«О Илад, неужели у тебя нет жалости?» — крикнул царь, и вазир ответил: «Пятеро не знают жалости: сеющий зло жестокосердный правитель, роющий ямы могильщик, дожидающийся темной ночи разбойник и грабитель, провозгласивший ложное учение и смущающий народ совратитель и все сметающий на своем пути безрассудный честолюбец».
«Меня устрашала даже мысль о казни Ирахт!» — сказал царь, и вазир промолвил: «Больше всего страшатся семи вещей: старости, губящей молодость и красоту; болезни, изнуряющей тело и иссушающей душу; гнева, отнимающего у судьи способность к справедливому решению, похищающего разум у мудреца; заботы, ослабляющей дух и разбивающей сердце; холода, притупляющего все чувства; голода и жажды, отнимающих у людей человеческий облик; и смерти, губительницы всего живого».
«Ты казнил Ирахт, и все твои речи — обман!» — произнес царь, и вазир ответил: «Восемь вещей основаны на обмане: власть несправедливого царя; речи мудрецов, поступающих вопреки своим словам; гороскопы и предсказания звездочетов, вычисляющих стоянки луны и солнца; раскаяние грешников; благочестие разбойников, подстерегающих жертву во мраке ночи; оправдания неверной жены перед супругом; повествования о достоинствах брахманов; рассказы охотников и рыболовов».
Царь Шадирам сказал: «Я не хочу иметь с тобой никакого дела, Илад», и вазир ответил: «Не имей дела с неразумным советником, с человеком непостоянным и ветреным, с высокомерным, считающимся только со своим собственным мнением, с тем, кто любит деньги больше жизни, с хилым и слабым, взявшимся за тяжкую работу, с распутником и злодеем, с предателем и неверным другом».
«Довольно, вазир! — воскликнул царь. — Не испытывай моего терпения!» Илад тотчас же ответил: «Людей испытывают в деле: воина — в схватке, военачальника — в руководстве битвой, невольника — в исполнении повелений его господина. Разум царя испытывают, когда узнают, умеет ли он сдерживать гнев и откладывать наказания, пока не выяснится вина; честность купца испытывают, когда узнают, верен ли он своим товарищам по торговым делам, отдает ли долги и делит ли выручку по справедливости; искренность друзей — по тому, умеют ли они прощать и переносить обиды; мудрость советника — по тому, как помогают в трудный час его советы; благочестие испытывается в посте и воздержании; великодушие познается по щедрости, доброте и состраданию, а смирение бедняка — по тому, удерживается ли он в пределах дозволенного, дабы заработать себе и своим детям на пропитание».
«Ты видишь, что я в печали и волнении, — нахмурился царь. — Неужто ты осмелишься и далее вести передо мною дерзкие речи?» Вазир ответил: «Семеро постоянно в печали и волнении: правитель, не умеющий сдерживать гнев, склонный к раздражительности и поспешности в решениях; медлительный военачальник, не умеющий предвидеть вражеские намерения; человек, острый разумом, но со злобной душой; человек добрый, но непредусмотрительный и неразумный; неправедный судья, ожидающий подношений; человек мягкосердечный, но скупой, что желает делать добро людям, но постоянно терзается жадностью; а также человек достойный и великодушный, который надеется получить награду и благодарность от ближних в этом мире».
Царь промолвил: «Я обманулся в тебе, ибо ты обманул мое доверие», — и мудрый Илад ответил: «Обманываются сами и обманывают других люди, которых я назову тебе: невежда, который берется поучать знающих; мудрец, скрывающий свой разум и достоинства; мечтатель, стремящийся к недостижимому и недоступному; кичливый злодей, полагающий, что ему все дозволено; самонадеянный правитель, не желающий принимать советов своих искренних друзей, считающийся лишь с собственным мнением; честолюбивый царедворец, пытающийся обмануть царя, не обладая для этого достаточной хитростью; ученик, преданный науке, но вступающий в спор и не соглашающийся с тем, кто более сведущ; льстивый придворный, домогающийся близости к повелителю, не питая к нему искреннего чувства; царь, дарящий свою благосклонность недостойным и наглым слугам, презирающим тех, кто пытается наставить их на путь добра и благочестия».
