Однако в тот момент я не испытал особой тревоги. Я решил, что передо мной полковник Брискоу, который пригласил меня на обед, и хотя сейчас у него такой вид, будто он с радостью препарировал бы меня тупым ножом, все мгновенно изменится, как только я назову себя. Кто же приглашает человека к обеду, а едва тот является в назначенный час, набрасывается на него с тумаками.
И я поспешил представиться, удивляясь про себя малому росту Брискоу, – мне казалось, полковники бывают немного крупнее. Впрочем, они, наверное, бывают разных калибров, как картофелины или, коли на то пошло, как девицы. Скажем, Ванесса Кук отличалась крупным телосложением, хотя среди прочих особ, отвергнувших в свое время мое предложение руки и сердца, попадались и настоящие карлицы.
– Вустер, Бертрам, – сказал я, ударяя себя в грудь.
Я ожидал, что бешеная злоба полковника тут же утихнет и раздастся радостный возглас «Как поживаете, дорогой друг, как поживаете?», лицо моего хозяина расплывется в приветливой улыбке, но ничего подобного не произошло. Он по-прежнему кипел яростью, а лицо его просто-таки побагровело.
– Вы что это делаете с кошкой? – грубо спросил он.
Я сохранял исполненное достоинства спокойствие. Мне не понравился его тон, но, по правде говоря, приятный тон редко от кого услышишь.
– Ничего, просто общаюсь, – ответил я с учтивостью, которая так красит меня.
– Вы собирались с ней удрать.
– Как это, удрать?
– Вы хотели ее украсть.
Я выпрямился в полный рост, и не исключено, что глаза мои засверкали. Какие только обвинения не обрушивались на мою голову, особенно со стороны тетки Агаты, но никто и никогда не обвинял меня в воровстве кошек. Стоит ли удивляться, что фамильная честь Вустеров была глубоко задета. С моих уст рвались гневные слова, но я задержал их, как говорится, в положении status quo. В конце концов, я здесь в гостях.
Стараясь говорить как можно более спокойно, я произнес:
– Вы ошибаетесь, полковник. У меня и в мыслях не было ничего подобного.
– Нет, было, было, было. И не называйте меня полковником.
Хотя мои старания не увенчались успехом, я не сдавался.
– Славный денек.
– Черт бы его побрал!
– Хорошие виды на урожай?
– Да пропади он пропадом!
– Здорова ли моя тетушка?
– С какой стати, черт побери, мне знать, как здоровье вашей тетки?
Это уже показалось мне странным. Если у вас в доме остановилась чья-то тетка, уж будьте добры по первому требованию огласить бюллетень, хотя бы и краткий, о состоянии ее здоровья. Я начал сомневаться, в своем ли уме эта козявка. Во всяком случае, судя по тому, как этот тип разговаривал, он вызвал бы профессиональный интерес у любого опытного психиатра.
Но я по-прежнему не сдавался. Такие уж мы, Вустеры. И попытался зайти с другого бока.
– Так любезно с вашей стороны пригласить меня на обед, – проговорил я.
Не стану утверждать, что у него пошла пена изо рта, но мои слова ему явное не понравились.
– На обед? Пригласил вас на обед? Да я бы вас так пригласил, что…
По-моему, он готов был произнести нечто уж совсем нелюбезное, но в этот момент из-за кулис раздался громкий мужской тенор, распевающий что-то вроде популярной арии из какой-нибудь экваториально-африканской оперетки, и на сцене появился майор Планк. Тут уж пелена спала с моих глаз. Явление Планка означало, что это вовсе не дом Брискоу. Позволив себе усомниться в правоте Дживса и повернув направо, а не налево, как он мне сказал, я пришел совсем не к тому дому. На какое-то мгновение я готов был обвинить во всем того встречного долгожителя, но мы, Вустеры, умеем признавать свои ошибки, и я вспомнил, что спросил его, как пройти к Эгсфорд-Корту, где в итоге и оказался, а если вы говорите «Корт», имея в виду «Холл», то недоразумение неизбежно.
– Господи Боже мой, – пробормотал я, покраснев от смущения, – так вы не полковник Брискоу?
Он не снизошел до ответа, но тут в разговор вступил Планк.
– Привет, Вустер, – воскликнул он. – Кто бы мог подумать, что мы здесь встретимся? Я не знал, что вы знакомы с Куком.
– Вы его знаете? – проговорил багровый человечек, явно потрясенный открытием, что я могу водить знакомства с приличными людьми.
