У нашего века есть два достойных сожаления недостатка – отсутствие принципов и отсутствие подбородков.
Никогда не говорите неуважительно о высшем обществе. Так поступают лишь те, кому закрыт туда доступ.
Надеюсь, вы не ведете двойной жизни, прикидываясь беспутным, но будучи на самом деле добродетельным? Это было бы недостойным джентльмена лицемерием.
Все женщины похожи на своих матерей, и в этом их трагедия, но ни один мужчина не похож на свою мать – а в этом его трагедия.
Я никогда не езжу без своего дневника – в поезде всегда надо иметь что-нибудь захватывающее для чтения.
В промежутке между написанием первых двух своих светских комедий, в 1892 году, Оскар Уайльд некоторое время жил в Париже, где сочинил на французском языке пьесу на библейскую тему «Саломея», призванную, по словам самого автора, «заставить публику содрогнуться от зрелища испытываемой героиней пьесы противоестественной страсти». Пьеса произвела огромное впечатление на великую французскую актрису Сару Бернар, и премьера спектакля с нею в заглавной роли должна была состояться в лондонском театре «Палас». Однако лорд-гофмейстер королевского двора не дал разрешения на постановку на том основании, что закон запрещает представление на английской сцене пьес, в которых действуют библейские персонажи. Уайльд был настолько возмущен, что заявил о своем намерении отказаться от британского подданства и стать гражданином Франции, где не было такого рода ограничений. Остается только сожалеть – в свете того, что произошло с писателем впоследствии, – что он не исполнил своей угрозы. Пьеса была опубликована в 1893 году, а годом позже вышел ее английский перевод со знаменитыми иллюстрациями Обри Бердслея. Премьера «Саломеи» все же состоялась – в 1896 году в Париже. Саломею играла Сара Бернар.
* * *
В 1897 году Оскар Уайльд написал «De Profundis» – яркий автобиографический документ поразительной силы, непревзойденную по искренности исповедь, которую можно поставить в один ряд разве что с «Исповедью» Жан-Жака Руссо. В то же время это философское и эстетическое исследование, по глубине и проникновенности мысли не имеющее себе равных в мировой литературе. В отличие от всех других автобиографических произведений, тюремная исповедь Уайльда рассказывает нам не столько историю жизни автора в ее повседневных подробностях, сколько историю его гениальной души – ее взлета на недосягаемую высоту и падения в глубины отчаяния, и из этих глубин (de profundis) он и обращает к нам, а не к одному лишь лорду Альфреду Дугласу, к которому номинально обращена исповедь, свои исполненные боли слова.
Оскар Уайльд ставил в центре сюжета многих своих произведений разоблачение какой-нибудь постыдной тайны или какой-нибудь неблагоразумный поступок и следующий за этим публичный позор. Если жизнь действительно отражает искусство гораздо в большей степени, чем искусство жизнь, как утверждал писатель в эссе «Упадок лжи», написанном в 1889 году, то он сам в своей безрассудной погоне за наслаждениями стал жертвой подобного рода. Именно тогда, когда Уайльд достиг вершин славы, маркиз Куинзбери начал серию яростных нападок на писателя с целью положить конец его дружбе со своим сыном, лордом Альфредом Дугласом, который, в свою очередь, мечтал увидеть отца на скамье подсудимых и уговорил Оскара Уайльда возбудить против маркиза судебное дело за клевету. Но вместо него на скамью подсудимых попал Оскар Уайльд, и это привело не только к преждевременному завершению его творческой жизни, но и к преждевременной смерти.
Отец Альфреда Дугласа, известный под прозвищем Багровый Маркиз, был потомственным аристократом, но вместе со своим титулом он унаследовал и многочисленные пороки рода Дугласов, представители которого всегда отличались буйным и мстительным нравом. Будучи человеком крайне невежественным (несмотря на два года, проведенные в колледже Магдалины Оксфордского университета), маркиз Куинзбери жил только псовой охотой, скачками, женщинами и профессиональным боксом. В семье он вел себя как тиран и самодур. Маркиз полностью пренебрегал женой, женщиной очаровательной и красивой, предпочитая ей собак и любовниц. Он был подвержен ужасающим вспышкам гнева, постоянно устраивал в доме жуткие скандалы и даже опускался до рукоприкладства. Лорд Альфред Дуглас вспоминал об отце как о грубом животном, терроризировавшем жену и совершенно не интересовавшимся своими детьми.
