Наконец тамил вернулся. Он едва не падал с ног, так быстро бежал. Но принес весть, что доктор скоро прибудет.
Это оказался здоровяк шотландец с рыжеватой шевелюрой. Мрачный взгляд его быстро оживился, едва он посмотрел на Гэм.
– Хорошо бы перевезти ее в Чаппинг. Но вам наверняка важно добраться до концессии на Буффало-Ривер.
– Вы правы, мне нужно в Сиам.
– Я знаю почему.
– Как видно, я недооценил собственную популярность. Английские власти постарались сделать мне рекламу.
– Да нет. Я видел вас, когда вы уезжали из Мадрида после последнего громкого дела в Испании.
– Думаю, можно рискнуть и пойти в Чаппинг.
– Безусловно. На посту только два унтер-офицера; лейтенант уехал в глубь страны, вернется дня через четыре, не раньше… Я хотел бы продолжить осмотр.
Лавалетт видел, как короткий пухлый палец скользит по груди Гэм.
– Что у нее?
– Плеврит.
– Так я и думал. С вашего разрешения, будем считать осмотр законченным.
– Обычно это решает врач.
– Совершенно верно, обычно.
– После столь поверхностного осмотра трудновато сделать надлежащие выводы. – Шотландец усмехнулся. – Вдобавок белый пациент поистине отдохновение от всей этой коричневой швали…
– Поэтому прошу вас, скажите, сколько я вам должен…
Шотландец сердито посмотрел на него, встал, ехидно сказал: «Ничего», – вскочил на коня и поехал прочь.
Гэм приподнялась на локте.
– Он поставит на ноги всех военных. Нужно немедля двигаться дальше.
Лавалетт сунул ей под мышку термометр.
– Что это даст? Лишнюю передышку, и не более того. Так или иначе они будут висеть у нас на хвосте.
– Тебе нужно уходить! – воскликнула Гэм. – Я останусь здесь. Забирай планы и тамила с парой носильщиков – вы сумеете уйти. Ну же, ступай! Не медли!
Лавалетт не ответил. Вышел из палатки, отдал несколько распоряжений. Потом вернулся и сказал:
– Болезнь освобождает от всех обязательств. Будь вы здоровы, мы бы, вероятно, обсудили ваше предложение. И еще: я пока не в Сингапуре. До тех пор многое может случиться.
Спустя несколько часов явились унтер-офицеры с отрядом сикхов. Лавалетт не дал им рта открыть, спокойно заговорил первым:
– Я ждал вас. Палатку нужно свернуть. Паланкин требует особенной осторожности: вы понесете больную. Ничего, справитесь. В этом стальном чемодане важные бумаги, тщательно за ним присматривайте.
При свете факелов караван направился по лесной тропе к поселку. Гэм спала в паланкине. Лишь изредка она открывала глаза и задумчиво смотрела на Лавалетта.
* * *
Унтер-офицеры решили дождаться лейтенанта. А покуда предоставили пленникам свободу. В полдень пришел врач, хотел осмотреть Гэм. Лавалетта рядом не было. Она и бровью не повела, увидев шотландца.
– Как ни прискорбно, – сказал он, – но я вынужден был прибегнуть к этому средству, чтобы вы остались здесь. Так что сами понимаете, насколько это для меня важно.
Гэм иронически усмехнулась.
– Вы британский подданный.
– Здесь я об этом не помню.
Она испытующе взглянула на него и чуть изменила тон:
– Кстати, вы переоцениваете мою причастность к этим делам.
– Понимаю. Да теперь это и безразлично. Английские власти обыкновенно интернируют столь опасных людей, и на долгие годы.
«На долгие годы…» – подумала Гэм, а вслух сказала:
– Это пустяки. Я все равно поступила бы именно так.
– Вы эксцентричны. По-другому я ваше путешествие объяснить не могу.
– В Европе оно вполне объяснимо…
– Верно. Я приехал сюда по сходным причинам. Но десять лет среди туземцев чрезвычайно обостряют восприимчивость к прелестям Европы. Позвольте смерить вам температуру.
– Сегодня никакой температуры нет, – сказала Гэм, взяв термометр.
– Ваша правда. Поразительный успех.
– Решение всегда приносит успех.
– Вы рассматриваете нынешние обстоятельства как решение?
– Если угодно, да. Несколько насильственное, но все же решение.
Вечером явился офицер, которого вызвали по телефону. Гэм услышала шум автомобиля и оделась. После беглого допроса лейтенант сказал, что, если потребуется помощь, он целиком в ее распоряжении. К Лавалетту он отнесся весьма почтительно и выразил сожаление, что должен действовать согласно приказу. Наутро его доставят на пост, а оттуда переправят дальше. Гэм улыбнулась молодому офицеру и попросила показать ей дорогу к дому врача.
Для шотландца ее визит был полной неожиданностью. Гэм держалась непринужденно и тем усугубила его замешательство. Он пробормотал несколько бессвязных фраз и предложил ей сесть. На ходу она нечаянно задела его и вздрогнула от брезгливости – потом села. Он жадно, во все глаза следил за каждым ее движением. Она спокойно сидела перед ним и ждала. Он начал разговор и хрипло произнес:
– Завтра утром Лавалетта увезут.
