— Еще бы. Ад Кутс не столько, чтобы взрывать их динамитом.
— Да, сэр. Однако, если позволите, я предпочел бы не обсуждать этот аспект вчерашних событий. У меня ноги подкашиваются, как вспомню. Странно, что чудесное избавление подействовало на меня сильнее, чем на нее.
— Ада такая. Ее трудно выбить из колеи.
— Удивительная девушка. Завидую этой ее способности. Однако, когда я думаю, как легко вы могли не дать мне комбинацию…
— Еще бы! Я думал, вы пьяны.
— Вполне объяснимо. Нечасто дворецкий сообщает джентльмену, что грабит банк.
— Наверное, такое случается не чаще раз-двух в год. И, коли уж мы затронули тему дворецких, полагаю, женившись, вы меня оставите?
— Да, сэр. Я хотел бы, хоть и с сожалением, заблаговременно известить об уходе.
— Ады я тоже лишусь?
— Боюсь, что да. Мы планируем поселиться на Французской Ривьере. В юные годы я входил в банду Дюплесси, которая орудовала на Лазурном берегу, и сохранил самые нежные воспоминания о синих небесах и величественных горах. Я присмотрел замечательный дом неподалеку от Канн, который мы обчистили много лет назад.
— Когда вы еще были исполнителем?
— Да, и одним из лучших. Сейчас трудно поверить, но в ту пору я взбирался по стенам не хуже Ферди.
— Кого?
— Одного из моих бывших коллег, известного как человек-муха.
Майк кашлянул. Предстояло затронуть деликатный вопрос.
— Не сочтите за бестактность, Эпплби, но можно задать вам личный вопрос?
— Конечно, сэр.
— «Бывший» в вашей прошлой фразе — ключевое слово?
— О, сэр, можете не беспокоиться. Я безусловно отхожу от дел. Я обещал моей будущей дражайшей супруге, да и в любом случае нехватка грамотных специалистов по сейфам делает мою работу чересчур трудоемкой. Вы не поверите, какие разочарования мне пришлось пережить. Принести еще кофе, сэр?
— Нет, спасибо.
— Могу еще чем-нибудь быть полезен?
— Ну, разве что позвоните суперинтенданту и спросите, как продвигается расследование.
— Я не счел бы это благоразумным.
— Наверное, вы правы. Тогда все. Спасибо, Эпплби.
— Спасибо, сэр.
Через двадцать минут Майк, все еще страшась грядущего испытания, но уже несколько подкрепленный селедкой и кофе, отправился к тетушке Изабелле.
4
Когда он вошел в комнату, ему подумалось, что в искусстве умиротворения разбушевавшихся тетушек Джил нет равных. Под ее благотворным влиянием огнедышащий вулкан приутих настолько, что племянник мог взирать на грозную тетку почти без трепета. Если не считать, что она обозвала его мокрицей и присовокупила замечание по поводу мерзкой рожи, мисс Бонд ничем не проявила обычного темперамента. Сейчас даже дитя, при достаточной отваге, могло бы играть с ней.
— Джил говорит, ты якобы заходил ко мне вчера, — сказала она. — Держу пари, что это не так.
— Я заходил. Ты спала.
— Учитывая, что я за всю ночь не сомкнула глаз… Ладно, проехали. Что она говорит, будто вы решили пожениться?
— Брак согласован и состоится вскорости, при условии, конечно, что меня не упекут за решетку. В противном случае церемонию придется отложить на несколько лет.
— Ну…
— Не говори этого!
— Чего?
— Мне вспомнился старый мюзикл. Молодой человек знакомит мать с невестой, а мать смотрит на девушку и восклицает: «Бедный Джон! Бедный Джон!». Ты собиралась сказать: «Бедная Джил!»
— Ничего подобного. Я собиралась тебя поздравить. Такие девушки встречаются раз на тысячу.
— Я бы сказал, еще реже.
— Хоть я и не одобряю ее вчерашнюю выходку. Что тут, разбойничье гнездо? Мой брат грабит банк, моя сиделка грабит банк, мой дворецкий грабит банк, мой племянник грабит банк, его секретарша грабит банк…
— И ты бы грабила банк, если бы не лежала со сломанной ногой.
— Может быть, ты прав. Мы все мошенники, и ничего тут не поделаешь.
На лице Майка отразилось сомнение, как будто тетка в своих последних словах хватила лишку.
— Надеюсь, что так.
— В каком смысле?
— Я вспомнил шурина нашего суперинтенданта. Боюсь, как бы он чего не сделал.
— Что ты несешь? Какой шурин?
— Из Скотланд-Ярда. Гостит у Джессопа и заявился вместе с ним вчера ночью.
— Не может быть!
— Может, и мне показалось, что он не вполне поверил нашим объяснениям, хоть я и не сказал этого Джил, чтобы ее не тревожить.
— Ладно, меня ты встревожил. Что ему не понравилось?