Сказав это, Илад умолк и, видя, что царь сидит потупив голову, понял, что его тоска по Ирахт стала нестерпимой и что если он не увидит ее, то лишится разума. И тогда вазир промолвил: «Если повелитель прикажет, я приведу к нему живой и невредимой ту, которую он любит больше жизни и так желает увидеть. Тогда, может быть, повелитель простит своему рабу его дерзкие речи, которыми тот так долго испытывал его терпение. Поистине, нет, не бывало ранее и не будет никогда на земле царя, равного тебе, ибо ты совладал со своим гневом и не потерял сдержанности и благоразумия. Я, ничтожный и недостойный, малый червь по сравнению с тобой, обращался к тебе с дерзкими речами, но тебя не покидало спокойствие и благожелательность, разум и сдержанность, ибо ты добр и миролюбив и не хочешь обижать ближних. Случилось так, что тебя постигла беда, причиной которой было неблагоприятное расположение созвездий, но тебе не следует грустить и отчаиваться, смирись с божественным предопределением и успокойся, ибо тебе больше не угрожает никакая опасность. Я дивлюсь твоему долготерпению — ведь царь жестокий и высокомерный не стал бы выслушивать меня, а казнил бы или подверг опале, обесславив и опозорив, забыв о моей долгой и верной службе, об искренних советах и о том, что я не раз избавлял тебя от жестоких бед и спасал от смерти. И подобный правитель, казнив своего преданного слугу и раба, сразу раскаялся бы и пожалел о своем поступке, хотя раскаяние было бы бесполезно и лишь увеличило грусть и заботу.
Ты же, о великий царь, острый разумом, благородней и великодушный, стерпел мою дерзость и не дал гневу ослепить тебя и погубить твой разум. Ты выслушал меня, хотя я слаб пред тобой и ничтожен, и я благодарю тебя за это, зная, что совершил проступок, достойный строгого наказания и даже казни. Но речи мои были вызваны не ослушанием, но искренней преданностью и любовью».
Услышав, что Ирахт жива, царь Шадирам преисполнился великой радости и ликования и сказал Иладу: «Я не гневался на тебя, потому что мне известно, как ты мудр, правдив и предан своему повелителю. И зная твою прозорливость и предусмотрительность, я надеялся, что ты не выполнил моего повеления и не казнил Ирахт, ведь даже если она совершила великий грех, нагрубив царю словом и делом, то сделала это не из вражды к нему и не желая причинить вреда, а лишь из женской ревности. И мне подобало не обратить внимания на ее грубость и стерпеть, так как я сам был причиной ее поступка. Я был уверен, что ты не примешь всерьез моего приказа о казни Ирахт, но ты пожелал подвергнуть меня испытанию, держа в страхе и сомнении, ибо опасался наказания за непослушание. Но я не гневаюсь на тебя, напротив, ты оказал мне величайшее благодеяние, и я тебе несказанно благодарен. Ступай же и приведи ко мне Ирахт».
И вазир, оставив царя, пришел к себе домой и, войдя в те покои, где была Ирахт, попросил ее нарядиться в самые роскошные одежды и привел ее к царю Шадираму.
Войдя в покои своего супруга, Ирахт совершила земной поклон, а потом встала перед ним, сложив руки, и сказала: «Слава всевышнему богу и слава Шадираму, великому царю, оказавшему мне великую милость. Я совершила великий грех и заслуживала казни, но он простил меня по своей кротости и мягкости и благородству нрава. Слава и хвала Иладу, который не спешил решать мое дело и спас меня от смерти, ибо знал, что наш повелитель милосерд и добр, щедр на прощение, благороден и соблюдает обеты».
И царь Шадирам промолвил, обращаясь к вазиру: «Как велико благодеяние, которое ты оказал мне, царице Ирахт и всем моим подданным и народу, ибо ты словно оживил всех нас, вернув мне мою царицу живой и невредимой, хотя получил приказание, требующее ее казни, ты словно подарил ее мне сегодня, и я всегда буду следовать твоему совету. Сегодня ты в моих глазах еще более велик и славен, и я вручаю тебе все дела моей державы, дабы ты решал их по своей воле. Я вверяю тебе мою жизнь и мое царство, полный благодарности и веры».
И вазир ответил: «О царь, пусть вечными будут твоя власть и твое счастье, я не заслуживаю похвал — ведь я лишь твой верный раб и слуга. Но я прошу повелителя не спешить в решении важных дел, ибо поспешность влечет за собой раскаяние и печаль, как было в тот час, когда царь приказал казнить царицу Ирахт, мудрую и нежную, равной которой не найти на всей земле».
«Ты сказал правду, Илад, — молвил царь Шадирам. — И я принимаю твое слово и с сегодняшнего дня не совершу ни одного дела, даже малого, не говоря о великом, подобном тому, из-за которого я чуть не лишился жизни, не подумав и не посоветовавшись со своими разумными и верными друзьями».
И царь, щедро одарив Илада, велел ему решить участь брахманов, которые посоветовали царю перебить всех его близких, и он предал их мечу. И стали благоденствовать царь Шадирам и его вельможи, восхваляя всевышнего бога и мудрого Кабариона, обладателя бесценных знаний, великих достоинств и мудрости, ибо он спас от неминуемой гибели царя Шадирама, царицу Ирахт, царевича и верного вазира Илада».