Альфред, третий сын в семействе Куинзбери, был младше Оскара Уайльда на целых шестнадцать лет: на свет он появился в 1870 году. Ему было суждено прожить достаточно долгую жизнь – умер он в 1945 году, пережив Уайльда на целых сорок пять лет. С самого раннего детства мальчика называли Бози. Это ласкательное прозвище дала ему мать, считавшая младшего сына самым красивым и грациозным ребенком на свете. Бози, в свою очередь, тоже считал свою мать – и не без оснований – самой красивой женщиной в мире, зато ненавидел отца, чье появление в семье (а маркиз уделял домашнему очагу минимум внимания и исчезал из дома часто и надолго) каждый раз сопровождалось ссорами и скандалами. В январе 1887 года родители Альфреда окончательно развелись – после того как маркиз Куинзбери начал появляться дома с любовницами.
Юноша прекрасно знал, что необыкновенно красив, и был склонен к самолюбованию. В конце своей жизни Дуглас вспоминал, что в молодости отличался прекрасной внешностью и сохранял юный облик еще очень долго – почти до пятидесятилетнего возраста. Какая поразительная аналогия с героем «Портрета Дориана Грея»! Но самое удивительное – это то, что Уайльд написал свой роман еще до знакомства с Альфредом Дугласом (роман, в книжной форме, вышел в апреле 1891 года, а впервые они встретились два месяца спустя). Писатель словно предрек свою роковую дружбу с юным лордом.
Как и Уайльд, Альфред Дуглас учился в Оксфордском университете, причем в том же колледже Магдалины, который задолго до него окончил и Уайльд. Еще до поступления в университет, начиная с 1889 года, Альфред писал стихи и продолжал их писать в университетские годы, печатаясь в оксфордском литературном журнале «Спирит-Лэмп».
В дом Уайльда, на Тайт-стрит, 16, юного лорда привел Лайонел Джонсон, один из основателей журнала. Произошло это в июне 1891 года. Оскар Уайльд в то время находился в самом зените славы. Перед взволнованным Дугласом предстал элегантный мужчина крепкого телосложения и привлекательной внешности. Уайльд, со своей стороны, был поражен, увидев необычайно красивого и грациозного юношу почти с идеальными чертами лица. Не прошло и получаса, как Уайльд, человек безгранично обаятельный и остроумный, к тому же прекрасно владевший тончайшими интонациями своего бархатного голоса, совершенно околдовал молодого студента. За чаем Уайльд представил Альфреда своей жене Констанции, которая на себе ощутила силу обаяния юноши и вскоре подружилась с его матерью.
Через несколько дней после этого Оскар Уайльд пригласил Альфреда Дугласа поужинать с ним в клубе «Элбемарл» и еще более поразил Бози своим обаянием, остроумием и парадоксальностью, стараясь быть достойным физической красоты юноши. Уайльду казалось, что между ними завязываются те же отношения, которые существовали между героями его романа лордом Генри и Дорианом Греем, и он лишний раз имел возможность убедиться, что жизнь имитирует искусство даже в большей степени, чем искусство имитирует жизнь. Дуглас сочетал в себе культуру и образованность с красотой молодости и аристократической изысканностью. В их лице встретились блестящий Талант и совершенная Красота. Оскар Уайльд без памяти влюбился в лорда Альфреда Дугласа.
Маркиз Куинзбери, видя, что отношения его младшего сына с известным писателем привлекают все более пристальное внимание общества, велел Альфреду перестать встречаться с Уайльдом, угрожая в противном случае прекратить выплату сыну ежегодного содержания в размере двухсот пятидесяти фунтов, на что Бози ответил дерзким письмом, посоветовав отцу не совать нос не в свое дело.
Когда читаешь «De Profundis», может создаться впечатление, будто Уайльд и лорд Дуглас только и делали, что предавались веселью и пиршествовали, но впечатление это ошибочное, ибо на самом деле они часто вели долгие, задушевные беседы об искусстве и литературе, читали друг другу свои произведения, у них были общие творческие интересы и общая страсть к театру.
Ведь не кто иной, как Альфред Дуглас, перевел «Саломею» Уайльда с французского языка на английский, и эта пьеса и поныне идет на сценах Англии, Америки и других англоязычных стран мира именно в переводе Дугласа. Однако перевод этот Оскару Уайльду совершенно не нравился.
Но удивительнее всего то, что ему не нравились и иллюстрации к «Саломее», которые сделал его друг Обри Бердслей, – иллюстрации, идеальным образом соответствовавшие духу и замыслу пьесы и давно признанные гениальными. Тем не менее Уайльд предложил именно ему отредактировать перевод Дугласа, чем привел в бешенство самолюбивого Бози. Уайльд крайне ревниво, с болезненным пристрастием относился к своим творениям, и поэтому неудивительно, что он был столь придирчив к Альфреду Дугласу.
