— Вот чего не знаю, того не знаю, я его вообще не видел. Помнится, появлялся тут какой-то человек, но я был тогда еще мал и не помню почти ничего.
— Да, тайн много, одно ясно: были большие деньги, и Чубаровы знали, где они, но не смогли ими воспользоваться.
— Ну а если бы и нашли, привезли бы сюда, а там началась война, дальше что? — усомнился Николай Николаевич. — Ладно, бог с ними. От Оксаны пока ничего нет?
— Так всего шесть дней прошло, как уехала, вот я и думаю, что надо и мне ехать, да не могу мужиков бросить: кто же их кормить будет?
— Ну и оставайтесь до весны, а там видно будет.
— Нет, надо наведаться домой — уже три месяца не была: мои звери там без меня, наверное, совсем отощали.
— Это кот и собака?
— Они, они… А как ваши дочки?
— Да что-то замолчали, уже детворе в школу пора, может, раздумали ехать этой осенью или с документами что-то.
Зазвенел телефон. «Алло, слушаю!» «Это Октябрьская, 119? — спросила телефонистка. — Вам телеграмма, читаю: «Вылетаем десятого рейсом 207 Смоленска. Яков. Виктор».
— Виктор с Яковом возвращаются, — сказала Рита Ивановна. — Что-то они быстро.
— Погостили — пора честь знать.
— Может и так. Давайте прогуляемся: смотрите, какая красота вокруг, а мы тут все сидим и сидим.
— А что ж пойдемте! И они спустились к оврагу, перешли через речушку и углубились в мелколесье. Была ранняя, почти незаметная в Крыму, осень.
Глава сороковая
Ивана вызвал командир части:
— Разговор наш насчет училища помнишь?
— Конечно, помню.
— Ну и что?
— Надо ехать!
— Значит, оформляем документы?
— Надо оформлять.
— Ладно, это один вопрос. Теперь — второй. Нужно написать заявление по поводу Денисова, оказывается, за ним уже и тут грешки водятся. Короче, надо написать так, как было, все, что ты знаешь, на имя прокурора области. Вот лист бумаги, ручка: садись и пиши, завтра я буду в Симферополе, сам и передам.
Иван сел и начал писать. Минут через десять положил на стол командира исписанный лист бумаги.
— Добро, молодец, теперь и я верю, что ты школу закончил с золотой медалью — ни одной ошибки. Ну, а в отношении училища иди к Дубову, помнишь его? Вот они вмести с нашим кадровиком этим и занимаются.
— А может, и Овсиенко пошлете? Нам вместе веселее было бы, — сказал Иван.
— А ты с ним говорил?
— Пока нет, но могу.
— Минуточку, сейчас, — и Попов вызвал по селектору капитана Чепурко.
— Капитан Чепурко, слушаю, — отозвался офицер.
— Полковник Попов. У нас разнарядка на экстернат сколько?
— Два человека.
— Один Исаев, а второй?
— Второго пока нет, но я намечал Ивлева.
— Это в клубе который?
— Да, но там заминка.
— Вот что: пиши Овсиенко Николая Васильевича.
— Это мастер спорта который?
— Да, он самый, я с ним поговорю.
— Есть, товарищ полковник.
— Ну, Ваня, теперь отступать нельзя, может, мне вначале с ним переговорить?
— Да нет, вначале я.
— Ну, хорошо, иди, потом позвонишь.
Иван вышел из кабинета и направился к складу ПДИ. Там солдаты укладывали купола парашютов «Т-2» и «Т-3». Николай руководил работой. Сейчас поменялись ролями. Когда-то в армии Овсиенко обучал молодого курсанта, а теперь Иван был у него начальником.
— Коля, есть разговор. — И они отошли в сторону. Беседовали недолго.
— Я как раз сам хотел начать этот разговор, а теперь необходимость отпала. Так ты говоришь, все решено?
— Да, только мне надо позвонить командиру. Как с укладкой?
— Заканчиваем, к обеду уложим.
— Тогда я пойду, позвоню полковнику.
— Давай, можешь не спешить.
Исаев зашел к дежурному по части, чтобы позвонить.
— Вот ты как раз мне и нужен, — сказал дежурный, — бегом к командиру. Он вызвал по селектору.
— Да я только что был у него.
— Я тебе что сказал?! Бегом!
— Куда там, раскомандовались! — огрызнулся Иван и направился к командиру.
В кабинете стоял капитан Листьев.
— Заходи, заходи. Доигрался твой земляк Денисов — уже сидит в каталажке, — сказал полковник. — Так что, может, и заявление твое не понадобится. С Овсиенко говорил? Согласен? Понятно.
— Да нет, почему же не понадобится? — возразил Листьев. — Тут совсем другое дело: Денисов пытался переправить за рубеж два чемодана драгоценностей, вина доказана, сейчас идет следствие.
