Лордъ Дж., какъ я подозрѣваю, въ послѣднее время терпѣлъ неудачи; но въ чемъ онѣ состояли — не могу догадаться. Дѣла его плохи, и онъ ѣздитъ безъ слуги. Правда, духомъ онъ попрежнему веселъ и бодръ; но такіе молодцы, какъ онъ, никогда не покажутъ унылаго вида. Дружба его съ Джемсомъ не очень-то мнѣ нравится; но я молчу, зная, что за такой намекъ всѣ на меня вооружатся. И нельзя не сознаться, онъ очень-пріятный малый: всѣ его любятъ; но именно этого-то я и боюсь. Еслибъ эти «вольныя птицы» были вялы, скучны, непріятны, отъ нихъ было бы мало опасности. Человѣкъ говоритъ на всѣхъ европейскихъ языкахъ, чудесно одѣвается, удивительно ѣздитъ верхомъ, восхитительно правитъ, отлично стрѣляетъ изъ пистолета, превосходно играетъ на бильярдѣ, повсюду, куда ни явится, бываетъ душою общества, мастерски толкуетъ о политикѣ — такой человѣкъ вездѣ отлично будетъ принятъ; а потомъ окажется плутомъ или обманщикомъ. Что дѣлать, Томъ Порсель, я самъ люблю такихъ удальцовъ; знаю, что не слѣдуетъ, а люблю; они меня развлекаютъ.
Лордъ Дж., впрочемъ, во всемъ держитъ сторону мистриссъ Д. Говоря какъ-то со мною о политикѣ, онъ сказывалъ, что всегда подавалъ голосъ за министерство, какое бы оно ни было; тому же правилу слѣдуетъ онъ, вѣроятно, и въ частной жизни. Вчера вечеромъ разсуждали мы о будущихъ планахъ, и онъ сильно настаивалъ, чтобъ на зиму ѣхать намъ въ Италію. Хотя и непріятно было мнѣ оспоривать предложеніе чисто съ финансовой стороны, но я выразилъ опасеніе, что эта поѣздка будетъ стоить очень-дорого. Онъ остановилъ меня. «До-сихъ-поръ, сказалъ онъ: — вы еще не испытали дешевизны заграничной жизни (это было совершенно-справедливо) и знаете ли почему? по самой простой причинѣ: вы жили всегда въ городахъ, куда туристы съѣзжаются толпами, жили на большихъ дорогахъ; надобно заѣхать подальше; надобно посѣтить мѣста, неиспорченныя наплывомъ путешественниковъ: эти далекіе уголки завидны и въ нравственномъ и въ экономическомъ отношеніяхъ». Мери Аннѣ съ матерью началъ онъ объяснять прелести итальянской жизни и итальянской природы самыми яркими красками, увлекательно описывалъ оливы, звѣзды, ночи, мороженое, теноровъ, волканы, музыку, горы, макароны. На меня напалъ съ бюджетной стороны. Нѣтъ нигдѣ въ мірѣ такой дешевизны. Мраморные палаццо тамъ стоятъ пустыми и отдаются за безцѣнокъ. Все родится тамъ само-собою, и потому достается за-даромъ. Фрукты продаются возами; вино по два пенса бутылка; климатъ такой, что не нужно и одѣваться, развѣ только изъ благопристойности, стало-быть и на туалетъ расходовъ мало. Все это очень-пріятно, и если вѣрить хотя половинѣ того, что онъ говоритъ, поѣздка въ Италію очень-выгодна. Мистриссъ Д. прибавила свой аргументъ слѣдующаго содержанія: «Мы накупили къ свадьбѣ множество нарядовъ; куда они годятся въ Ирландіи? Блестѣть парижскими модами и заграничными уборами въ нашемъ провинціальномъ обществѣ то же самое, что подавать картофель на серебряномъ блюдѣ. Вещи нами пріобрѣтены, заключила она: — надобно же ими пользоваться». У меня быть знакомый пьяница, который всегда оправдывался такъ: «вино куплено; не пропадать же ему». Она твердо основывалась на этомъ аргументѣ и много говорила о «нашей обязанности пріискать дочерямъ партію, чего невозможно сдѣлать въ Ирландіи». Конечно, я не пускался въ споръ. Еслибъ я подалъ ей мысль, что обращаю вниманіе на ея слова, у насъ поднялась бы нескончаемая исторія; потому я сказалъ, что подумаю и тогда рѣшусь. Скажите же мнѣ, сколько денегъ вы можете переслать намъ въ-теченіе зимы? Всѣ расходы по помѣстью вы, разумѣется, обрѣжете до послѣдней возможности. Постарайтесь также, если можно, перезаложить нѣсколько участковъ. Теперь, говорятъ, коммерческія дѣла остановились и много капиталовъ праздныхъ. Быть-можетъ, и найдете какого-нибудь простака. Жаль, что нынѣ ихъ стало меньше прежняго!
На вопросы ваши, относительно Джемса, не могу ничего сказать. Викерсъ не отвѣчалъ на два послѣднія письма, и совершенно не знаю, куда мнѣ присунуть своего молодца. Думаю, однакожь, писать къ лорду Моддельтону, близкому родственнику лорда Джорджа; попрошу у него мѣсто по дипломатической части. Лордъ Дж. говоритъ, что это ныньче единственная карьера, нетребующая никакихъ способностей. «Сдѣлайте его attaché при какомъ-нибудь посольствѣ, и современемъ онъ будетъ посланникомъ», говоритъ лордъ Дж. Въ-самомъ-дѣлѣ, Джемсъ мужчина видный, красивый; а тамъ, говорятъ, это именно и требуется. Если изъ просьбы моей къ Моддельтону ничего не выйдетъ, серьёзно думаю послать Джемса въ Австралію. Конечно, объ этомъ нельзя говорить мистриссъ Д.; по ея понятіямъ, сыну суждено быть камергеромъ, или, по-крайней-мѣрѣ, конногвардейцемъ.
