«Общеизвестно» значит то же самое, что «известно почти всем». Когда говорится: «общепризнано», это одновременно подразумевает и наличие некоторых исключений. Неточность языка особенно четко проступает при различной градации. «Я это знаю; я это определенно знаю; я это знаю совершенно определенно» — такого рода степени усиления логически совершенно излишни, однако как существа, наделенные страстью, мы без них не можем обойтись.
Кирххорст, 21 сентября 1945 г.
Как-то на окраине города, на пустыре, разбил свои палатки цирк Белли; я повел туда детей. Для них, только проснувшихся в военное время, это было откровением. Присутствовать при этом было большим наслаждением.
Глядя на их восторг, я понял, что появление такого предприятия среди мира, лежащего в развалинах, приносит с собой не просто развлечение. Его развевающиеся флажки означают восход звериного круга и новых божественных знаков.
Вырвавшись из-под власти воинственного Марса, ты попадаешь в другую ауру, в более тонкую и легкую атмосферу. Тут властвуют Нептун и Меркурий, Стрелец и Весы, знаки огня и воды. Образы часто напоминают военные, но они настроены в другом ключе. Различия наблюдаются в области силы тяготения, которую военный человек рассматривает как средство к достижению победы, в то время как гимнаст и фокусник хотят преодолеть ее власть. Крылья, с точки зрения военного, — это масса, которая поражает цель, чтобы ее разрушить, в то время как здесь проблема ставится иначе — как взлететь, не имея крыл.
Это сказывается во всем, вплоть до мелочей. Музыка в этих шатрах не маршевая. Она должна вызывать не напряжение, а настроение радостного ожидания. Выездка лошадей имеет скорее танцевальный, чем военный стиль; на них не скачут вооруженные люди, а скорее лошади сами подлаживают свои движения к движениям красивых женщин, которые парят над их спинами. Тоненькое, бесполезное существо, это присоединяется к действию эквилибристика. Стрельба здесь тоже становится фокусом; искусные стрелки не стремятся попасть в напарника, а метят так, чтобы выстрелы ложились вокруг него по контуру, и в роли такого напарника часто выступает женщина. Никто никого не стремится убить, как во враждующих армиях; смерть, как и сила тяготения, выступает как сущность, через которую человек перескакивает, над которой он одерживает изящную победу. В этом состоит смысл прирученных львов, канатоходцев и воздушных гимнастов, а также шквалов безудержного смеха, сменяющихся оцепенелым молчанием. Это приносит с собой огромное чувство освобождения.
Характер Меркурия носит блестящая канитель, номера фокусников, внезапное, происходящее точно по мановению волшебной палочки, сворачивание шатров, персонал бродячей труппы — это пестрое сборище людей всех национальностей. Торговая сторона Меркурия отступает здесь на задний план, ведь в конце концов плата, взимаемая за вход, имеет здесь такое же второстепенное значение, как для воина его солдатское жалование. Здесь чувствуется участие волшебных преобразующих сил. Сквозь наслоения просвечивают древние истоки фокусничества. Возможно, фокусник начал странствовать по свету раньше, чем торговец, и странствовал увереннее.
Превосходна была одна группа акробатов на трапеции в лазурно-голубых трико с серебряным кантом. Цвета неба и воздуха лучше всего идут к такому роду представлений. То же самое относится и к воздухоплаванию: в этих цветах должны быть выдержаны аэропорты и дирижабли, аэропланы и костюмы летчиков. Сюда встраивается, наряду с другими свойствами алюминия, и его цвет: алюминий — икарийский металл.
Кирххорст, 22 сентября 1945 г.
… незнакомые с древними языками, греческими мифами, римским правом, Библией и христианской этикой, французскими моралистами, немецкой метафизикой, всемирной литературой. Карлики в том, что касается истинной жизни, голиафы техники, а потому исполины в области критики, разрушения, в котором, неведомо для них, заключается их истинное предназначение. Обладающие невероятной ясностью и отчетливостью зрения во всем, что относится к области механических причин; жалкие, недоразвитые уродцы, близорукие во всем, что касается красоты и любви. Одноглазые титаны, темные умы. Эти враги всех творческих сил, отвергающие их существование, которые, даже объединив свои усилия, не способны и за миллионы лет создать нечто такое, что могло бы стать наравне хотя бы с единой травинкой, пшеничным зернышком, крылышком комара. Чуждые стихам, вину, мечте, играм и безнадежно запутавшиеся в лжеучениях недалеких, высокомерных наставников. Но и у них есть свое предназначение.
Кирххорст, 23 сентября 1945 г.
Ich bin nur ein Gast auf Erden,
Oben ist mein Vaterland;
Wird die Welt zerstöret werden,
So geht an mein Ehrenstand.
