"Тихая ночка
ночка святая"
Улыбаясь Гие.
Рафаэль в задумчивости.
Мы возвращаемся назад домой где я буду спать у себя на траве, и они прощаются со мной на дорожке у входа, Ирвин говорит "Давайте сядем во дворе и устроим отвальную"
"Нет", говорю я. "Если вы хотите ехать, то езжайте"
Саймон целует меня в щеку по-братски - Рафаэль дарит мне свои темные очки, после того как я возвращаю ему крест который он опять пытается подарить мне навсегда - Мне грустно - Я надеюсь что напоследок они не увидят моего усталого лица - наши глаза затуманены временем - Ирвин кивает, такой маленький простой дружеский и печальный, убеждающий и ободряющий кивок, "Ну давай, увидимся в Мексике"
"Прощай Гия" - и я иду к себе на дворик и сажусь покурить на скамейку возле бассейна пока они уезжают - я смотрю в бассейн как директор школы, как режиссер фильма - как Мадонна в сияние вод - сюрреалистический бассейн - потом смотрю на кухонную дверь, темнота, и вижу как вырисовывается прямо перед моими глазами видение группы темных людей носящих серебряные четки, серебряные безделушки и кресты на темных грудных клетках - оно мелькает передо мной и быстро исчезает.
Ах как блестят в темноте эти сверкающие предметы!
На следующий вечер после того как я поцеловал на прощание мать и детишек, Коди отвез меня в железнодорожное депо Сан-Хосе.
"Коди, прошлой ночью у меня было видение группы темных людей, вроде Рафаэля, Дэвида Д`Анжели, Ирвина и меня, мы все стояли во мраке со сверкающими серебряными распятиями и ожерельями на наших темных грудях! Коди, Христос придет опять".
"Ну точно", кивает он тихо, держась за рукоятку ручного тормоза, "Так я ж тебе что говорю - "
Мы останавливаемся около депо и смотрим на задымленный локомотивами пейзаж, на новые тарахтящие локомотивы и контору депо украшенную яркими огнями, тут мы когда-то работали вместе - Я сильно нервничаю и все пытаюсь вылезти из машины чтобы не прозевать Призрак на выезде, но он говорит "Э парень они еще только готовятся - ждут пока двигатель разогреется - ты сам увидишь, этот здоровенный четырех моторный сукин сын домчит тебя до Лос Анжелеса в пять минут, но Джек берегись, держись покрепче и помни то что я всегда говорил тебе, мальчик мой, в этом одиноком мире мы с тобой долго были корешами, я тебя люблю больше чем кого бы то ни было и не хочу терять тебя, сынок - "
У меня с собой полпинтовая фляжка виски на дорогу, и я предлагаю ему глоток "Что-то ты круто взялся за дело", говорит он, видя что теперь я пью виски вместо вина и покачивает головой - Когда он ставит машину за рядами неуклюжих пассажирских машин, и смотрит как я натягиваю свою старую стопную куртку с болтающимися рукавами, на одном из
которых осталась горестная отметина там где когда-то была нашивка POW[123] оставшаяся от ее корейской предыстории (я купил эту куртку в Эль Пасо в одной из чудных индейских лавчонок торгующих всякой всячиной) - и он смотрит, похоже сравнивая меня в моем городском прикиде и в экипировке для ночных поездок на товарняках - Хотелось бы знать что он думает обо мне - Куча заботливых пояснений и указаний. Он хочет чтобы я запрыгнул на поезд со стороны пожарного навеса, но мне неохота пересекать шесть или семь путей чтобы попасть на главную колею (откуда его будут перекидывать на нужный путь) - "Я запутаюсь там в темноте - лучше пойду на инженерную сторону". У нас с ним старый спор о том как надо действовать на железной дороге, он придерживается своей разработанной долгим опытом и точной как лезвие бритвы оклахомской логике основанной на воображаемых страхах, а я совершаю свои глупые беспечные промахи основанные на канукских[124] представлениях о безопасности
"Но тебя ж увидят на инженерной стороне, парень, под тем вон здоровенным фонарем ты точняк засветишься!"
"А я спрячусь между вагонами"
"Нет - пошли внутрь"
И как в те старые времена когда он промышлял угоном машин, Коди, заслуженный работник компании, пробирается в пустой вагон, оглядывается по сторонам как вор чтобы его никто не заметил, бледное лицо в полной темноте - мне же неохота затаскивать внутрь свой рюкзак и поэтому я стою между вагонами и жду - Он шепчет мне из темного окна:
"ПРЯЧЬСЯ ЧТОБ ТЕБЯ НЕ УВИДЕЛИ, ВСЕ ВРЕМЯ ПРЯЧЬСЯ!"
Внезапно через пути недалеко от нас между вагонами пролезает обходчик с зеленой лампой, подавая ей сигнал, локомотив взрывается тарахтением БАУ БАУ и вдруг большой круг желтого света светит прямо на меня и я дрожа пытаюсь спрятаться в тень, Коди таки запугал меня - вместо того чтобы выпить с ним раньше глоток виски, я воздержался напомнив себе правило: "Никогда не пей на работе", на полном серьезе имея под работой ввиду хватание за движущиеся поручни и вскарабкивание с тяжеленным рюкзаком на неудобную платформу, если бы я немного выпил то сейчас не трясся б мелкой дрожью - Обходчик видит меня, и опять испуганный шепот Коди:
"СПРЯЧЬСЯ ЧТОБ ОН ТЕБЯ НЕ УВИДЕЛ!"
