КОММЕНТАРИИ
ГОРДОСТЬ И ПРЕДУБЕЖДЕНИЕ
В записях Кассандры помечено, что первый вариант романа, который назывался «Первые впечатления», создавался между октябрем 1796 года и августом 1797 года, то есть сразу после завершения «Элинор и Марианны». 1 ноября 1797 года отец Джейн Остин, Джордж Остин, отправил письмо издателю Кэделлу, в котором предлагал напечатать «за счет автора или каким-то другим способом рукопись романа в 3-х книгах, объемом, приблизительно равным „Эвелин“ миссис Берни». Предложение Джорджа Остина было отклонено. Больше упоминаний о «Первых впечатлениях» в семейном архиве нет. Окончательный вариант получил название «Гордость и предубеждение». Первоначальный текст романа не сохранился, поэтому трудно сказать, насколько отличается от него последняя редакция.
Причиной изменения заглавия послужило, видимо, то обстоятельство, что в 1801 году в свет вышел роман М. Холфорда под названием «Первые впечатления».
Новое название позаимствовано из романа Фанни Берни «Цецилия» (1782). В пятом томе «Цецилии» один из героев, доктор Листер, так резюмирует мораль романа: «Вся эта грустная история — результат Гордости и Предубеждения. Однако запомните: если горести наши проистекают от Гордости и Предубеждения, то и избавлением от них мы бываем обязаны также Гордости и Предубеждению, ибо так чудесно уравновешены добро и зло в мире».
Возможно, что роман «Гордость и предубеждение» был задуман как пародия на «Цецилию». Во всяком случае, такую возможность допускает известный английский литературовед Ф. Ливис, которая пишет, что «Гордость и предубеждение» — это, безусловно, «реалистический вариант „Цецилии“. Другой крупный специалист по творчеству Остин, Б. Саутем, полагает, что „Гордость и предубеждение“ — пародия на „Сэра Чарлза Грандисона“. Его предположение подкрепляется тем обстоятельством, что в 90-е годы Джейн Остин работала над пародийной драматической версией романа Ричардсона. Дж. Халперин высказывает мнение, что в первоначальной редакции „Гордость и предубеждение“ был по форме романом эпистолярным, то есть написан в жанре, наиболее характерном для „Ювенилий“ Джейн Остин. В общей сложности Остин работала над текстом семнадцать лет.
23 января 1813 года в «Морнинг кроникл» появилось сообщение о выходе в свет «Гордости и предубеждения» в издательстве Т. Эджертона. 27 января Джейн Остин получила первый авторский экземпляр, а 29 января роман появился на прилавках книжных магазинов. На титульном листе значилось: «Гордость и предубеждение». Роман в 3-х книгах автора «Чувства и чувствительности». Стоимость 18 шиллингов».
Право обладания романом, или, как бы теперь сказали, авторские права, Остин продала Эджертону за 110 фунтов, хотя просила 150. Было отпечатано 1500 экземпляров, которые к июлю месяцу оказались распроданы. В ноябре Эджертон принял решение о втором издании, правда, ничего не сказав об этом Джейн Остин. Поэтому она даже не имела возможности исправить ошибки, замеченные в первой публикации. Третьим изданием роман вышел еще при жизни Остин в 1817 году.
В день выхода «Гордости и предубеждения» Джейн Остин писала Кассандре: «Мое любимое дитя прибыло из Лондона», подразумевая три экземпляра книги, присланные ей издателем в Чотэн.
На роман сразу же появились отзывы. Журнал «Британский критик» писал: «Гордость и предубеждение» превосходит все романы такого рода, недавно представленные на суд публики». Особую похвалу анонимного рецензента заслужили образы Элизабет, Дарси, Коллинза. Рецензент из «Критического обозрения» сравнил Элизабет с просвещенными героинями Шекспира и был убежден, что этот персонаж сообщает роману «особое очарование и интерес».