— Дело в комбинации к сейфу. Я сказал, что всегда забываю ее и, по совету Ады, стал записывать в книжку. Самое смешное, что это правда. Грабители нашли ее — тут в нашей истории слабое место — и открыли сейф.
— На мой слух — очень правдоподобно.
— Не уверен, что на его тоже. Он промолчал, но у меня создалось впечатление, что он не вполне поверил. Мне не понравился его прищур. Он из этих, из новых — выпускников Кембриджа, Оксфорда или Хэпдонского полицейского колледжа, — а они известны своей башковитостью.
Мисс Бонд сердито фыркнула.
— Гори они синим огнем со своей башковитостью! Ничего не бойся. Этот обормот не заподозрит, что ты ограбил собственный банк.
— Заподозрил бы, если бы взял меня с поличным.
— Что невозможно.
— Наверное.
— Ну, разумеется!
— Ты меня очень успокоила, тетя Иззи. Значит, просто выбросим его из головы?
— Начисто. Нечего его боятся. Он успокоится на том, что работали профессионалы. А почему бы нет? Банки грабят сплошь и рядом. Странно, что «Банк Бонда» еще не обчистили.
— А не было чего-то такого в восемнадцатом веке?
— Вроде было, но в следующие сто лет — ни разу.
— Это потому, что рядом не оказалось Эпплби.
Мисс Бонд вспомнила, что давно хотела спросить про Горация. Из всех актеров ночной драмы он вызывал у нее самое жгучее любопытство.
— Расскажи мне про него. Абсолютно в твоем духе взять дворецким жулика. Ты и в детстве ничего не соображал. Явно криминальная физиономия, полагаю?
— Ничего подобного. Сама респектабельность. Надень на него гетры и шляпу с загнутыми полями — сойдет за епископа.
— Ну ты скажешь!
— Правда. Большинство епископов ему в подметки не годятся. Тебе надо на него посмотреть.
— Где он?
— В буфетной, надо думать.
— Наверное, ворует ложки.
— Он не украдет ложку, даже если родная бабушка будет просить его на смертном одре. Он переродился. Уходит от дел и женится на Аде Кутс. Будут жить безупречной жизнью на Ривьере. Он присмотрел дом недалеко от Канн. Из сентиментальных соображений, потому что ограбил его в юности, когда входил в шайку Дюплесси.
— Как сердцу те детские сцены милы.[62]
— В таком духе, хотя сомневаюсь, что он был тогда ребенком. Говорит, что взбирался на стены домов.
Мисс Бонд минуту лежала в задумчивом молчании.
— Женится на этой милой девочке?
— И считает, что должен быть ее достоин.
— Очистился любовью хорошей женщины?
— В точку.
И снова мисс Бонд погрузилась в задумчивость. Возможно, она размышляла об идиллической жизни, которая ждет Эпплби, мистера и миссис, но вероятнее, нет, потому что заговорила о более приземленных вещах.
— Чемодан с деньгами. Где он?
— В шкафу, в кабинете. А что?
— На твоем месте я бы его перепрятала.
— Перепрятала?
— И поживей. Ты говоришь, этот Эпплби переродился. Все может быть, но вдруг он задумается и поймет, что не так уж очистился любовью хорошей женщины? Все бывает.
Майк вынужден был признать, что такое возможно. Многие люди, увидевшие свет, склонны его выключать, когда в них проснется ветхий Адам.
— Я понимаю, о чем ты.
— Иди и принеси его сюда. У меня он будет в безопасности.
Майк согласился, что совет здравый. Даже если Гораций, поддавшись алчности, решит взяться за старое, он не посмеет войти в святая святых мисс Бонд.
— Ты всегда права, тетя Иззи, — сказал он. — Сейчас же принесу. Он весит примерно тонну, и я наверняка надорвусь, пока буду втаскивать его по лестнице, но что с того? Если я умру в конвульсиях, всего лишь одной могилой станет больше среди холмов.
Чемодан, вынутый из шкафа, оказался весом и впрямь в тонну. Майк поставил его возле стола и без радости предвкушал, как они вместе будут преодолевать лестницу, когда сзади открылась дверь и раздался звучный голос Эпплби.
— Суперинтендант Джессоп и сержант Поттер, сэр, — сказал Гораций.
В поведении двух служителей закона, когда те переступили порог кабинета, наблюдалась такая разница, что даже самый невнимательный взгляд не преминул бы ее отметить. Суперинтендант вошел первым с неловким видом кошки на раскаленных кирпичах или школьника, вызванного к директору. Для веллингфордца было почти святотатством вторгнуться в Мэллоу-холл с целью обыска. Феодальный дух в Англии сегодня уже не тот, но в тихих городках вроде Веллингфорда он еще сохраняется, особенно если его поддерживала такая сильная личность, как покойный сэр Хьюго. Суперинтенданту казалось, что портрет сэра Хьюго смотрит на него с гневным осуждением. Он полез за носовым платком и украдкой промокнул лоб.