и обходчик кричит:
"Что, попал в передрягу?" что можно понять как или "Напряг с деньгами, поэтому на товарняк лезешь?" или "Полиции боишься и поэтому прячешься?", но я не раздумывая кричу на одном дыхании "Ага - нормально?" и обходчик сразу же отвечает:
"Поря-адок"
Потом, когда большой поезд медленно заворачивает на главный путь сияя еще ослепительней я продолжаю разговор крича "Прям тут и залезу", желая показать обходчику что я всего лишь обычный хороший болтливый парень и не собираюсь взламывать двери вагонов и портить обшивку - Коди не издает ни звука, притаившись в темном окне вагона, скорее всего лежа на полу
Он говорит мне "Джек для надежности пережди двадцать вагонов, если залезть слишком близко к локомотиву то задохнешься в маргитских туннелях надышавшись выхлопных газов" но пока я жду эти двадцать вагонов мне становится страшно, потому что ускорение растет, они громыхают все быстрее, и уже на шестом или седьмом я выскакиваю из своего укрытия, пережидаю еще парочку, сердце колотится, потом несколько раз для пробы примеряюсь к проплывающим мимо стальным ночным ступенькам (о Господь отцов наших, как же холодна видимость вещей!) и в конце концов начинаю бежать, рысцой, догоняю передний поручень, хватаюсь за него и бегу вровень, испуганный, тяжело дышащий, и вталкиваю себя на платформу одним изящным легким совсем-не-страшным-пробуждающим-из-кошмара смехотворным усилием и вот я здесь, стою на платформе и машу рукой назад невидимому Коди, машу долго чтобы он точно мог увидеть что у меня все в порядке, и поэтому я машу опять и опять, и еще это чтобы сказать до свидания старина Коди...
- И все наши страхи напрасны и подобны сну, так сказал Господь, - и когда-нибудь так же нестрашно мы умрем
Всю ночь двигаясь на юг вдоль Побережья я пью свой виски и пою звездам, вспоминая свои прошлые жизни когда я был узником в темницах, и вот теперь я на свободе - дальше, дальше, как пророчествовал я в своих песнях Одиночества, через дымные туннели где красная бандана на носу защищает меня, и дальше в Обиспо, где обалденные бродяги-негры невозмутимо покуривают сигареты сидя в кабинах грузовиков стоящих на следующей после моей платформе прямо на виду у всех! Бедняга Коди! И бедный я! В Эл-Эй[125] где, умывшись утром водой капающей из вагона-рефрижератора и дотопав до города, я в конце концов покупаю билет и становлюсь единственным пассажиром автобуса отъезжающего в Аризону, и мой пустынный сон в дороге и моя приближающаяся Мексика, вдруг с нами равняется другой автобус, я смотрю и вижу двадцать молодых людей, сидящих вместе с вооруженными охранниками, по пути в тюрьму, двое из них оборачиваются и видят меня, и единственное что я могу сделать для них, это медленно поднять руку и медленно махнуть ей приветствуя, и увидеть как они медленно улыбаются в ответ
Пик Одиночества, чего ж еще тебе нужно?
Вот такая вот книжка. Пожалуйста, не считайте только это литературой, ладно? А то при слове литература становится как-то не по себе, и по моему это все не о том. Потому что все это было. И не имеет никакого отношения ни к тому, как жить надо, и к тому как жить не надо, потому что и то и другое глупость. Просто каждый по жизни ищет свой чистяк, и Джек Керуак искал свой так - смотрите сами, близко это вам, или нет. Но в любом случае, спасибо ему - мне это помогло жить погрузившись во все эти дела шесть месяцев, пока я переводил (иногда поднимая голову, я не сразу понимал где я и что к чему), и может быть поможет вам погрузиться туда же на денек-другой, пока будете читать. Больше сказать нечего, в книжке все есть. И все-таки жалко, что она местами такая печальная.
Традиционные, но искренние благодарности - Алику и Оле, которые позволили мне и еще целой толпе народу прожить у них полгода, спасибо правительству Франции, за его бюрократию, которая позволила мне проболтаться эти полгода в Нанте и не отвлекаться ни на что, спасибо благотворительной организации Restaurant Du Coeur, которая давала бесплатную еду, спасибо куче неизвестных мне совершенно американцев, (Augustine Touloupis, Bhajan Peter, Brajan Block, Butterfly Bill, Hawker, James McGill, Leaf Star, Martha Kerlin Reynolds, Phreely Phlying (ну этого перца я знаю, Рэйнбоу-папа Билл, хе-хе), The Reeds, Willie Watson, Dennis, Carla) которые отвечали на мои отчаянные письма, большая часть всех этих разъясняющих сносок возникла благодаря им, спасибо Ане Герасимовой, которая взяла да и со всеми договорилась (уже второй раз в моей жизни), и очень поддержала письмами о том как ей этот перевод понравился, ну и Московской Библиотеке Иностранной Литературы, из которой я эту книгу украл в 1994 году (приеду в Москву, отдам).
