— Привет, подруга! — развязным тоном начал Олег.
— Здравствуйте, — ответила Оксана и хотела идти дальше, но парень преградил ей дорогу.
— Слушай, ты, недотрога! — почти прошипел он. — От меня так легко не отвертишься!
— Не смейте так со мной разговаривать, вы же комсорг!
— Ха-ха-ха, комсорг! Был да сплыл, нет комсорга, повесился. Пойдем-ка со мной! — и он схватил Оксану за руку и вытащил в коридор.
— Пустите меня! — уже закричала Оксана и, рванувшись, ударилась о стенку в проходе.
По полутемному коридору шел какой-то юноша; он в два прыжка оказался рядом.
— Отпусти девочку! — громко сказал он.
— А то, что будет? — наглел Олег.
Тогда незнакомец, схватив его за плечо, ловкой подсечкой опустил на заднее место.
— А будет вот это! — сказал юноша и помог Оксане освободиться от цепкой руки Олега.
— Спасибо, — сказала она, когда они вернулись в ярко освещенный спортзал.
— Меня зовут Николай, а фамилия — Овсиенко, я работаю инструктором в авиаклубе.
— Ух, ты! — восхитилась Оксана, — И летаете?
— Ага, — совсем по-дружески ответил Николай.
— Я всегда завидовала летчикам, сама с детства мечтала подняться в небо, а в жизни вот — мединститут.
— Институт — это прекрасно, я, к примеру, ничего не закончил, служил в ВДВ, теперь приобщаю к спорту молодежь. Могу вас записать.
— Так просто взять и записать? — с подозрением спросила Оксана.
— Ага, — с улыбкой сказал Николай, — прямо возьму и запишу, только не на авиационный спорт, а на парашютный.
— Нет, парашютов я боюсь.
— Все боятся. Вам сколько лет?
— Восемнадцать.
— Ну вот, можно и без согласия родителей. А может, вы замужем?
— Пока нет.
— А то я уж подумал, что это вас муж так воспитывал…
Оксана впервые внимательно посмотрела на Николая. Чем-то он напоминал Ивана: такие же кудрявые черные волосы, красиво изогнутые брови, а глаза голубые-голубые. Рослый, плечистый.
В это время в спортзал ввалились четверо старшекурсников с Олегом во главе.
— Вот он! — сказал бывший комсорг, указывая на Николая.
Юноши стали кольцом.
— Мальчики, — серьезно сказал Николай, — я подписку давал, что драться не буду. Поэтому предлагаю другой вариант: снимем обувь, идем вон на тот мат и проводим учебный бой. Согласны?
— Валяй, — сказал самый рослый.
— Тогда приступим.
Парни стали снимать обувь.
— Тебя как зовут? — шепотом спросил Николай, сразу перейдя на «ты».
— Оксана, — ответила испуганно девушка. — Они же вас побьют!
— Ага, — опять сказал Николай, — вот ты у нас будешь болельщиком, сядь вон на ту скамейку и можешь кричать, свистеть и аплодировать, только не вздумай звать на помощь.
Старшекурсники встали на мат по краям, только Олег не принимал участия в «учебном бою».
— Братцы, это нечестно! — воскликнул Николай. — Почему этот интеллигент стоит в стороне? Или вы его рабы-гладиаторы? Пусть и он идет сюда.
— А может тебе и нас троих хватит? — уже почти дружески спросил рослый.
— Нет, дело принципа: должен быть полный комплект!
Николай говорил громко, поэтому стали собираться спортсмены, которые в это время тренировались в зале. Подошел тренер по тяжелой атлетике.
— Это что за цирк? — спросил он, рассматривая одетых, но босых парней на мате.
— Спор, так сказать, — улыбнулся завораживающей безобидной улыбкой Овсиенко. — Учебный бой, один против четверых, наглядная агитация моего вида спорта. Ну что, начнем, мужики? — обратился Николай, когда Олег встал в четвертый угол, — налетай, или все разом, или по одному — как хотите, только деремся всерьез!
У борцовской площадки собралось довольно много девушек и парней, когда началась эта показательная драка, длившаяся немногим более трех минут. Все четверо были аккуратно уложены на мат друг возле друга, а Николай, поклонившись под аплодисменты, сказал:
— Мальчики и девочки, вон за тем столом я буду записывать желающих заниматься парашютным спортом, и ровно через год вы будете обладать почти всеми приемами рукопашного боя, так как парашютный спорт без элементов рукопашного боя немыслим! — Вытащив из бокового кармана записную книжку и ручку, Николай подошел к Оксане. — Ну что, пройдемте к столу?
Записались человек восемь.
— Ничего, — говорил Коля, когда они шли домой, — из этих восьми, может два останутся — и то хорошо, мы по крупинкам собираем, зато крупинки эти почти золотыми бывают.
