Марк оглянулся. Зал был забит английскими офицерами в мундирах защитного цвета и белых флотских кителях. Все кругом говорили с четким британским выговором. Марку нравились такие места. Официант принес им еще по стакану, и они чокнулись.
— За Китти, куда бы ее ни занесло! — провозгласил он. — Кстати, мэм, куда вы теперь держите путь?
Китти пожала плечами.
— Ей-Богу, не знаю. В Салониках делать больше нечего, и я места себе не нахожу. Впрочем, есть десятки предложений от Объединенных Наций — во все концы Европы.
— Это была та еще война, всюду полно сирот.
— Что есть, то есть, — согласилась Китти. — Только вчера я получила заманчивое предложение остаться здесь на Кипре.
— На Кипре?
— У них какие-то лагеря для беженцев в окрестностях Фамагусты. Ко мне обратилась одна американка. Кажется, лагеря переполнены, планируется построить новые вдоль шоссе на Ларнаку. Она хочет, чтобы я взяла на себя заботы о детях, их там уйма.
Марк нахмурился.
— Это одна из причин, из-за которых я не смогла приехать в аэропорт. Должна была съездить в Фамагусту, чтобы повидаться с ней.
— И что же ты ей ответила?
— Отказалась. Это евреи. Конечно, еврейские дети, в общем такие же, как все, но мне бы не хотелось иметь с ними дело. Кажется, эти лагеря теснейшим образом связаны с политикой, к тому же они не под контролем ООН.
Марк задумался. Китти шаловливо подмигнула и помахала пальцем перед его носом.
— Не будь таким серьезным… А хочешь знать еще одну причину, почему я не встретила тебя в аэропорту?
— Ты никак чуток надралась?
— Есть немного. Итак, мистер Паркер, я поехала в Фамагусту, чтобы проводить своего кавалера. Ты ведь меня знаешь — один любовник отплывает пароходом, другой прилетает самолетом.
— Коль ты об этом заговорила… Кто он такой, этот парень, с которым ты приехала на Кипр?
— Очень хочется знать?
— Ага.
— Полковник британской армии Говард Хиллингс.
— У вас с ним что-нибудь было?
— Нет, черт возьми! Он правильный до тошноты.
— Где ты с ним познакомилась?
— В Салониках. Он там возглавлял английскую военную миссию. Когда я приняла приют, у нас всего не хватало: коек, медикаментов, продуктов, одеял, в общем — всего. Я как-то обратилась к нему, и он преодолел все бюрократические препоны, чтобы помочь мне. С тех пор мы друзья на вечные, вечные времена. Он действительно чудесный человек.
— Продолжай. Это впрямь становится интересно.
— Несколько недель назад он получил назначение в Палестину, перед переводом ему предоставили отпуск. Вот он и предложил мне провести с ним эти дни на Кипре. Знаешь, я до того заработалась, что совершенно забыла: у меня за полтора года не было ни единого выходного. Но его отозвали из отпуска, и пришлось явиться сегодня в Фамагусту, чтобы сесть на пароход в Палестину.
— Есть планы на будущее в качестве миссис Хиллингс?
Китти покачала головой.
— По правде говоря, мне он очень нравится. Он, собственно, и привез меня на Кипр, чтобы сделать предложение в подходящей обстановке.
— И что же?
— Я любила Тома. С другим такое больше не повторится.
— Тебе только двадцать восемь, Китти. Пора снимать траур.
— А я не жалуюсь. Я нашла вполне подходящее для себя дело. Марк, ты ведь тоже едешь в Палестину… Как и многие здешние офицеры.
— Там назревает война, Китти.
— Почему? Не понимаю.
— На то есть причины. Видишь ли, многие народы решают брать свои дела в собственные руки. Колонии выходят из моды. Эти англичане катятся в пропасть. Глянь, вот солдат новой мировой империи, — сказал Марк, доставая из кармана доллар. — У нас миллионы таких зеленых солдат, они проникают во все уголки земного шара. Величайшая оккупационная армия из когда-либо существовавших. И это завоевание бескровное. Но Палестина… это, видишь ли, другое дело. Тут, Китти, есть даже что-то пугающее. Горстка людей хочет воскресить нацию, умершую две тысячи лет тому назад. Такого еще не бывало. Более того, они, кажется, добьются своего, те самые евреи, которых ты недолюбливаешь.
— Я не говорила, что не люблю евреев, — перебила его Китти.
— Не будем спорить. Подумай-ка лучше, дорогая: с тех пор, как ты на Кипре, не слышала ли ты, не заметила ли чего-то, ну, скажем, необычного?
Китти в задумчивости прикусила губу и вздохнула.
— Только эти лагеря для беженцев. Я слышала, они переполнены и находятся в ужасающем состоянии. Почему ты спрашиваешь?
— Не знаю. Просто у меня ощущение, что на острове назревает что-то очень серьезное.
— Сказал бы лучше, что в тебе заговорило профессиональное любопытство.
— Тут нечто большее. Ты слышала о некоем мистере Фреде Колдуэлле? Он адъютант генерала Сазерленда.
