Я расхохоталась:
— Даже не знаю, считать это комплиментом или оскорблением! Ну надо же! Аха-ха! Неужели я хуже чертиков?!
Дариуш застонал и вновь рухнул на стул, обхватив голову руками.
— Так ты не глюк!
Продолжая посмеиваться, я прислонилась к стене и скрестила руки на груди.
— Но мне нравится направление твоих мыслей, — заметила я. — Если при появлении белой горячки ты больше всего боишься увидеть меня, то это наводит на кое-какие идеи.
Блондин проворчал, не поднимая головы:
— Да уж, наводит на мысли, что ты у меня ассоциируешься с демонами.
Я настороженно посмотрела на Дариуша. Это он так шутит или?..
Поймав мой взгляд, агротор размял мускулистые плечи и тут же поморщился от долгого сна за столом.
— Что? — подозрительно бросил Дариуш.
— Ты почему так напился? — я ловко перевела тему.
Агротор нахмурился и медленно поднялся. Он подошел к окну и стал смотреть вдаль, на пару минут забыв о нежданной гостье. Я же в это время с любопытством рассматривала его подтянутую мускулистую фигуру. Ничуть не изменился за те четыре года, что я его не видела.
— Слишком напряженное задание мне дали, — все-таки соизволил ответить мне Дариуш. — Я третью неделю не могу разобраться.
Я склонила голову вбок:
— Ты третью неделю не можешь убить какого-то преступника? Удивительно.
Поляк мотнул головой, но тут же с шипением за неё схватился.
— Не такое задание, — процедил, не поворачиваясь, Дариуш. — Я расследую дело об убийстве.
— С каких это пор агроторам дают расследовать дело? — изумилась я. — Мы же… Как там выразился на одном из интервью Бобровский?.. Мы же «орудия справедливого возмездия, гончие демократии, а не стандартные сыщики».
Дариуш передернул плечами и холодно бросил:
— С тех пор, как убитой оказалась моя напарница.
Пару секунд я осмысливала услышанное.
— Твоя жена убита?! — ахнула я.
Алина Спицына, еще одна сокурсница с Академии. Мы с ней ненавидели друг друга, не один раз дело доходило до драки. Алина считала, что я высокомерная зазнайка. Я же ей с любезностью говорила, что она расчетливая сука. Не понимаю, как Дариуш сумел подружиться со мной и влюбиться в Алину, но факт остается фактом. Спицына сначала с равнодушием относилась к новому поклоннику, а как узнала, что Дариуш из богатой семьи, так вдруг и любовь у неё появилась к нему страстная, и желание тотчас пожениться. В общем-то, после женитьбы Алина немного присмирела, но бесить меня не перестала. А как мы окончили Академию, её высочество изъявило желание работать в родном Санкт-Петербурге, и Дариуш, как истинно влюбленный, последовал за женой в холодную Россию.
— Только не делай вид, что огорчена её смертью, — поворачиваясь ко мне, криво улыбнулся Кравчек.
— Ты придурок, — оскорбилась я. — Я недолюбливала Алину, но смерти ей не желала.
Дариуш опустил глаза и признался:
— У нас с ней были… разногласия в последнее время. Из-за того, как воспитывать ребенка.
— Стоп. Так у вас есть ребенок?! — Челюсть, похоже, окончательно потерялась где-то у пола. Столько новостей за одну чертову минуту.
Мужчина отвернул голову и с болью проговорил:
— Алину убили, когда она была на седьмом месяце беременности.
Я ахнула и подошла к мужчине. Мы с ним были одного роста, так что я с легкостью обняла его и искренне проговорила:
— Мне так жаль. О, Дар, мне так тебя жаль…
Наверное, эти три недели для Дариуша прошли без слез. Он держал горе в себе, не давал ему выйти наружу, полностью погрузившись в поиски убийцы. Именно поэтому сейчас, почувствовав тепло и сочувствие близкого человека, с виду сильный агротор расплакался.
Я не представляла, как можно помочь другу. Была в растерянности, и знала только одно. Если бы кто-то навредил моему ребенку или мужу, я бы сожгла город дотла, пока не нашла виновника. Мир тогда нашел бы во мне истинного монстра, демона, которого потом бы в школьных учебниках охарактеризовали как ужаснейшую напасть человечества во все времена…
Все, что мне оставалось, это крепче обнимать сломленного друга и шептать никчемные слова утешения.
