— Приехал он сюда из Америки, чтобы возвестить явление нового пророка, противника Лютера и папы, — ответил мужчина, к которому обратился Стейнар. — Этого пророка, кажись, зовут Джозефом Смитом. У его сторонников много жен. Судьи сожгли книги этого человека, в которых говорилось о новом пророке. Проповедник приехал в Тингведлир, чтобы повстречаться с королем и просить у него разрешения напечатать новые свои книги. Эти люди, когда крестят детей, не кропят их, а окунают в воду.
Стейнар подошел ближе. То, что говорил неизвестный, так взбудоражило слушателей, что едва он успевал закончить фразу, как поднимался крик, его слова опровергали или от него требовали подробного объяснения. Некоторые были до того возмущены, что жаждали тут же заклеймить еретика.
— Какие доказательства в пользу погружения в воду приводит старик, о котором ты говорил? — спросил кто-то из толпы.
— А разве Спасителя не погружали в воду? Ты думаешь, Спаситель позволил бы окунуть себя, если бы господь бог не признавал крещения именно таким способом? Вспомните Библию, там всегда окунали. О крещении детей кроплением ничего не сказано в слове господнем. Нет, сэры, никому не приходило в голову плескать на младенцев воду до третьего века, когда началось великое отступничество. Невежды и безбожники сочли нужным умывать детей, прежде чем принести их в жертву медному богу. Они выдавали себя за христиан, а приносили жертвы дьяволу Сатурну. Позже папа, конечно, заимствовал этот дурной обычай вместе с другими заблуждениями; а вслед за ним и Лютер, хотя он и хвастался, что знает все лучше папы.
Вдруг кто-то крикнул:
— А может Джозеф Смит творить чудеса?
Оратор покачал головой:
— Напомните мне, какие чудеса сотворил Лютер? А папа? Я что-то не слыхал такого. В то же время вся жизнь мормонов — одно сплошное чудо с того самого момента, когда Джозеф Смит впервые разговаривал с богом. А когда Лютер разговаривал с богом?! А когда папа разговаривал с богом?!
— Бог беседовал с апостолом Павлом, — заметил какой-то знающий человек.
— Да, но это был совсем короткий разговор. И только один-единственный. После этого бог даже и думать забыл о старикане. А с Джозефом Смитом он говорил не раз, не два, не три, а сто тридцать три, не считая основного откровения.
— Здесь, в Исландии, божье слово — Библия, — произнес знаток богословия.
Но оратор тут же нашелся:
— Ты думаешь, продиктовав Библию, бог сразу же оглох и потерял дар речи?
На что находчивый собеседник сострил:
— Может, и не совсем оглох, но, уж конечно, онемел при мысли, что явится Джозеф Смит и станет исправлять все, что было им сказано.
— Оглох ли, онемел ли, — я не стану пререкаться с тобой на этот счет. Как я тебя понимаю, ты веришь, что бог навсегда умолк и почти все две тысячи лет не открывал рта.
— По крайней мере я не считаю, что бог разговаривает с идиотами.
— Ну разумеется, — ответил еретик, — он предпочитает разговаривать с богатыми крестьянами, с судьями и, пожалуй, иногда со священниками. Но разрешите мне добавить кое-что о чудесах, о которых вы меня тут расспрашивали. Какие чудеса вы можете противопоставить тому чуду, которое господь бог ниспослал Джозефу Смиту — откровению на золотой доске, спрятанной в Куморе, и тому, что потом уже особым откровением господь вразумил мормонов идти к земле обетованной, божьему пристанищу в долине у Соленого озера?
— Вы только послушайте, — закричал все тот же сообразительный, — с каких это пор Америка, это скопище бродяг и преступников, стала царством господа бога?
Теперь уже мормону пришлось проглотить слюну.
— Признаюсь, что здесь, в Исландии, иногда язык прилипает к гортани, и таким малообразованным людям, как я, приходится делать много усилий, чтобы развязать его. Но одно я вам скажу, так как знаю, что это истина: все, что собирались, но не смогли сделать ни Спаситель, ни святые папы, ну и все ваши лютеранские короли в придачу, все это осуществил Джозеф Смит и его ученик Брайам Янг, когда по поручению господа бога они повели нас, мормонов, в божий град Сион. Над этой страной сияет небесный свет, это блаженная долина господня и тысячелетнее царство на земле. И уже потому, что эта страна лежит за горами Америки, за ее холмами, пустынями, за гористыми склонами и реками, и потому еще, что именно в Америке была спрятана Золотая скрижаль господня, которую нашел Джозеф Смит, страна эта благословенна, как благословенно уже одно ее имя, — лучшая рекомендация.
— Из всех бродяг и мошенников Америки Джозеф Смит самый отъявленный! — закричал кто-то.