— А откуда у него это? — поинтересовался Попов.
— Если он из-за браслета и печатки убил моих стариков, то можно представить, сколько он погубил народу за эти два чемодана.
— Раскрыта банда, которая ездила в форме ГАИ по Николаевской, Херсонской, Одесской и другим областям, убивали водителей, угоняли машины, грабили, насиловали, в общем, творили беспредел, и нити тянулись опять-таки к Денисову. Но мне кажется, за ним пойдет и Свиридов: ведут следствие очень опытные люди, мы с ними учились вместе, — сказал Листьев.
— Так что, Ваня, как только появится твой отец, он будет нужен, пусть мне позвонит или приедет, договорились?
— Хорошо. Разрешите идти?
— Пожалуйста, а вы, товарищ капитан, пока останьтесь.
После обеда Иван с Николаем собрали взвод обкатчиков. Пока солдаты перекуривали, старшины обсуждали ход проверки куполов.
— На каждую сотню выброса — три-четыре перехлеста, при раскрытии запасного парашюта основной гасится.
— Надо подумать», как говорит Оля. То, что они хуже «дубов», ясно, а то, что они по производству дешевле — тоже ясно.
— Конечно, ясно, но кто согласится на них прыгать? Солдаты же видят, что на грузах они ведут себя плохо, кто же станет рисковать?
— Вот для этого и собрали бойцов. Солдаты зашли в класс, сели за столы и с любопытством стали наблюдать за старшинами.
— Чтобы не ходить вокруг да около, — сказал Иван, — цикл обкатки куполов завершен. Теперь на них надо совершить по три прыжка, как обкатчикам. Кто желает?
Солдаты молчали. Наконец поднялись самые маленькие — Денисов и Кишиневский, те, кто когда-то очень просили Ивана взять их в дивизии, в ВДВ.
— Мы попробуем.
За ними поднялся ефрейтор Захаров — перворазрядник.
— Я согласен!
Остальные молчали.
— Да, не густо, подытожил Иван. — Значит, считаем — с нами пятеро, маловато. Ну что ж, будем думать.
Солдат отпустили.
— Я сам не очень рвусь, — сказал Николай, — у него даже автоотцепки нет, если что — придется резать лямки или стропы, а это сделать может не каждый. Надо писать «нет», Иван.
— Хорошо, будем писать «нет», — согласился Иван, — а там посмотрим.
Глава сорок первая
Виктора с Яковом привез полковник Попов.
— Как это вы с ними состыковались? — спросил Николай Николаевич, когда командирский «уазик» подкатил к дому, и из него вышли братья.
— Я был в аэропорту — отвозил жену, смотрю, идет Виктор Иванович: его за километр видно, а рядом почти такой же, вот я и сообразил, Виктора я видел и узнал сразу. Николай Николаевич, мне некогда, надо ехать.
— А может, зайдете, посидим?
— Да нет, правда, не могу.
— Спасибо, Александр Васильевич, — сказал Виктор, — Приезжайте.
— Счастливо, товарищ полковник, по-военному добавил Яков.
— Спасибо, товарищ майор, — улыбнулся Попов. — Поехали, Женя.
— Ну, здравствуйте, Рита Ивановна, — друг за другом поздоровались со стоявшей во дворе Ритой братья. — Думали сразу разъехаться, но потом решили погостить здесь недельку, а потом в Сибирь.
— В Сибирь всегда успеете. Тут тепло, бархатный сезон — люди еще купаются, загорают.
— Оно-то так, да после того, что мы видели на Смоленщине, до сих пор в дрожь бросает, — сказал Яков.
— Что, уж так плохо? — спросил Николай Николаевич.
— Да не то слово — кошмар какой-то.
— На могилке-то побывали? — спросила Рита.
— Побывали, родственников полдеревни обнаружили, живут как на каторге, одно только слово «свободный гражданин».
— Они колбасы никогда не видели, едят одну картошку да каши.
— Сейчас я обед разогрею, скоро Николай с Иваном приедут. Оба в училище надумали.
— Да, вроде бы, один Иван хотел?
— Они же «не разлей вода» сейчас, как братья, — сказал дядя Коля.
— Это хорошо, настоящий друг бывает иногда лучше родного брата, — согласился Виктор. — Мы с Егором вроде бы совершенно чужие были, а вот пронесли свою дружбу до конца.
— Пойдем, помоемся с дороги, — предложил Яков, — я-то не очень голоден, а раз приглашают, надо уважить.
И они пошли умываться к колодцу.
— Мужчины, прошу к столу, — позвала Рита.
— Вот это еда! Красный украинский борщ, пюре с котлетой, салат, а хлеб какой!
— Что интересно, так это то, что Сергей, брат наш старший, назвал всех своих детей нашими именами.
