пускай говорят по очереди. Он налил каждому по рюмке и велел начать Фергюсону.
Ничего не выкачаешь. — Ну, во-первых, он еще малец, и это вроде бы все, что мы о нем знаем. Можешь качать из него, пока не выдохнешься, и все без толку: все равно ничего не выкачаешь — ни о его планах, ни о его профессии. А что до каких-нибудь подробностей про его главную тайну, тут и думать нечего, — он просто переводит разговор на другое, вот и все. А тебе остается гадать и гадать, пока не посинеешь от натуги — это пожалуйста! Ну а толку? Ни малейшего.
— Что же это за тайна?
От него не скроешься. — Не то зрение, не то слух, не то чутье, не то колдовство. На выбор что кому по вкусу; со взрослых — двадцать пять, детям и слугам — за полцены. А теперь послушайте, что он умеет делать. Вы можете уйти отсюда и скрыться.
Пойдите куда-нибудь и спрячьтесь, все равно где. И он тут же, прямым ходом, направится за вами и ткнет в вас пальцем.
— Что вы говорите?!
— То, что вы слышите. Погода ему нипочем. Природные условия нипочем. Он их даже не замечает.
— Да ну! А темнота? А дождь, снег?
— Все равно. Ему на это плевать.
— Подумайте! А туман?
— Туман!.. Его взгляд пробивает туман, как пуля.
— Ну, ребята, честное слово, — что он мне тут заливает?!
— Все — истинная правда! — грянул хор голосов. — Шпарь дальше!
— Так вот, сэр: к примеру, он может сидеть здесь в компании, а вы украдкой отправитесь отсюда в любую хижину и откроете книгу — да, сэр, хоть целую дюжину книг — и запомните номер страницы; и Арчи потом по вашему следу отправится в то самое место, где вы находитесь, откроет каждую книгу на той самой странице, назовет тот самый номер и никогда не ошибется.
Дьявол. — Что же он — сам дьявол?
— Да уж это многим приходило в голову. А теперь я расскажу вам про него удивительную историю. Позавчера вечером он…
В этот миг снаружи послышался шум, дверь распахнулась, и в зал ворвалась возбужденная толпа, возглавляемая единственной белой женщиной в поселке, кричавшей:
Ночью исчезает ребенок. — Мой ребенок, моя девочка! Она пропала! Ради господа бога, помогите мне разыскать Арчи Стилмена! Мы нигде не можем его найти!
И тут хозяин заведения сказал:
— Присядьте, миссис Хоган! Сядьте и успокойтесь! Три часа тому назад Арчи заказал постель и лег спать. Видно, очень устал — как всегда, целый день таскался по глухим тропам в горах. Хэм Сандвич, сбегай-ка наверх и разбуди его. Он в четырнадцатом номере.
Вскоре юноша спустился вниз в боевой готовности и попросил миссис Хоган рассказать, как все произошло.
Странное исчезновение. — Ах, ты мой дорогой! Рассказывать-то мне нечего. Я сама была бы рада хоть что-нибудь знать. В семь часов я уложила ее спать, а когда сама собралась лечь, вижу — она исчезла. Бросилась я, золотце, в твою хижину, но тебя там не было, потом искала тебя, заглядывала в каждую лачугу внизу, а теперь вот поднялась сюда. Ох, как я извелась от страха и тоски! Но, слава богу, наконец-то я тебя нашла, а уж ты найдешь моего ребенка. Идем же, идем скорее!
— Немедленно, сударыня! Я иду с вами. Сперва мы зайдем к вам домой.
Поиски начались. Все устремились за ними, чтобы принять участие в поисках. Южная половина поселка уже была на ногах — добрая сотня людей маячила у трактира сплошной темной массой, в которую были вкраплены мерцающие огоньки фонарей. Вся эта толпа распалась на шеренги по три-четыре человека, чтобы удобнее было идти по узкой дороге, и колонна быстрым маршем направилась к южной окраине поселка следом за своими предводителями. Через несколько минут они достигли жилья миссис Хоган.
— Вот койка, — сказала миссис Хоган, — тут лежала моя девочка! В семь часов я уложила ее спать, а где она теперь — одному господу ведомо.
— Дайте-ка фонарь, — сказал Арчи.
Поставив фонарь на твердый глинобитный пол, он нагнулся, делая вид, что внимательно осматривает его.
— Вот ее след, — сказал он и в нескольких местах коснулся пальцем земли. — Вот тут, там и вон там… Видите?
След найден. Несколько человек опустилось на колени, изо всех сил стараясь хоть что-нибудь разглядеть. Кое-кому показалось, что они действительно различают нечто вроде следа; но остальные качали головой и чистосердечно признавались, что на твердой, гладкой поверхности нет таких следов, которые их глаза были бы в состоянии разглядеть.
Один из них сказал так:
— Возможно, что ножка ребенка оставила тут какой-то след, но каким образом, не понимаю.
Юный Стилмен вышел из хижины, осветил фонарем землю, повернул налево, прошел три шага, все время внимательно вглядываясь.
— Я вижу, куда ведет след, — сказал он. — Эй, кто-нибудь, подержите фонарь! — и быстро зашагал в южном направлении, а за ним, извиваясь по тропам глубокого ущелья, двинулась вся колонна сопровождающих.
