Дмитрий Павлович. Который час, господа?
Поручик С. Пять минут первого.
Феликс (топнув ногой). Ну, что же они!
Поручик С. (подходит к двери, отворяет). Идет Пуришкевич.
Все глядят на дверь, входит Пуришкевич.
Все. А-а-а!..
Феликс. Владимир Митрофанович, начало первого, – где вы пропадали?..
Пуришкевич. Могли бы прождать и дольше, – железные ворота к маленькому подъезду и по сию минуту не открыты…
Феликс. Не может быть! (Быстро вышел.)
Пуришкевич (с нервным хохотком). Ваше высочество, позвольте поздороваться все-таки… Подъезжаем – ворота заперты. Что за черт! Мы, не останавливаясь, проскочили дальше, сделали круг мимо Мариинского театра. Подъезжаем – опять заперто… К счастью, набережная была пуста.
За дверью грохот железа.
Дмитрий Павлович (с испугом). Что это?..
Пуришкевич. Доктор Лазаверт. Тащит гири и цепи… Вчера достал на Александровском рынке… Вериги для Распутина…
Феликс (входит). Ворота я приказал отворить.
Лазаверт (входит в шоферской шубе, тащит гири и цепи). Вот… Уф!.. Здравствуйте…
Все разглядывают цепи.
Дмитрий Павлович.Мы обернем тело цепями и подвесим гири…
Пуришкевич. Это будет нетрудно. Я пристроил петли так, что будет легко опутать…
Феликс. Господа, мы теряем время… Идемте вниз.
Феликс и за ним все идут по переходу направо и по винтовой лестнице – вниз в столовую, где Феликс зажигает электричество.
Поручик С. (который замешкался наверху). А граммофон?.. Его тоже вниз?
Пуришкевич {кричит снизу). Тащите его в тамбур, поручик… Пластинки захватите, которые погромче…
Поручик С. несет граммофон из кабинета и ставит его в тамбуре, некоторое время возится с ним, затем спускается вниз.
Дмитрий Павлович (по пути в столовую). Все это довольно противно, – слишком много чести, чтобы убить одного мужика.
Пуришкевич. Ваше высочество, мы убиваем целую партию…
Феликс (сбежав вниз, у чайного стола). У нас еще минут двадцать… Будем пить чай.
Лазаверт (испуганно). Как… пить чай?..
Пуришкевич. Милейший доктор, на вас лица нет… Нельзя же так нервничать в самом деле.
Все садятся к столу, Феликс у спиртового чайника.
Феликс. Эти пирожные можно есть, это пока без начинки.
Пуришкевич. Где они взяты?
Феликс. У де Гурмэ… Я узнавал, это – его любимые сладости…
Пуришкевич (рассматривая). Розовые и мокка… Изволите видеть – конокрад, хлыст, животное, – и «любимые сладости»…
Лазаверт (ест). Необыкновенно вкусные пирожные, необыкновенно…
Феликс. Дмитрий, тебе налить чаю?..
Дмитрий Павлович. А вдруг он не приедет?..
Феликс. Я час тому назад еще раз звонил, – он ждет.
Пуришкевич. Доктор, вы все-то не ешьте… Половинку откусили и сюда, откусили и сюда… (Кладет пирожные на блюдечки.) Должно иметь вид: у стола сидело оживленное общество, дамы… Услышали автомобиль и убежал и…
Дмитрий Павлович. Нужно измять салфеточки…
Пуришкевич. Совершенно верно, ваше высочество, – поручик, мните…
Поручик С. Слушаюсь. (Мнет и разбрасывает салфеточки.)
Дмитрий Павлович. Подождите… кажется – часы… Половина первого…
Феликс. Господа, нужно ехать…
Пуришкевич. Да, все в порядке… Поезжайте, князь… Доктор, идите к автомобилю.
Все встают.
Феликс. Яд!.. А где же яд?.. Яд где?..
Лазаверт. Здесь… Со мной. (Вынимает.) Да… И перчатки я захватил…
Феликс. Ужасно… Главное и забыли… Скорее, скорее сыпьте его туда…
Лазаверт. Слушаюсь. (Надевает перчатки.) Отойдите, господа, на всякий случай… Если попадет едва заметная крупинка на слизистую оболочку – смерть. (Высыпает яд на тарелку.)
Дмитрий Павлович. Это цианистый калий?
Пуришкевич. Циан. Представьте, кто его достал… Василий Маклаков… Яд-то он дал, но заявил, что вряд ли сам может быть нам полезен как активный деятель. «Если у вас выйдет что-нибудь не гладко – готов охотно помочь юридическим советом»… Вот кадет!.. Вчера уехал в Москву. Просил, если убьем, – послать телеграмму: «Когда приезжаете»…
Лазаверт начиняет ядом пирожные.