Она безучастно пожала плечами.
– Вы… поедете с ним?
– Не знаю… Возможно, останусь… – Она проговорила это почти отрешенно, только подумала: долгие годы тюрьмы.
– Я уже объяснил вам, как это для меня важно…
– Есть одно условие.
– Насчет Лавалетта?
– Этой ночью он должен бежать.
– Нет ничего проще. Ведь он сохранил почти полную свободу передвижения.
– Вы прекрасно понимаете, что без поддержки бегство бессмысленно.
– Не понимаю…
– Я говорила вам, что ждала решения. Не этого, внезапного. Но раз уж так вышло и раз эта история, начавшаяся из-за меня, привела к теперешней ситуации, мой долг – завершить ее так, чтобы в будущем она не тяготила мне душу.
Врач кивнул.
– Тогда все будет кончено?
– У вас есть автомобиль?
– Да.
– Надеюсь, через час он будет готов к отъезду.
– Пожалуй, это возможно. Я сам его подготовлю.
– Отлично. Проселки в хорошем состоянии?
– При некотором шоферском опыте проехать можно.
– Автомобиль будет наготове?
– Тоже при одном условии.
– Я знаю это условие и не считаю нужным говорить о нем.
– Не совсем. Что может помешать вам уехать с ним?..
– Вы быстро соображаете. Автомобиль в порядке?
– Я же сказал. Нужно только залить полный бак.
– Ладно. Положите в багажник провиант, одеяла и оружие.
Шотландец молчал, переставляя какие-то вещицы на столе.
– А что потом?
– Автомобиль будет угнан. Подозревать вас в пособничестве абсурдно, ведь именно вы содействовали аресту. Пропажу вы обнаружите завтра утром.
– Завтра утром, вместе с вами, – хрипло сказал шотландец.
– Не забудьте про карту. Вы отправитесь со мной к лейтенанту Брауну. Я найду способ предупредить Лавалетта. Он уйдет к себе. А чтобы его уход не вызвал подозрений, вы скажете, что у него приступ болотной лихорадки. Два часа спустя вы уведете меня в свой дом… Два часа спустя. К тому времени они еще могут поднять солдат по тревоге… Как видите, я рассуждаю логично.
– Согласен.
Шотландец собрал солидный запас провизии, заправил автомобиль горючим и смазкой. Потом уложил в кабину ружье, сказав Гэм: «Это у меня самое лучшее». Принес патроны и бинокль.
– Поймите, все это было для меня очень нелегко. В иные времена такие понятия, как подлость или предательство, мало что выражают, а здесь, в джунглях, на собственной шкуре постигаешь, что все средства хороши.
– Мы поговорим об этом позже, – ответила Гэм и заторопила его.
Шотландец снял с руля цепь, проверил зажигание. Неуемная радость захлестнула Гэм, когда послышался рокот мотора.
– Идемте, – быстро сказала она и, не оглядываясь, зашагала по дорожке.
Ей удалось ненадолго остаться с Лавалеттом наедине и шепнуть ему, что все готово к побегу. Он изумился:
– Кто вам сказал, что я хочу бежать?
– Молчи! Иначе нельзя.
– Хорошо! Бумаги я возьму с собой.
– Тебе их не заполучить. Езжай без них!
– Нет. Добыть их – минутное дело. У меня есть второй ключ от чемодана, я выну бумаги, а чемодан оставлю. Это заметят не так скоро, как побег. Когда я уйду к себе, вы немного подождите, а затем под каким-нибудь предлогом выходите на улицу и со всех ног бегите ко мне. Я приторможу на краю поселка.
– Это невозможно. Я остаюсь.
– Ты обещала врачу…
– Нет-нет… Просто каждая минута на счету…
Лавалетт смотрел прямо перед собой.
– Ну что ж, увидим.
Он вошел в бунгало, Гэм последовала за ним. Врач с лейтенантом пили виски. При появлении Гэм шотландец облегченно вздохнул. Лавалетт с рассеянным видом устроился в плетеном кресле. Гэм стояла подле офицера и была совершенно обворожительна.
Лавалетт встал и попрощался.
– Я неважно себя чувствую, пойду приму пару таблеток и лягу, ведь к завтрашнему дню надо хорошенько отдохнуть.
– Может, дать вам порошки от лихорадки? – спросил врач. – Они у меня с собой.
– Надеюсь, это поможет, – сказал Лавалетт.
– Ручаюсь, – ответил шотландец, протягивая ему белую коробочку.
Лавалетт вышел, а лейтенант тотчас завел разговор о его персоне. Гэм не поддержала эту тему и принялась с ним флиртовать. Немного погодя лейтенант уже зарделся как гимназист и весь горел восторгом. Врач был немногословен. Лишь изредка ронял словечко-другое. Его сверкающий взгляд неотрывно следил за Гэм. Неожиданно он встал.
