Актер.
– Все-таки что?
Гильденстерн взбешенно глядит на актера.
Гильденстерн.
– У меня есть влияние.
Актер не возражает.
(Спокойней.) – Ты что-то говорил насчет участия в действии...
Актер (оживленно, цинично).
– Говорил, говорил, а как же! Вы сообразительней, чем ваш напарник... (Конфиденциально.) За пригоршню монет могу устроить частное и, так сказать, непочатое представление – Похищение сабинянок – точней, сабиняночки – точнее, Альфреда. (Через плечо.) Надень свое платье, Альфред...
Мальчик начинает переодеваться в женское платье.
– И за восемь гульденов вы сможете...
Гильденстерн отступает, актер следует за ним по пятам.
– ...сыграть любую роль...
Гильденстерн пятится.
– ...или обе роли за десять...
Гильденстерн пытается уйти, актер хватает его за рукав.
– ...с бисами!
Гильденстерн дает актеру пощечину. Актер отшатывается. Гильденстерн стоит, его всего трясет.
(Спокойно). Одевайся, Альфред.
Альфред натягивает на себя наполовину снятую одежду.
Гильденстерн (трясясь от ярости и от испуга).
– Я ждал всего – всего – только не этой мерзости... птички, нагадившей на лицо... безъязыкой карлицы на обочине, указующей направление... всего! Но это... это? Ни тайны, ни достоинства, ни искусства, ни смысла... всего лишь паясничающий порнограф с выводком проституток...
Актер (выслушав описание, взмахивает шляпой, кланяется; грустно).
– Жаль, что вы не застали нас в лучшие времена. Тогда мы были пуристами. (Выпрямляясь.) Шагом ма-арш!
Розенкранц (изменившимся тоном – он хочет удержать их).
– Э, будьте добры...
Актер.
– Стой!
Актеры останавливаются.
– Аль-фред!
Альфред возобновляет свою возню с одеждой. Актер выходит вперед.
Розенкранц.
– Вы ведь – э-э-э – не исключительно актеры, не так ли?
Актер.
– Мы актеры включительно, сэр.
Розенкранц.
– То есть устраиваете развлечения...
Актер.
– Представления, сэр.
Розенкранц.
– Ну да, ясно. А что, так больше денег?
Актер.
– Больше усилий, сэр.
Розенкранц.
– Поскольку времена таковы, каковы они есть.
Актер.
– Да.
Розенкранц.
– Никакие.
Актер.
– Именно.
Розенкранц.
– Знаете, я никогда себе не представлял...
Актер.
– Понимаю...
Розенкранц.
– То есть я слыхал – но в действительности никогда...
Актер.
– Понимаю.
Розенкранц.
– То есть я имею в виду – что именно вы делаете?
Актер.
– Обычные вещи, сэр, только наизнанку. Представляем на сцене то, что происходит вне ее. В чем есть некий род единства – если смотреть на всякий выход как на вход куда-то.
Розенкранц (нервно, громко).
– Ну, я не тот человек, который – нет, постойте, не спешите так – присядьте и расскажите, чего обычно люди от вас требуют...
Актер (отворачиваясь).
– Шагом а-арш!
Розенкранц.
– Минуточку!
Актеры останавливаются и смотрят на него без всякого выражения.
– Ладно, хорошо – я согласен посмотреть. (Смелея.) Что бы вы сделали за это? (Он бросает им под ноги одну монету.)
Актер со своего места плюет на нее. Актеры колеблются, пытаются поднять монету; он отпихивает их назад.
Актер.
– Прочь!
(Дает подзатыльник Альфреду, который снова завозился с одеждой.)
– А ты куда?
Розенкранц (от стыда приходит в ярость). Какая мерзость – я сообщу властям – извращенцы! Я вас раскусил, сплошная грязь!
Актеры собираются уходить.
Гильденстерн (оставаясь бесстрастным, небрежно).
– Хотите сыграть?
Актеры оборачиваются, заинтересованно. Актер выступает вперед.
Актер.
– Что именно вы предлагаете?
Гильденстерн идет к нему и, пройдя половину разделяющего их расстояния, наступает ногой на монету.
Гильденстерн.
– Дубль или при своих.