Johann Jakob Rambach (1693–1735)
Вот те христиане, которых нам нехватало.
((Я лишь гость на земле, /В вышине моя отчизна, /Когда земля погибнет, /Я пребуду во славе. Иоганн Якоб Рамбах))
На торфяном болоте снова цветет розмарин. Неужели прошел всего лишь год с тех пор, как мы смотрели на него с Эрнстелем? И, как всегда, остается все-таки великий вопрос, который неизменно встает, когда исчезает человек: куда он ушел? От этого зависит все остальное; и наше жизненное поведение тоже.
Вечером заходил доктор Дейтельмозер. Мы беседовали в библиотеке, в первую очередь о различии слов segnen и weihen, stiften и gründen, feien и heiligen.(Segnen — благословлять; weihen — освящать, посвящать; feien — делать неуязвимым; heiligen — освящать, святить (нем.))
Я узнал от него, что Фридрих Хильшер обосновался в Марбурге. Кружки националистов напоминают мне сейчас сидящих вокруг костра людей, готовых пуститься в путь. Это было истинное их место; берлинские мансарды и гамбургские погребки представляли только дань стилю той эпохи. Утром все разбредались в разные стороны, чтобы испытать себя в деле, как говорится в сагах. Кому повезло, пал на поле сражения. Другим пришлось бежать за границу, на них шла облава, их убивали, казнили, пытали, иные от безысходности предпочитали покончить самоубийством. Они становились командующими, шефами полиции, штатгальтерами,(Штатгальтер — наместник (нем.)) мятежниками, каторжниками, а под конец лишились всех этих значений, как набор игральных карт, которые после игры складываются в колоду.
Отчего же многие из этих вечеров все еще так живо сохраняются в памяти? Верно оттого, что все это уже в них содержалось, но до поры еще мантически, в более возвышенном и общедуховном плане, еще не огрубленное, не суженное до однолинейности, не обернувшееся бесповоротным фактом, после того как перешло в действие. Поэтому в воспоминаниях установилось своего рода перемирие между встречавшимися друг с другом представителями враждебных лагерей. Иногда в периоды кризисов у меня бывало такое ощущение, что в события тем или иным способом вмешиваются люди такого умонастроения: может быть, останавливая какие-то судебные процессы, уничтожая какой-нибудь документ или в нужный момент держа наготове самолет. Бидергорн — прототип такого человека.
Возвращение в историческое время мифических фигур: как светло становится, как радостно. Очевидно, Ницше пережил что-то подобное в Турине. У исторического человека есть предзнание, которое радуется узнаванию.
Они вступают к нам сквозь замурованные, забытые двери. Это — живая вода, пьянящее вино. Все остроумнейшие выкладки, объясняющие побудительные причины истории, теряют тогда свою силу, превращаются в уловку образа,(Здесь автор употребляет слово Gestalt, т. е. образ.) в шнурки, которыми поднимается завеса.
Кирххорст, 24 сентября 1945 г.
Разборка бумаг подходит к концу. На Ш я с сожалением отметил отсутствие писем Штюльпнагеля,[109] не осталось ничего, кроме нескольких листочков с ботаническими замечаниями, которые я, очевидно, счел безобидными. У него были неожиданные увлечения, так, его интересовали византийская история и пасленовые растения. В то время я иногда наведывался на большие мусорные свалки на краю Булонского леса со стороны Сюрена. Там, кроме других видов пасленовых, цвели перуанская ядовитая ягода никандра, багряник, дурман. Это становилось темой многих вечерних бесед. Порой наутро ему приходила по этому поводу еще какая-нибудь мысль; тогда он присылал одну из этих записок.
В его папке лежали письма других Штюльпнагелей; они составляют очень разветвленное семейство. «Нагель» восходит к вендскому слову, которое означает что-то вроде «начальника»; это были штольпские Нагели. С первым я познакомился в 1916 году в валансьенском госпитале. Две недели мы там под дождичек играли в карты. Мне приходилось мешать за него карты, потому что у него была прострелена кисть. Другой был моим командиром в Ганновере, третий занимался в двадцатые годы в министерстве рейхсвера изучением испанского народного восстания против Наполеона. У него можно было по вечерам застать множество родственников. Возможно, это был Отто фон Штюльпнагель, «черный» Штюльпнагель, которого я встретил в Париже, он был предшественником своего двоюродного брата Штюльпнагеля «рыжего». Типичны для этого семейства крупные белокурые жовиальные мужчины, чрезвычайно положительные; все они служили в армии. Иногда среди них встречаются мусические натуры. Из таких семейств выходят сплошь генералы, как из других врачи или священники.