О романе говорили в обществе. На одном обеде Шеридан заметил, что «не читал ничего остроумнее этой книги». Анабелла Милбанк, будущая жена лорда Байрона, в одном из писем назвала роман «самым модным произведением сезона… и самым верным жизни». Сама же Джейн Остин, озадачив многих критиков, особенно XIX в., как-то заметила: «Роман этот слишком легковесен, слишком блестит и сверкает; ему не хватает рельефности: растянуть бы его кое-где с помощью длинной главы, исполненной здравого смысла (да только где его взять!), а не то с помощью серьезной и тяжелой бессмыслицы, никак не связанной с действием, — вставить рассуждение о литературе, критику Вальтера Скотта, историю Буонапарта или еще что-нибудь, что дало бы контраст, после чего читатель с удвоенным восторгом вернулся бы к игривости и эпиграмматичности первоначального стиля».
Но были у нее на этот счет не только иронические суждения. В одном из писем к Кассандре Джейн Остин рассказывает, как она выбирает своих героинь. Большую помощь ей оказывает посещение картинной галереи в Лондоне. Там она нашла портрет, совпавший с образом Джейн Беннет, впоследствии миссис Бингли, который она нарисовала в своем воображении. «Это сама миссис Бингли, до малейших подробностей, рост, прелестное выражение лица. Нет, в самом деле, она удивительно похожа! И одета она в белое платье с зеленой отделкой, что лишний раз убеждает меня в том, что я всегда подозревала: зеленый — ее любимый цвет. Думаю, что миссис Дарси (Элизабет Беннет. — Е. Г.) будет в желтом». В этом же письме она отмечает, что побывала на выставке Дж. Рейнолдса, но портрета Элизабет там не нашла. «Мне остается только думать, что мистер Дарси настолько ценит любое ее изображение, что не захотел выставлять его на обозрение публики. Я полагаю, что у нас тоже было бы подобное чувство — смесь любви, гордости и сдержанности».
Сохранилось несколько высказывании Джейн Остин о работе над стилем романа. Подхватывая слова Вальтера Скотта, сравнившего ее произведения с миниатюрами на слоновой кости, она говорит, что «они не более двух дюймов в ширину, и я пишу на них такой тонкой кистью, что, как ни огромен этот труд, он дает мало эффекта». «Наверное, — добавляет она, — читатель был бы столь же доволен, будь узор менее тонок и закончен… впрочем, художник ничего не может делать неряшливо».
Пейзаж в романе почти отсутствует: несколько строк описания Розингса и Пемберли. Они приводятся писательницей лишь потому, что важны для характеристики психологии Элизабет. Кстати, названия городов и поместий нередко бывают вымышлены, например, Незерфилд-парк, Меритон, Пемберли, Хансфорд, Уэстерхем и др.
Имена некоторых персонажей Джейн Остин стали нарицательными, а фамилия преподобного Коллинза вошла в английский язык как слово, обозначающее высокопарное витиеватое послание.
Лонгборн — название селения вымышлено
Буланже — танец, весьма популярный в светских домах во времена Остин
По старым законам, действовавшим до 1808 г., правом на охоту пользовался лишь сам помещик либо его лесничий, имевший на то специальное письменное разрешение. Однако право на охоту могло передаваться арендаторам
Лукас Лодж — название поместья вымышлено. Получив дворянское звание, сэр Уильям Лукас, составивший себе состояние торговлей, называет свое поместье так, словно оно из поколения в поколение переходило в семье по наследству
Сент-Джеймс был официальной резиденцией английских королей, хотя королевская семья, находясь в Лондоне, располагалась в Букингемском дворце, купленном Георгом III в 1769 г.
Милиция — территориальные войска в Англии, которые не выводились за пределы страны и формировались во время войн или внутренних волнений
В определенных слоях английских дворян, претендующих на изысканность и вкус, отдавали предпочтение французской (хотя бы по названию) кухне. Над этим и иронизирует Остин: любовь к отечественному жаркому была достаточной — для таких кругов — характеристикой, свидетельствующей о «плебейских» вкусах
Чипсайд — одна из центральных магистралей в Сити, деловом районе Лондона
Намек на изысканность или претенциозность стиля. Английский язык, как известно, изобилует краткими словами. Четырехсложные слова обычно не англосаксонского происхождения
Эти слова Дарси позволяют до некоторой степени судить о его начитанности и литературных вкусах. В них видят ссылку на книгу Джеймса Босвелла «Жизнь Сэмюела Джонсона» (1791), где цитируются слова последнего: «Всякое порицание самого себя есть замаскированная похвальба». Примечательно, что Джейн Остин, высоко ценившая Джонсона, вкладывает эти слова в уста Дарси
