Надо ли вам говорить, что заимодавец должен обладать двумя качествами — он должен быть богатым и щедрым. Богатым Пуффи был, но Бинго знал по опыту, что щедрым он не был. Однако он приходился крестным отцом Алджернону Обри, а крестные отцы рады помочь, если речь идет о подарке ко дню рождения. Ну хорошо, не «рады», но при должном упорстве — дают.
— Привет, Пуффи, — сказал Бинго. — Знаешь, что? У Алджи скоро день рождения.
— Какой еще Алджи?
— Алджи О. Литтл. Твой крестник.
Пуффи дернулся, вспомнив о том, как Бинго привез к нему сына в часы похмелья.
— А, черт! — вскричал он. — Этот жуткий тип! Слова и тон не вдохновляли, но Бинго упорствовал.
— Я знаю, — сказал он, — ты расстроишься, если тебе не удастся внести свою лепту. Точнее, десять фунтов. Проще всего дать деньги мне. Дал — и никаких забот.
Пуффи сравнялся цветом с прыщами.
— Слушай, — сказал он, — когда ты, практически — насильно, вовлек меня в это дело, мы договорились, что серебряной кружечки достаточно.
— Совсем немного, десять фунтов!
— На десять фунтов больше, чем я дам. Бинго понял, что придется сказать все.
— Пуффи, старик, — начал он, — тут не в нем суть. Если ты не дашь мне этих денег, я пропаду. Ты подумай, сколько мы дружим! Такой добрый, щедрый чело…
— Нет! — воскликнул Пуффи. — Ни в коем случае! И замолчал, словно его осенила внезапная мысль.
— Вот что, — сказал он, — ты что сегодня делаешь?
— Да ничего, — отвечал Бинго, — может, утоплюсь.
— Из дома сбежать можешь?
— Могу, Рози уехала. Они с миссис Перкис в Брайтоне, на встрече их бывшего класса.
— Хорошо. Тогда сходи в «Ритц».
— С удовольствием. Ты там будешь?
— Нет. Еду в Париж. Там будет живая, рыжая девица с ямочкой на подбородке. Зовут Мейбл Мергатройд. Угостишь ее обедом — получишь десятку. Дело в том…
История оказалась весьма непрезентабельной. Пуффи порхал вокруг этой Мейбл, словно пятнистая бабочка, пока не заметил, что подлетел к самому краю супружества. Открытие это нанесло удар его чувствительной душе. Винил он, в основном, ямочку, при виде которой произносил все то, о чем впоследствии жалел.
— Если я туда пойду, — признался он, — мне конец. Спасет меня только бегство. Но этого мало. Ты должен очернить меня и обличить. Притворись, что считаешь меня последним гадом.
Хотя глагол «притворяться» не показался Бинго удачным, он понимающе кивнул.
— Вот тебе десятка, — сказал Пуффи, — а вот деньги на обед. На слова не скупись.
— Не буду, — обещал Бинго.
— Давай я тебе что-нибудь подскажу.
— Что ты, не беспокойся! Я справлюсь.
Бинго ждал недолго, когда в вестибюль отеля вошла девица с такими алыми волосами и такой несомненной ямочкой, что он без колебаний бросился к ней.
— Мисс Мергатройд?
— Она самая.
— А я — Литтл, Ричард П. Литтл. Пуффи срочно вызвали во Францию, он попросил вам передать.
— Однако! Пригласить в ресторан и уехать в какую-то Францию… Это уж слишком!
— Не для Пуффи, — приступил к делу Бинго. — Для него это сущая ерунда. Вы хорошо его знаете?
— Неплохо.
— Когда узнаете еще лучше, поймете, что таких больше нет. Возьмите африканского кабана, прибавьте слизняков и тех мокриц, которых мы находим под камнем, снабдите все это прыщами, и вот вам Александр Проссер, хотя и не во всей красе.
Сказав такие слова, он повел ее в зал. Обед удался как нельзя лучше. Обиженная девица схватывала налету. Поднялась она только часа через два.
— Не уходите! — взмолился Бинго, полагая, что тему они не исчерпали; но девица была тверда.
— Надо идти, — сказала она. — Я обещала быть в частном игорном доме.
Бинго показалось, что он услышал зов горна. Десятка подпрыгнула в кармане. Теоретически она принадлежала Алджернону Обри, но любящий сын всегда одолжит на такое верное дело.
— Меня не возьмете? — осведомился он.
— Пожалуйста, с удовольствием. Это в Сент-Джон-вуд.
— Вот как? Значит, недалеко от меня.
— Сейчас посмотрю адрес. Да, Магнолия-роуд, 43. Чуткий к знакам и знамениям, Бинго подскочил. Последние сомнения исчезли.
— Ну, знаете! — воскликнул он. — Я живу в соседнем доме.
Девица поахала, заметив при этом, что мир исключительно тесен, и Бинго согласился, что таких тесных миров он в жизни не встречал.
