На минуту стало так тихо, словно весь город погрузился в сон. Исчезли базары, торговцы, расхваливавшие свой товар, люди, поднимавшиеся на минареты и выпевавшие слова молитвы, сабли с резными рукоятями. Сгинули куда-то надежда и приключение, старый царь и Своя Стезя, сокровища и пирамиды. Во всем мире воцарилась тишина, потому что онемела душа Сантьяго. Не ощущая ни боли, ни муки, ни разочарования, он остановившимся взглядом смотрел сквозь маленькую дверь харчевни и страстно желал только умереть, мечтая, чтобы все кончилось в эту минуту раз и навсегда.
***
Продавец глядел на него в изумлении – еще утром, совсем недавно, он был так весел. А теперь от этого веселья и следа не осталось.
– Я могу дать тебе денег, чтобы ты вернулся на родину, сын мой, – сказал продавец.
Юноша не ответил. Потом встал, одернул одежду и поднял котомку.
– Я остаюсь работать у вас, – сказал он.
И, помолчав еще, прибавил:
– Мне нужны деньги, чтобы купить несколько овец.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Почти целый месяц работал Сантьяго в лавке, и нельзя сказать, чтобы новое дело очень уж ему нравилось. Продавец Хрусталя день-деньской сидел за прилавком и бурчал, чтобы юноша поосторожней обращался с товаром и ничего не разбил.
Однако он не уволился, потому что Продавец был хоть и ворчун, но человек честный и слово свое держал: Сантьяго исправно получал комиссионные с каждой покупки и даже сумел скопить кое-какие деньги. Однажды утром он прикинул свои барыши и убедился, что если будет зарабатывать столько же, сколько сейчас, овечек сможет купить не раньше чем через год.
– Надо бы сделать открытую стойку с образчиками товара, – сказал он хозяину. – Мы бы поставили ее у входа в лавку, чтобы привлекать внимание прохожих.
– Жили мы раньше без всяких стоек, – отвечал тот. – Кто-нибудь, идя мимо, споткнется, заденет ее и переколотит мой хрусталь.
– Когда я гнал овец на выпас, они тоже могли наткнуться на змею и сдохнуть от ее укуса. Однако это – часть жизни овечек и пастухов.
Продавец в это время обслуживал посетителя, желавшего купить три хрустальных бокала. Торговля теперь шла бойко, словно вернулись времена, когда эта улочка притягивала к себе людей со всего Танжера.
– Дела идут недурно, – сказал он, когда покупатель вышел. – Я зарабатываю теперь достаточно и скоро дам тебе столько денег, что ты купишь новую отару. Чего же тебе не хватает? Зачем требовать от жизни большего?
– Затем, что надо следовать знакам, – невольно вырвалось у юноши, и он тотчас пожалел о сказанном: Продавец-то ведь никогда не встречал царя.
«Это называется Благоприятное Начало, – вспомнились ему слова старика. – Новичкам везет. Ибо жизнь хочет, чтобы человек следовал Своей Стезей».
А хозяин между тем осмысливал то, что сказал Сантьяго. Ясно, что одно его присутствие в лавке было добрым знаком – деньги текли в кассу, и он не раскаивался, что нанял этого испанского паренька. Хотя зарабатывает он больше, чем должен: обнаружив, что от торговли ничего в его жизни не меняется, хозяин, не гонясь за барышом, назначил ему высокий процент с каждой сделки. Интуиция подсказывала: скоро паренек вернется к своим овцам.
– Зачем понадобились тебе пирамиды? – спросил он, чтобы сменить тему.
– Затем, что мне много о них говорили, – ответил Сантьяго. Сокровища превратились в горестное воспоминание, и он старался не думать о них, потому и не стал рассказывать хозяину свой сон.
– Впервые в жизни вижу человека, который хочет пересечь пустыню для того лишь, чтобы взглянуть на пирамиды. А пирамиды эти – просто груда камней. Ты и сам во дворе можешь построить такое.
– Видно, вам не снились сны о дальних странствиях, – ответил ему на это Сантьяго и пошел навстречу входившему в лавку покупателю.
Через два дня старик хозяин вернулся к разговору о витрине.
– Не люблю я новшеств, – сказал он. – Я же не так богат, как Гассан, которому не страшно ошибиться – он на этом много не потеряет. Нам с тобой за свои ошибки придется всю жизнь платить.
«Верно», – подумал юноша.
– Вот и ответь мне, зачем тебе эта стойка? – продолжал хозяин.
– Я хочу как можно скорей вернуться к моим овечкам. Пока удача нам сопутствует, надо пользоваться моментом. Надо сделать все, чтобы помочь ей, как она нам помогает. Это ведь так и называется: Благоприятное Начало. Новичкам везет.