– Конечно, знаю. Встречался с ним у себя дома в Глостершире, правда, не помню, при каких обстоятельствах. Скоро вспомню, но могу только сказать, что он сменил имя. Раньше оно начиналось на «Ал», а теперь его зовут Вустером. Наверное, его настоящее имя было настолько мерзким, что он больше не мог его терпеть. Я знавал одного в Обществе путешественников, его звали Клоппс, и он сменил имя на Уэстмакоут-Тревельян, и, по-моему, поступил очень разумно. Но бедняге это не принесло счастья. Едва он привык подписывать свои долговые расписки «Гилберт Уэстмакоут-Тревельян», как его разорвал на куски лев. Ничего не поделаешь, такова жизнь. Что сказал доктор, Вустер? Это бубонная чума?
Нет, не бубонная чума, ответил я, и он сказал, что рад это слышать, потому что с бубонной чумой шутки плохи, это каждый знает.
– Вы остановились здесь?
– Нет, я снял домик в деревне.
– Жаль. А то могли бы сюда переехать. Составили бы Ванессе компанию. Но вы пообедаете с нами? – спросил Планк, как будто гостю пристало раздавать приглашения в дом хозяина, а между тем любая авторитетная книга по правилам хорошего тона разъяснила бы ему, что этого делать не следует.
– Сожалею, но я обедаю у Брискоу в Эгсфорд-Холле, – ответил я.
При этих словах Кук, который все это время молчал – вероятно, сорвал голосовые связки, – прохрипел:
– Я знал это! Я был прав! Я знал, что его нанял Брискоу!
– О чем вы, Кук? – удивился Планк.
– Не важно о чем. Я знаю, что говорю. Этого человека нанял Брискоу, чтобы он украл мою кошку.
– Зачем ему красть вашу кошку?
– Вы прекрасно знаете зачем. Вы не хуже моего знаете, что Брискоу ни перед чем не остановится. Посмотрите на этого человека. Посмотрите, какое у него лицо. На нем написано, что он преступник. Я поймал его на месте преступления с кошкой на руках. Держите его, Планк, а я пойду позвоню в полицию.
С этими словами он повернулся и ушел.
Признаться, когда он велел Планку держать меня, мне стало не по себе, потому что я знал по опыту, какими приемами пользуется Планк. Кажется, я уже упоминал, что во время нашей предыдущей встречи в Глостершире Планк собирался задержать меня, используя зулусскую дубинку с шипами, и хотя сейчас в руках у него была всего лишь внушительная трость, она мало чем уступала зулусской дубинке.
К счастью, Планк был настроен благодушно.
– Не обращайте внимания на Кука, Вустер. Он расстроен. Небольшие семейные неприятности. Поэтому он и пригласил меня пожить у него. Надеялся, я ему что-нибудь присоветую. Дело в том, что он отпустил свою дочь Ванессу в Лондон изучать искусство в школе Слейда[73], кажется, так это называется. Она же связалась с дурной компанией, попала в полицию, и так далее и тому подобное. Кук как строгий отец потребовал, чтобы дочь вернулась домой и сидела здесь, пока не поумнеет. Бедняжка, конечно же, не в восторге, но я ее успокаиваю, говорю, ей еще повезло, что она не в Экваториальной Африке. По тамошним порядкам, если дочь запятнает свое имя, отец отрубает ей голову и закапывает труп в саду. Жаль, что вы уходите, Вустер, но, наверное, сейчас это к лучшему. Я не утверждаю, что Кук вернется с ружьем, но как знать, что ему взбредет в голову. На вашем месте я бы ушел.
Совет показался мне разумным. И я ему последовал.
Я направился к своему дому где оставил машину Когда я туда добрался, получалось, что в общей сложности я отшагал три мили, и, следовательно, мои натруженные икроножные мышцы нуждались в некоторой передышке, а если это не понравилось бы Э. Джимпсону Мергэтройду, то пусть оставит свое неодобрение при себе.
Мне особенно не терпелось воссоединиться с Дживсом и услышать его мнение о приключившемся со мной странном происшествии, загадочнее которого в моей жизни ничего не случалось.
Я не мог понять, почему Кук на меня набросился. Версия Планка, объяснявшего грубость Кука тем, что Ванесса связалась в Лондоне с дурной компанией, показалась мне полным бредом. Даже если ваша дочь неразборчива в знакомствах и колотит полицейских, совсем не обязательно бросаться на первого встречного и обвинять его в том, что он ворует кошек. Одно из другого вовсе не следует.
– Дживс, – сказал я, добравшись до финишной ленточки и рухнув в кресло, – ответьте откровенно на вопрос, который я вам задам. Вы давно меня знаете.
– Да, сэр.
– У вас была полная возможность изучить мою психологию.
– Да, сэр.
– Как, по-вашему, я похож на человека, который крадет кошек?
– Нет, сэр.
Его уверенный ответ весьма меня обрадовал. Ни секунды колебаний, никакого меканья и беканья, просто и ясно: «Нет, сэр».
– Именно это я и ожидал от вас услышать. Так сказал бы всякий в клубе «Трутни», да и где угодно. Тем не менее мне предъявили обвинение в воровстве кошки.