Полицейский рейд нагрянул тогда, когда Бинго собрался уходить. Деньги он уже спустил и стоял у окна, пытаясь продышаться, когда зазвонили какие-то звонки, и в окно пенящимся потоком кинулись люди.
Быстро смекнув, что люди эти правы, он к ним примкнул; и оказался в саду соседа, где спрятался в подходящую бочку. Через мгновение-другое к нему присоединилась Мейбл Мергатройд. Она ворчала.
— Чего они лезут? Какое им дело? — говорила она, пристраиваясь в бочке. — Я выигрыш собрать не успела, тридцать семь фунтов псу под хвост!
— Спасибо, — сказал добрый Бинго, — что в этой бочке нет воды.
— Да, воды нет, — согласилась Мейбл. — Прошлый раз я сидела в огуречной раме. Это, я вам доложу! Сожмитесь вы как-нибудь, сил нету. Почему вы раздуваетесь?
— Я просто дышу.
— Значит, не дышите. Бочка что, ваша?
— Нет.
— Вы говорили, вы тут живете.
— Рядом. Тут живет один художник.
— Симпатичный?
— Не особенно.
— Ах, все гады! Эй, что там? Кажется, отбой.
Мейбл оказалась права. Они вылезли, попрощались, и, ощущая, что он побывал в печи, Бинго юркнул в дом, а там — и в постель.
Проснулся он поздно и собирался на работу, когда вернулась жена.
— Здравствуй, заинька! — сказал Бинго с посильным пылом. — Как я без тебя скучал.
— А я как скучала! — отозвалась Рози. — Вообще-то здесь было нескучно. Миссис Симмонс-через-дорогу говорит, рядом оказался притон.
— Быть не может!
— Да, пакость какая!
— Мерзость!
— Удивительно, что ты ничего не слышал.
— Я очень крепко сплю.
— Да уж. Миссис Симмонс говорит, жуткий был шум. Мистер Квинтин в ярости. Всю ночь кто-то бегал через его сад. Знаешь, какой он склочный — то ему Алджи плачет, то ты играешь на укелеле. Куда ты, в редакцию?
— Да-да.
— Не опоздал? А то Перкис рассердится.
— Ну, что ты! Он на меня не сердится. Он вечно говорит: «Главное — выспитесь как следует».
— А ты выспался? Какой-то ты желтый…
— Интеллектуальная бледность, — объяснил Бинго и ушел.
Разбирая редакционную почту, он страдал. Уровень чистого разума был невысок у его читателей, но сегодня казалось, что у него или у них — водянка мозга. Сообщение о черепахе по имени Руперт давало полное право на место в сумасшедшем доме.
Одно было хорошо — Перкис позвонил и сказал, что болей. Перкиса бы он не вынес.
Когда он вернулся домой и еще стоял у вешалки, из гостиной послышался голос жены.
— Бинго, — сказала она, — зайди сюда на минутку. Голос этот ему не понравился. Женатые люди не любят металлического призвука.
Жена стояла посреди ковра с какой-то бумажкой в руке.
— Бинго, — сказала она, — где ты вчера был?
— Вчера? — переспросил Бинго, мучительно хмурясь. — Сейчас, сейчас… Так, так… Ты хочешь сказать, пятнадцатого июня? Х-м… Ха… Пятна…
— Видимо, ты никак не вспомнишь, — сказала миссис Бинго. — Разреши, я помогу. Ты играл в рулетку и прятался от полиции.
— Кто, я? — удивился Бинго. — Ты меня имеешь в виду?
— Прочитай, — сказала жена, вручая ему бумажку. Прочитал он следующее:
«Madame,
Сочувствуя желанию Вашего супруга избежать ареста за посещение игорного дома, я был бы рад, если бы Вы попросили его не прятаться в моих бочках с неизвестными особами.
Искренне Ваш
Данте Габриэль Квинтин».
— Что скажешь? — спросила жена.
Обратившись в желатин, Бинго понял, что борьба бесполезна. Дух его был сломлен. Он вдохнул воздуху, собираясь приступить к покаянию, когда что-то зашелестело и зашуршало, словно ветер, и в комнату ворвалась няня.
— О, мэм! — взывала она. — О, мэм!
Мгновенно проснувшаяся мать затмила жену. Забыв и Бинго, и бочку, и полицию, Рози охнула. Бинго тоже охнул. Няня охала и так. Внезапный гость предположил бы, что у них приступ астмы.
— Он болен? — вскричала Рози.
— Он сказал: «Кот»!
— Кот?
— Чтоб мне с места не сойти! Я ему показывала картинки, а он увидел носорога, ткнул в него пальчиком и говорит: «Кот».
Для неженатых мы поясним. «Ну и что? — скажут они. — Подумаешь, какое слово!» Первое, ответим мы. Алджернон Обри принадлежал до сих пор к сильным, молчаливым младенцам, которые пускают слюну углом рта, а иногда хрюкают. Теперь вы поймете, почему миссис Бинго восприняла неожиданную весть примерно так, как приняли голливудские магнаты звуковое кино. Она выскочила из комнаты. Няня кинулась за ней. Бинго остался один.