Я вамъ писалъ объ уранг-утангѣ, за котораго вышла Бетти Коббъ, и котораго мы должны таскать за собою, кормить и поить, что очень-убыточно, да и небезопасно, потому-что онъ свирѣпъ до крайности. Я придумывалъ, какъ бы отъ него избавиться, и остановился на той мысли, что прекрасно было бы переслать его къ вамъ, въ Ирландію: онъ тамъ скоро сочинилъ бы какое-нибудь уголовное преступленіе, и тогда его безъ хлопотъ можно отправить въ ссылку. Поговорите объ этомъ съ адвокатомъ Коргисомъ; я знаю, онъ оказывалъ подобныя услуги.
Кери здорова. Я вчера получилъ отъ нея письмо. Когда самъ буду писать ей, перешлю вашъ поклонъ. Буду дожидаться здѣсь, въ Констанцѣ, вашего отвѣта. Пишите же скорѣе
Вашему преданнѣйшему
Кенни Дж. Додду.
Джемсъ Доддъ Роберту Дулэнъ, Е. В., въ Trinity-College, въ Дублинъ.
Брегенцъ. Милый Бобъ,
Не хотѣлъ писать тебѣ отсюда, потому-что наша здѣшняя жизнь представляетъ мало эффектнаго; но получилъ нынѣ поутру письмо съ добрыми вѣстями и не могу не сообщить ихъ тебѣ. Дѣло состоитъ въ томъ, что товарищъ министра иностранныхъ дѣлъ извѣщаетъ моего старика о назначеніи меня чѣмъ-то куда-то, вслѣдствіе чего требуютъ меня въ Лондонъ для какого-то испытанія. Увѣдомленіе мое не слишкомъ-отчетливо; но таковъ дипломатическій слогъ, надобно же привыкать къ нему. Загвоздка тутъ въ испытаніи; лордъ Дж. увѣрялъ; что никакихъ испытаній не бываетъ, потому-то я и прельстился было дипломатическою службою. Тайвертонъ, впрочемъ, говоритъ, что все можно «подмазать»; кого тутъ надобно «подмазать»: министра, или кого-нибудь изъ низшихъ чиновниковъ, еще не знаю; но, разумѣется, безъ этого ни одно дѣло въ Англіи не обходится — развѣ мало такихъ дѣльцовъ, какъ я, получаютъ мѣста?
Я обязанъ этимъ опредѣленіемъ Тайвертону: онъ писалъ пропасть писемъ и хлопоталъ такъ горячо, какъ о своемъ собственномъ дѣлѣ. По секрету онъ мнѣ говоритъ, что кандидатовъ были цѣлыя сотни, и дивится моей удачѣ. Изъ всего, однако, вижу, что на первый разъ мнѣ не дадутъ жалованья, и слѣдовательно моему старику надобно будетъ немного израсходоваться, потому-что attaché долженъ жить прилично, держать лошадей, и вообще, какъ говорится, «задавать тонъ». По-моему, военная служба лучше; но въ ней та невыгода, что армію посылаютъ, какъ въ ссылку, то въ Индію, то на Мысъ Доброй Надежды; дипломатъ выигрываетъ по-крайней-мѣрѣ то, что живетъ всегда въ какой-нибудь столицѣ.
Не знаю, куда меня назначатъ; недурно, еслибъ въ Неаполь; но можно жить и въ Вѣнѣ. Всѣ радуются моему счастью, кромѣ старика, который производитъ на насъ непріятный эффектъ, разсчитывая, сколько ему будетъ стоить моя дипломатическая жизнь, и жалѣя, что мундиръ съ золотымъ шитьемъ очень-дорогъ. Онъ, кажется, раскаявается, что не сдѣлалъ изъ меня медика или юриста. Матушка еще больше раздражаетъ его насмѣшками надъ тривіальностью его вкусовъ.
Какъ только состоится мое назначеніе въ посольство, употреблю всѣ силы, чтобъ уговорить нашего старика возвратиться въ Ирландію. Вопервыхъ, только соблюдая въ своемъ Додсборо строжайшую экономію, они могутъ давать мнѣ денегъ, сколько нужно для дипломатической жизни; вовторыхъ, если они будутъ странствовать около тѣхъ мѣстъ, гдѣ я буду состоять при посольствѣ, они будутъ меня страшно компрометировать своими манерами и промахами въ свѣтской жизни.
Письмо мое къ тебѣ будетъ по-необходимости коротко: завтра я отправляюсь въ Лондонъ, засвидѣтельствовать мое глубочайшее почтеніе и искреннѣйшую готовность къ услугамъ министерству иностранныхъ дѣлъ. Я, пожалуй, не прочь быль бы остаться и здѣсь еще недѣли на двѣ, потому-что лучшее время для уженья только-что начинается, и вчера мы, вдвоемъ, поймали одиннадцать большихъ и штукъ до тридцати мелкихъ форелей. Мѣстоположеніе Брегенца также прекрасно: съ одной стороны швейцарскія Альпы, съ другой — тирольскія горы. Городъ стоитъ на самомъ берегу озера, довольно-оригиналенъ и очень-живописенъ. Жители патріархальны, какъ только можно вообразить, и одѣваются преуродливо. Въ послѣднемъ Мери Анна не соглашается со мною, и нарисовала съ разныхъ стариковъ, парней и бабъ множество этюдовъ, которые, впрочемъ, тоже не красивѣе своихъ оригиналовъ.