Феликс. И я получил от него… (Показывает.) Резиновая гиря образца французской полицейской палки.
Лазаверт. Я начиняю только розовые…
Феликс. Да, да, с ядом будут только розовые пирожные, а мокка – без яду… Может быть, мне придется есть…
Дмитрий Павлович. Ради бога, будь осторожен, Феликс…
Феликс. Я здесь отложил для себя…
Лазаверт (громко). Готово…
Дмитрий Павлович. Идемте…
Пуришкевич. Доктор, живей, живей надевайте шубу…
Лазаверт бросает перчатки в огонь камина, затем поднимается наверх, берет шубу и уходит через тамбур.
Феликс (берет с камина склянку). Вот раствор цианистого кали… для вина…
Пуришкевич. Это мы вольем без вас…
Из камина вылетает клуб дыма.
Доктор с ума сошел!.. Бросил в камин перчатки… Поручик, откройте форточку, невозможный дым…
Поручик С. открывает форточку.
Феликс. Ах, как это неприятно! Это может все погубить…
Пуришкевич. Не волнуйтесь, князь, голубчик… Поезжайте, господь вам поможет… (Берет его за руки.) Чего бы это ни стоило – привозите гада. (Крестит его.) Ну, с богом.
Дмитрий Павлович. Феликс, не забудьте: три раза гудок, когда подъедете.
Феликс. Ни пуху ни пера. (Уходит.)
За ним выходят Дмитрий Павлович и Пуришкевич.
Пуришкевич (в дверях). Поручик, оставьте форточку открытой, пусть проветрится.
Поручик С. гасит свет. Пауза. Столовая остается в темноте. По двору проезжает автомобиль. Затем освещается наверху кабинет.
Феликса. Там Пуришкевич и Дмитрий Павлович.
Пуришкевич. Ваше высочество, при вас револьвер?
Дмитрий Павлович. Да.
Пуришкевич. У меня «соваж» – прекрасная игрушка! без осечки…
Дмитрий Павлович. Пора!
Пуришкевич. Да, пора.
С этими словами они идут через тамбур и спускаются в столовую, где офицер зажигает свет.
Поручик С. Форточку я закрыл, – дымом больше не пахнет.
Пуришкевич (подходит к столику у окна, берет темную рюмку и наливает в нее яд из склянки). Яд вольем в темную рюмочку. А эта – для князя.
Дмитрий Павлович. Мне страшно, как бы Феликс не перепутал впопыхах и сам не выпил вина из этой рюмки. Или – съест розовый пирожок.
Пуришкевич. Это невозможно, ваше высочество, – князь необычайно хладнокровен – редкое самообладание.
Поручик С. поднимается в тамбур и возится с граммофоном.
Дмитрий Павлович. Итак, план действия?..
Пуришкевич. Феликс вводит Распутина через эту дверь. Говорит, что у Ирины гости и придется немного подождать, – предлагает ему вина и чаю… В это же время доктор Лазаверт проходит через главный подъезд и соединяется с нами. Мы становимся там, в тамбуре, чтобы броситься на помощь князю, если что-либо выйдет неладное… Я думаю – смерть Распутина наступит минут через пятнадцать после того, как он войдет в эту комнату. Мы раздеваем тело, берем всю одежду Распутина, даем ее поручику, – он как раз одного роста с Распутиным, – он надевает шубу Распутина, шапку и боты, прикрывается воротником и выходит вместе с вами, ваше высочество, – Лазаверт опять за шофера, – через малый подъезд… Вы садитесь в автомобиль… Сыщики или постовой городовой примут поручика за Распутина… Вы едете на Варшавский вокзал и у меня в поезде в печи сжигаете всю одежду… Затем вы грузите автомобиль на платформу моего поезда и на извозчиках едете на Невский во дворец великого князя Сергея Александровича. Там вы берете ваш автомобиль и едете сюда, где мы с Феликсом в ваше отсутствие упакуем тело Распутина в простыню, привяжем цепи и гири… Затем мы везем тело и бросаем в Малую Невку…
Играет граммофон «Янки Дудль».
Отлично, поручик… Подходит.
Дмитрий Павлович. Да, это стройно обдумано, хорошо…
Пуришкевич. Утопив тело, мы разъезжаемся по домам, я – на вокзал. Завтра в десять, как ни в чем не бывало, я показываю мой поезд санитарной комиссии Государственной думы…