К удивлению Оксаны, от прежнего бесшабашного и веселого парня почти ничего не осталось: рядом шел уравновешенный, прошедший серьезную армейскую школу воспитания юноша.
— Оксана, давайте на «ты», — предложил он. — Я большую часть жизни прожил у тети, а она была баптистка и всегда говорила: «Коленька, никого не называй на «вы», потому как «ты» — это господи, а «вы» — это черти».
— Давайте попробуем, — улыбнулась Оксана.
— А скажи парень у тебя есть? — спросил он.
— Скорее нет, чем есть! — засмеялась Оксана.
— А ты мне нравишься, как ты на это смотришь?
— На что? — не поняла она.
— Чтобы я стал кандидатом на должность твоего парня?
— Поживем — увидим, — уклончиво ответила Оксана. — Вот и наше общежитие, мы пришли, спасибо вам за вечер, было здорово!
— Опять «вам»! — обиженно сказал Коля, — я старше тебя всего года на четыре.
— Но я так сразу не могу… Встретимся на занятиях. — И Оксана застучала каблучками по мокрым ступенькам центрального входа.
Глава шестая
— Ну что ж, молодой человек, — сказал пожилой подполковник медслужбы, осматривающий Ивана в Елизовском госпитале. — Ничего страшного у вас нет, просто общее расстройство нервной системы, что и привело к половой, так сказать, пассивности. Насколько я понимаю, вы едете домой? — почему-то посмотрев в сторону Якова Ивановича, сидевшего тут же, спросил врач.
— Да, как солдаты говорят, «дембель», — улыбнулся Яков Иванович.
— Так что езжайте вы спокойненько домой, — опять обратился врач к Ивану, — и живите сто лет. Кстати, у вас в жизни хоть одна женщина была?
Иван растерялся, он совсем не ожидал такого вопроса.
— Вы только не волнуйтесь, мы тут все мужчины, — пришел ему на помощь врач. — Я имею в виду — были ли вы близки с женщиной?
— Нет еще, — как-то совсем застеснявшись, сказал Иван.
— Так вот, — опять инструктировал его врач, обращаясь то к Ивану, то к Якову. — Я вам выпишу кое-какие препараты, они очень хорошо действуют, но самое главное — надо успокоиться, запомнить, что ничего органического у вас нет, просто это последствие контузии. Нужно побольше спать, гулять на свежем воздухе. Дня через три-четыре после регулярного приема этого лекарства у вас появится влечение к женщине. Тут уж я даже и не знаю, как вам посоветовать, — надо бы, так сказать, попробовать, то есть нужна будет женщина, желательно, умная, чтобы понимала… В нашей действительности это и просто, и сложно. За рубежом я бы посоветовал вам сходить пару раз в публичный дом и все, а у нас…
И доктор беспомощно посмотрел на Якова Ивановича.
— Что же, спасибо вам, доктор, — сказал Яков, — Будем думать, как выполнить ваши рекомендации.
— Главное, чтобы первая женщина, — продолжил врач, — потом в вашей жизни никогда не встречалась, так будет спокойнее. А после можно и жениться, невеста-то есть?
— Пока нет, — ответил Иван.
— Ладно, Ваня, подождите в коридоре, а я потолкую с Яковом Ивановичем.
Иван вышел. Возле кабинета сидело несколько человек, ожидавших приема. Обыкновенный бедненький коридор пестрел санбюллетенями и плакатами. Иван прошелся взглядом вдоль увешанных медицинскими картинками стен, безразличным взглядом окинул их и пошел в раздевалку, взял шинель, шапку и, одевшись, вышел на улицу.
Тихий морозный день. Совсем рядом дымилась Ключевская сопка, черными выбросами пепла припорошившая свою седую шапку, а кругом все сопки, сопки да сопки, поросшие зеленеющим на белом фоне смешанным лесом. Погода пасмурная, но для такого времени довольно светлая, видимо, облачность не очень плотная. Мелкими кристаллами сыплет негустой снежок. Со стороны аэропорта слышится гул разогреваемых двигателей. Заканчивается второй день пребывания на гражданке для старшины Ивана Сердюченко.
— Так что, Ванек, держи хвост пистолетом, — сказал Яков Иванович, выйдя из поликлиники. — Пойдем, тут рядом есть аптека, возьмем лекарства и, может, завтра все-таки мотанем в долину гейзеров? Что нам еще четыре дня тут шататься?
— Я опять «за», — сказал Иван.
— Ну и хорошо, пошли.
Из аптеки они вернулись снова в военную поликлинику.
— Ваня, ты меня извини, я хочу увидеть еще одного своего товарища, он хирург, погуляй пока, я быстро. — И Яков Иванович исчез в одном из многочисленных кабинетов.
