Красный корсар - Джеймс Фенимор Купер

— Этого было бы достаточно в мирное время, когда королевство не страдает от тягот войны. К этим документам следовало бы приложить описание внешних примет, подобно тому как сопроводительное письмо прилагается к корабельному патенту. Поскольку, предоставляя вам должность капитана, мы идем на некоторый риск, вас не удивит, если это отразится на сумме вознаграждения. Мы щедры; я полагаю, ни одна фирма в колониях не платит щедрее нас, но мы также и осмотрительны.

— Я уже говорил вам, сэр, что вопрос о вознаграждении не может повлиять на нашу сделку.

— Отлично! Очень приятно вести дело на таких великодушных и благородных началах. И все же мне жаль, что письма не снабжены нотариальной печатью или описанием ваших примет. Вот подпись Роберта Твида, я хорошо знаю ее и рад был бы, если бы она стояла под обязательством на десять тысяч фунтов, — разумеется, при наличии солидного поручителя. Однако в данном случае наша неуверенность наносит ущерб вашим материальным интересам, молодой человек, так как нам самим приходится выступать как бы поручителями в том, что вы действительно то лицо, за которое себя выдаете.

— Чтобы вы совершенно успокоились на этот счет, мистер Бэйл, — послышался голос из небольшого кружка людей, с заметным интересом следивших за переговорами, — я могу удостоверить — если угодно, даже под присягой — личность этого джентльмена.

Изумленный Уайлдер мгновенно обернулся, чтобы поглядеть, кого из знакомых свела с ним судьба столь неожиданным и, может быть, столь неприятным для него образом в этой местности, где, как он надеялся, его никто не знает. К своему величайшему удивлению, он увидел, что то был не кто иной, как хозяин «Ржавого якоря». Честный Джо с самым серьезным и невозмутимым видом ожидал, какое впечатление произведет его свидетельство на колеблющегося негоцианта.

— Понимаю. Этот джентльмен останавливался у вас на сутки, и вы можете удостоверить, что он аккуратно платил и благопристойно вел себя. Но мне нужен документ, который можно было бы присовокупить к нашей переписке с владельцами «Каролины» в Англии.

— Я не знаю, какого рода свидетельство вы сочли бы для этого достаточным, — все так же невозмутимо ответил трактирщик, с самым невинным видом разводя руками, — но если вам пригодится сделанное под присягой заявление домовладельца, то вы ведь сами должностное лицо и можете хоть сейчас продиктовать мне слова присяги.

— Нет, нет! Хоть я и должностное лицо, но присяга была бы сделана не по форме и не имела бы законной силы. Что же, однако, вам известно об этом молодом человеке?

— Что он один из лучших моряков в колонии, хоть еще и молод. Может быть, есть моряки более испытанные и опытные, да и, наверно, таких можно найти, но что касается энергии, бдительности, благоразумия — особенно благоразумия, — то равных ему найти трудно.

— И вы, значит, совершенно уверены, что этот джентльмен и есть то лицо, о котором говорится в бумагах?

Джорам взял документы с тем же поразительным спокойствием, какое хранил с самого начала, и с добросовестнейшим вниманием принялся изучать их. Для этого ему пришлось надеть очки, ибо владелец «Ржавого якоря» был уже в летах, и Уайлдер подумал, что Джо являет собой сейчас пример того, каким добропорядочным человеком может казаться мошенник, если только он сумеет напустить на себя достойный вид.

— Все в полном порядке, мистер Бэйл, — продолжал трактирщик, снимая очки и возвращая бумаги. — Здесь только забыли упомянуть о том, как он спас «Лайвли Нэнси» у Гаттераса и как он провел «Пегги и Долли» через Саваннский бар без лоцмана и к тому же при ураганном ветре с северо-востока. Я, как вы знаете, тоже поплавал в молодости и потому, когда услышал об этих делах от других моряков, сразу понял, как это было трудно. Я заинтересован в том, чтобы с этим кораблем все было благополучно, сосед Бэйл (хоть вы богач, а я бедняк, мы все же соседи), повторяю, заинтересован, ибо это судно редко уходит из Ньюпорта, не оставив у меня в кармане звонкой монеты, иначе я не явился бы сюда поглядеть, как оно поднимает якорь.

С этими словами трактирщик постарался дать ощутимое доказательство того, что его посещение не осталось без награды: в его кармане забренчало — звук, приятный слуху сребролюбивого купца не менее, чем его собственному. Оба достойных джентльмена засмеялись с полным взаимопониманием людей, извлекших немалую выгоду из «Королевской Каролины». Негоциант знаком отозвал Уайлдера в сторону, и после кратких переговоров условия, на которых нанимался молодой человек, были наконец согласованы. Настоящий капитан останется на судне и в качестве гарантии, и для сохранения репутации «Каролины». Но Уайлдеру откровенно сказали, что несчастный случай, а именно — перелом ноги, с которым сейчас возятся хирурги, — по всей вероятности, заставит его с месяц пролежать, и все это время его обязанности должен будет выполнять наш искатель приключений. Все это заняло еще добрый час, а затем фрахтователь сошел на берег, вполне удовлетворенный благоразумием и бережливостью, с которыми он выполнил свои долг в отношении владельцев корабля. Однако, прежде чем спуститься в шлюпку, он, желая соблюсти и свои собственные интересы, решил воспользоваться случаем и заставить трактирщика законным образом засвидетельствовать под присягой все, что тому было известно об Уайлдере. Честный Джо не скупился на обещания, но теперь, когда все так счастливо обернулось, постарался уклониться от их исполнения, ибо уже не видел никакой необходимости подвергаться излишнему риску. Все хорошенько обдумав, он счел, что обман в данном случае оправдывается полным отсутствием у него каких-либо сведений.

Нет нужды описывать суматоху, которая обычно поднимается минут за десять до отхода торгового судна, особенно если, на его счастье — или, вернее, несчастье, — оно взяло пассажиров. Некоторые люди расстаются с отплывающим кораблем так же неохотно, как с любым другим верным источником дохода, и вяло сползают с его бортов, словно раздувшиеся после кровавого пнршества пиявки. Простые матросы, которым приходится прямо-таки разрываться между приказаниями штурмана [65] и прощальными приветствиями родственников и друзей, носятся во все стороны, но только не туда, куда следует, и, может быть, это единственные мгновения в их жизни, когда oни словно забывают, как нужно обращаться со столь привычными для них снастями и канатами. Однако, несмотря на все эти досадные проволочки и обычные неполадки, «Королевская Каролина» избавилась наконец от всех своих посетителей, кроме одного, и Уайлдер смог вкусить радость, понятную только моряку: остаться на свободной от чужих палубе среди дисциплинированной команды.