— Где же ваша земля обетованная?
— На небесах…
— Так я и думал. Не слишком ли высоко туда взбираться?
Вдруг кто-то сказал:
— Интересно бы посмотреть на эту золотую доску. Нет ли у тебя с собой обломка от нее? Неважно, что в этом деле замешаны мошенники. А ну-ка, расскажи подробнее, какие блага имеются в этом городе Сионе?
— В долине Соленого озера каждый простой крестьянин имеет десять тысяч овец, кроме другой домашней скотины, — ответил мормон. — А как в вашем тысячелетнем царстве?
Многие не могли прийти в себя, услышав, какими отарами овец владеют там, в земле обетованной.
— Наш Спаситель — это наш Спаситель, слава богу! — провозгласил какой-то набожный мужчина, словно прося бога уберечь его от таких огромных овечьих отар.
— А разве Джозеф — это не Джозеф? — засмеялся мормон. — Хотя я и не шибко ученый, я твердо верю: Джозеф — это Джозеф, слава богу.
— Новый завет говорит в нашу пользу, — закричал мужчина, похожий речью своею на священника. — Тот, кто верит в Христа, тот не верит в Джозефа.
— Ты заблуждаешься, — возразил мормон. — Тот, кто верит в Спасителя, может верить и в Джозефа. Верующий в Новый завет верит и в Золотые скрижали. Но тот, кто называет Новый завет надувательством, состряпанным мошенниками, и домогается, где подлинная рукопись, тот, конечно, не верит в Джозефа. Такому человеку ничего не стоит сказать, что он ни во что не ставит ни Новый завет, ни Золотую скрижаль. Такой обычно говорит: сторонники Спасителя выдумали Новый завет, а приверженцы Джозефа — Золотую скрижаль. Такой человек, не смущаясь, может объявить, что и Спаситель и Джозеф — бесчестные люди. Дело в том, дорогие братья, что мы, мормоны, с теми, кто так рассуждает, не хотим иметь дело, такие люди и такие речи нам чужды.
— Если я тебя правильно расслышал, — вмешался благообразный крестьянин, — так ты тут говорил о своих овцах. Кажется, у тебя их десять тысяч. А не расскажешь ли нам, сколько у тебя жен?
— Ты внимательно читал Библию? Помнишь, сколько там в Библии имеют жен? Ну, например, такой мужчина, как Соломон? Он ведь был не хуже тебя. А разве Лютер не разрешил курфюрсту Гессенскому иметь не одну жену? А зачем отменили папство в Англии? Да только затем, чтобы король Генрих мог себе позволить иметь несколько жен сразу.
— Мы здесь исландцы, — послышался голос из толпы.
— Да, но у исландцев всегда было многоженство, — отозвался мормон.
У некоторых благопристойных мужчин перехватило дух.
Кто-то закричал: «Лжешь!» Нашлись и такие, которые требовали от мормона доказательств.
— Так было по крайней мере в мои времена, — ответил он. — Здесь мужчинам разрешалось заводить себе несколько сожительниц, вместо того чтобы скрепить с ними союз узами брака и дружбы, как это делаем мы. Мормоны не допустят, чтобы молодые девицы погибли в позоре и бесчестии, если они не желают выходить замуж за какого-нибудь прощелыгу, которого им навязывают. Многие разумные девушки предпочитают делить между собою одного достойного мужчину, вместо того чтобы ублажать какого-нибудь бездельника. Мы в долине Соленого озера не выставляем на людское посмешище ни проституток, ни старых дев, ни опозоренных матерей семейства, ни вдов. Когда я рос в Исландии, в стране было полным-полно таких женщин. Дети обретали отцов, девушек выдавали замуж в зависимости от того, чье имя и репутацию приходилось спасать в каждом отдельном случае. Я сам плод такого многоженства. Говорят, что я сын пастора. Чиновники, разъезжавшие по делам службы, спали, как правило, с кем хотели, — с замужними, незамужними. Мою мать сплавили на острова Вестманнаэйяр, и она зачахла там от людского презрения. Меня привезли домой, и я вырос в ее родной округе. Приемных детей, часто незаконнорожденных, не очень-то жаловали в Исландии. В Первый день лета меня всегда стригли и меняли мне одежду. Для этого брали мешок, служивший всю зиму подстилкой для собаки, выбивали из него пыль об угол дома, прорезали дырку посредине и натягивали на меня. В Исландии всегда было многоженство, и вот так оно оборачивалось для женщин и детей. Все же в мое время было не так страшно, как в те далекие времена, когда несчастных незаконных жен, если у них появлялись дети, бросали в озеро, здесь, в Тингведлире. У нас же в долине Соленого озера…