— Ужасно скучный. Я познакомилась с ним у губернатора.
— Он был у меня в гостинице перед твоим приездом. С чего бы адъютанту генерала дышать мне в затылок ровно через десять минут после моего прибытия, если тут ничего не происходит? Нет, Китти, что-то все-таки есть, и англичане почему-то нервничают. Не могу сказать в точности, из-за чего, но ставлю два против одного, что это связано с этими самыми лагерями. Послушай, ты не согласилась бы поработать там несколько недель ради меня?
— Конечно, Марк. Если тебе это нужно…
— Впрочем, к черту! — Марк поставил стакан. — Мы с тобой тут в отпуске. Ты права — у меня просто профессиональная подозрительность. Забудь, давай лучше потанцуем.
В Фамагусте, на улице Арсинос, напротив стены Старого города, стоял большой роскошный дом, принадлежавший греку-киприоту по имени Мандрия, владельцу Кипро-Средиземноморской пароходной компании, а также большинства такси на острове.
Мандрия и Давид Бен Ами сидели, с нетерпением дожидаясь, пока Ари Бен Канаан приведет себя в порядок и переоденеться после морского купания.
Они не сомневались, что его появление на Кипре связано с особо важным заданием Моссада Алии Бет. Долгие годы англичане старались не допускать или по крайней мере предельно ограничить еврейскую иммиграцию в Палестину. Эта задача была возложена на королевский флот. А Моссад Алия Бет — организация палестинских евреев — как раз и занимался нелегальной доставкой туда своих соплеменников. Всякий раз, когда британский флот перехватывал пытавшееся прорвать блокаду судно Моссада, беженцев направляли в лагеря на Кипре.
Ари Бен Канаан вошел в комнату и кивнул Мандрии и Бен Ами. Он был крупным мужчиной более шести футов ростом, крепкого сложения. Хотя он и Бен Ами были старыми друзьями, в присутствии киприота Мандрии они держались официально.
Ари закурил и сразу приступил к делу.
— Меня послали на Кипр, чтобы организовать массовое освобождение из лагерей. Причины нам всем очевидны. Что скажешь, Давид?
Тонкий молодой человек принялся задумчиво шагать по комнате. Несколько месяцев назад его направил сюда Пальмах, тайная еврейская армия в Палестине. Десятки ее бойцов тайком от англичан пробирались в лагеря для беженцев и организовывали там школы, больницы, синагоги, создавали кустарные промыслы. Беженцы, которые вместо Палестины оказались на Кипре, были в полном отчаянии. Появление же бойцов еврейской армии поднимало их дух. Пальмахники обучили военному делу несколько тысяч беженцев, мужчин и женщин; вместо винтовок у них были палки, вместо гранат — камни. В свои двадцать два года Давид был командиром группы Пальмаха на Кипре. Англичане, видимо, догадывались, что в лагерях орудуют бойцы из Палестины, но делали вид, что их это не касается. Они несли наружную охрану лагерей и избегали соваться в пышущие ненавистью зоны.
— Сколько человек должны бежать? — спросил Давид.
— Примерно триста.
Давид покачал головой.
— Мы прорыли несколько подкопов, но они ведут в море. Как ты убедился сам, течения здесь коварные, справиться с ними под силу только опытному пловцу. Правда, есть еще лазейки с выходом на мусорные свалки. Там нет охраны, но этим путем мы никогда не выведем столько народу. Конечно, кое-кого можно переодеть в английскую форму и даже достать для них поддельные документы. Но опять же — многих так не выведешь. И последнее. Мы иногда прячем своих людей в ящики, заколачиваем и отправляем на пристань. Господин Мандрия — хозяин пароходной компании, его работники за этими ящиками приглядывают. В общем, Ари, я не вижу, как сейчас можно устроить массовый побег.
— Что-нибудь придумаем, — уверенно сказал Бен Канаан, — но в нашем распоряжений всего несколько недель.
Мандрия встал, вздохнул и покачал головой.
— Господин Бен Канаан, вы приплыли ночью и тут же требуете от нас невозможного., , и к тому же всего за две недели. Сердцем, — продолжал Мандрия, приложив руку к груди, — я чувствую, что все будет сделано, но умом, — тут он постучал пальцем по лбу, — понимаю, что это невозможно. — Киприот заложил руки за спину и зашагал по комнате. — Поверьте мне, господин Бен Канаан, — он круто обернулся и сделал патетический жест, — вы, люди Пальмаха и Моссада, можете положиться на нас, кипрских греков. Мы готовы стоять за вас до последней капли крови. Мы на вашей стороне! Мы с вами! Мы готовы сделать для вас невозможное. И все-таки… Кипр окружен со всех сторон морем, англичане не дураки, и они не спят. Я, Мандрия, готов сделать для вас все, но устроить побег трехсот человек из Караолоса — это выше человеческих сил. Лагерь окружен трехметровым забором из колючей проволоки, всюду вооруженная охрана, и оружие заряжено.