Старик помолчал и ответил:
– Пророк дал нам Коран и возложил на нас лишь пять обязанностей, которые мы должны выполнять в жизни. Самая главная – помнить, что нет бога, кроме Аллаха. А четыре других – молиться пять раз в день, поститься, когда наступает месяц Рамадан, быть милосердным к неимущему...
Он снова замолчал. При упоминании Пророка глаза его увлажнились. Он, хоть и был человек живой, нетерпеливый и горячий, все же сумел прожить жизнь в соответствии с законом Магомета.
– Ну, а пятая обязанность? – спросил Сантьяго.
– Позавчера ты сказал, что мне, наверное, никогда не снились сны о дальних странствиях. Так вот, пятая обязанность каждого мусульманина – совершить паломничество. Каждый из нас хоть однажды в жизни должен посетить священный город Мекку. А она гораздо дальше, чем пирамиды. В молодости, как только скопил немного, я предпочел купить эту вот лавку. Думал: вот разбогатею, тогда и отправлюсь в Мекку. Потом у меня завелись деньги, но я никому не мог доверить торговлю, ибо товар у меня хрупкий. И каждый день видел, как мимо проходят паломники: были среди них богачи – их сопровождали десятки слуг и целые караваны верблюдов, – но большая часть была бедней меня.
Видел я и как они возвращаются, счастливые и довольные, и ставят у двери дома символ паломничества в Мекку. Один из них, сапожник, чинивший чужие башмаки, рассказал мне, что шел через пустыню почти целый год, но уставал меньше, чем в Танжере, когда отправлялся в соседний квартал купить кожи.
– Почему же вам сейчас не отправиться в Мекку? – спросил Сантьяго.
– Потому что я жив только благодаря мечте о ней. Разве иначе выдержал бы я все эти дни, неотличимые друг от друга, все эти полки, заставленные моим товаром, обеды и ужины в этой мерзкой харчевне? Я боюсь, что, когда мечта станет явью, мне больше незачем будет жить на свете.
А ты мечтаешь об овцах и пирамидах и, не в пример мне, жаждешь осуществить свою мечту. Я желаю только мечтать о Мекке. Тысячи раз я представлял, как пересеку пустыню, как приду на площадь, где стоит священный камень, семь раз обойду вокруг него и лишь потом прикоснусь к нему. Я представляю, сколько людей будет толпиться рядом со мной и как мой голос вплетется в общий молитвенный хор. Но я боюсь, что меня постигнет ужасное разочарование, и потому предпочитаю только мечтать.
В тот день он разрешил Сантьяго смастерить новую стойку. Не все видят сны одинаково.
***
Минуло еще два месяца – новая выносная витрина сделала свое дело: в лавку валом валили покупатели. Сантьяго прикинул: если так и дальше пойдет, через полгода он сможет вернуться в Испанию и купить не шестьдесят голов овец, а два раза по столько. Не пройдет и года, как он удвоит стадо и начнет торговать с арабами, потому что уже научился сносно объясняться на их языке. После того случая на рынке он уже не доставал из котомки камешки Урим и Тумим, потому что Египет стал для него мечтой, такой же несбыточной, как Мекка – для его хозяина. Он был доволен своей работой и постоянно представлял себе, как победителем сойдет с корабля на пристань Тарифы.
«Помни: всегда надо точно знать, чего хочешь», – говорил Мелхиседек. Юноша знал. И работал для достижения своей цели. Может быть, на роду ему было написано оказаться в чужой стране, встретить там жулика, а потом удвоить свое стадо, не истратив на это ни гроша?
Он был горд собой. Он многому научился: умел теперь торговать хрусталем, владел языком без слов и читал знаки. Однажды он услышал, как жалуется какой-то человек: одолел такой крутой подъем, а тут даже присесть и утолить жажду негде. Сантьяго сразу смекнул, что это знак, и сказал хозяину:
– Давайте откроем тут что-то вроде чайной.
– Мы будем далеко не первыми и не единственными, – отвечал тот.
– А мы предложим им чай из хрустальных стаканов. Люди получат удовольствие и захотят купить у нас хрусталь. Люди больше всего падки на красоту.
Хозяин довольно долго смотрел на него, ничего не отвечая. Однако ближе к вечеру, помолившись и закрыв лавку, он уселся перед ней на мостовой и предложил Сантьяго покурить наргиле – причудливую трубку, которая в ходу у арабов.
– Скажи мне, чего ты добиваешься? – спросил он у юноши.
– Вы же знаете: хочу вернуться домой и купить овец. А для этого мне нужны деньги.
Старик подложил несколько угольков в наргиле и глубоко затянулся.
– Тридцать лет я держу эту лавку. Умею отличать хороший хрусталь от плохого, знаю все тонкости торговли. Я доволен тем, как идет у меня дело, и расширять его не хочу. Будешь подавать покупателям чай в хрустальных стаканах – наш оборот вырастет, придется менять образ жизни.