Когда Анатолий вернулся с двумя пластиковыми стаканами горячего кофе, Дариуш уже успокоился, и только покрасневшие глаза говорили о его срыве. Я прислонилась к окну, возле которого совсем недавно стоял Дариуш.
— Это еще кто? — равнодушно спросил агротор, тем не менее, принимая с рук помощника кофе.
— Это Анатолий, он со мной, — кратко сообщила я, кивком поблагодарив помощника Агнии.
Некоторое время пришлось подождать, пока Дариуш вернется в норму. Сама знаю, что значит расплакаться во время похмелья — голова начинает болеть еще сильнее.
— Итак, Соня, — более расслабленно, чем минуту назад, спросил Дариуш. — Ты ведь просто так не появляешься. Что тебе от меня нужно?
Я с прищуром посмотрела на друга, размышляя, стоит ли у него сейчас просить помощи. Дариушу сейчас не до моих проблем, но на кону стояла жизнь Агнии… Пришлось пожертвовать чувствами друга.
— Я только задам пару вопросов, — криво улыбнулась я. — В последнее время не было странных происшествий?
— Милая моя, тебе ли не знать, что каждый день в жизни агротора — странное происшествие, — хмыкнул Дариуш, отхлебнув кофе. — Точнее, пожалуйста.
— Всплеск черной магии. Агрессивное поведение сатанистов. Массовые похищения. Кровавые зверства. Серийные или ритуальные убийства, — как можно более красно рассказала я.
Друг изучил меня с ног до головы и осторожно уточнил:
— Решила найти своих сородичей?
Я нахмурилась, не понимая, к чему он клонит. Но как только осознала, то… мягко говоря, сильно удивилась.
Скосив взгляд на притихшего Анатолия, я резко бросила:
— Оставь нас.
И вновь помощник молча послушался, плотно прикрыв за собой дверь. Я шагнула к столу и, упираясь ладонями в столешницу, процедила:
— Уточни, что ты имеешь в виду?
Дариуш не испугался. Он допил свой кофе и пожал плечами:
— Я с Академии заметил в тебе странности. И только когда сопоставил их, все осознал. Когда кто-то рядом начинал положительный разговор о Господе, твое настроение резко портилось. Едва наша учительница фехтования… Помнишь же госпожу Ходецкую, истинно верующую католичку? Едва она начинала молиться, что было часто, ты хваталась за шею, как будто тебе не хватало воздуха. Неосознанно ты богохульствовала, высмеивала религию, люто ненавидела церкви, коих в ближайших к Академии городах было немало. Это все ерунда, глупые подозрения, но я проверил. Подложил тебе под кровать на неделю освященную библию, и эти семь дней ты постоянно жаловалась на беспричинные кошмары. Я поначалу следил за тобой, пытался понять, как демон прорвался в наш мир. Но вскоре осознал, что ты даже не понимаешь своей сущности, и вредить миру не хочешь. Если у тебя и было желание убивать, то только преступников, и только тех, кого законно осудили. Даже самосуд ты никогда не устраивала. Ну, не в больших масштабах, чем сделал бы я.
Я отвернулась и закрыла глаза. Дариуш дал мне время собраться с мыслями.
Лучший друг, который был мне ближе всего в университетские годы, знал о моей сущности, когда я еще и не догадывалась. И, что самое удивительное, не раскрыл этой тайны никому и даже хранил её все это время.
— Я узнала об этом пару месяцев назад, — призналась я, опустив плечи. — Моя прабабка Галина связалась с Люцифером, и путем экспериментов во время получения дара внедрила в меня демоническую ДНК. И теперь у меня большие проблемы.
Дариуш хмыкнул и уверенно заявил:
— Ты с этим наверняка справишься.
Я подумала о скором превращении в вампира, о предстоящей жажде крови, и сказала:
— Да. Справлюсь. Так что на счет моего вопроса?
— Вообще-то, я не вправе разглашать такую информацию гражданским лицам… Особенно последней любимице журналистов, ушедшей с работы по собственному желанию.
Я повернулась и внимательно посмотрела на Дариуша. Друг, криво улыбаясь, встретил мой взгляд. Ну конечно, он наводил справки. Даже перестав общаться, Дариуш заботился обо мне.