Актер.
– Идет... орел.
Гильденстерн поднимает ногу. Актер нагибается. Актеры толпятся вокруг. Облегченные вздохи и поздравления. Актер поднимает монету. Гильденстерн бросает ему вторую.
Гильденстерн.
– Еще?
Одни актеры – «за», другие – «против». Условия те же. Актер кивает и бросает монету.
– Орел.
Выигрывает и подбирает монету.
– Еще.
Гильденстерн бросает.
Актер.
– Орел.
Выигрывает, у него опять две монеты. Бросает одну.
Гильденстерн.
– Орел.
Выигрывает, подбирает и тут же бросает.
Актер (с некоторым колебанием).
– Решка.
Но выпадает орел. Гильденстерн поднимает монету. Актер бросает свою последнюю, согласно условиям, и отворачивается. Гильденстерн не поднимает ее, но наступает ногою на.
Гильденстерн.
– Орел.
Актер.
– Нет!
Пауза. Актеры возражают, они недовольны.
(Поясняющим тоном.)
– Им не нравятся условия.
Гильденстерн (убирает ногу, садится на корточки; поднимает монету, смотрит снизу вверх).
– Точно – орел.
(Подбрасывает монету и, когда она падает, прижимает ладонью к полу.)
– Если орел – я выиграл.
Актер.
– Нет!
Гильденстерн (убирает ладонь).
– Я прав. (Процесс повторяется.) Если орел – я выиграл.
Актер.
– Нет!
Гильденстерн (открывает монету).
– И опять я прав. (Повторяет процесс.) Орел – я выиграл.
Актер.
– Не-е-е-ет!
Он отворачивается. Актеры тоже. Гильденстерн встает и подходит к ним поближе.
Гильденстерн.
– Невероятно, а? (Останавливается, расслабляется и облегченно смеется.) – Пари, что год моего рождения, умноженный на два, дает четное число.
Актер.
– Вашего рождения?
Гильденстерн.
– Не веришь, не надо.
Актер.
– А вы мне верите?
Гильденстерн.
– Тогда – пари?
Актер.
– На мой год рождения.
Гильденстерн.
– Идет. Нечетное – ты выигрываешь.
Актер.
– Ладно.
Актеры выходят вперед, они начеку.
Гильденстерн.
– Отлично. Год твоего рождения. Умножаем на два. Четное число – я выиграл, нечетное – проиграл.
Молчание. Потом – ужасный шум, когда актеры соображают, что всякое число, умноженное на два, дает четное. Ужасный шум – они протестуют. Потом – ужасная тишина.
Актер.
– У нас нет денег.
Гильденстерн оборачивается к ним.
Гильденстерн.
– Ах так, а что у вас есть?
Актер молча вытаскивает вперед за руку Альфреда, Гильденстерн с грустью смотрит на него.
– И это все?
Актер.
– Это лучшее, что у нас есть.
Гильденстерн (смотрит вверх и вокруг).
– Тогда времена и впрямь дрянные.
Актер пытается что-то сказать, возразить, но Гильденстерн в ярости оборачивается к нему.
– Самый воздух воняет!
Актер отступает. Гильденстерн подходит к рампе и оборачивается.
– Альфред, поди-ка сюда.
Альфред подходит к нему и останавливается, испуганный и маленький.
(Мягко.)
– Ты часто проигрываешь, Альфред?
Альфред.
– Да, сэр.
Гильденстерн.
– Что же у тебя могло остаться для проигрыша?
Альфред.
– Ничего, сэр.
Пауза. Гильденстерн смотрит на него.
Гильденстерн.
– Тебе нравится быть... актером?
Альфред.
– Нет, сэр.
Гильденстерн смотрит вокруг, потом – в публику.
Гильденстерн.
– Ты и я, Альфред, – мы могли бы сейчас устроить тут и впрямь трагическое представление.
И Альфред, у которого глаза уже давно на мокром месте, начинает хныкать.
– Ну-ну, Альфред, таким образом не заполнишь театры Европы.
Актер пытается увещевать Альфреда. Гильденстерн снова его обрывает.
(Яростно.)
– Знаете вы хоть одну пристойную пьесу?
Актер.
– Пьесу?
