— Дякую вам, — изо всех сил сдерживая нахлынувшие эмоции, произнес он и поспешил удалиться.
— Всього доброго, — ответил мужчина дежурным тоном.
Через семь с лишним часов, после отправления из Кракова автобус, наконец, прибыл во Львов. Алес покинул здание Стрыйского автовокзала. Он впервые был в этом городе, потому дорогу к центру пришлось выспрашивать у прохожих. Там на площади Рынок располагался самый старый, и, пожалуй, самый популярный среди негативов, ломбард Львова. Выбрав в качестве ориентира шпиль ратуши, он направился вверх по улице.
В столице Западной Украины Новак чувствовал себя куда увереннее, нежели в Кракове. Его все еще переполнял почти детский восторг от удавшегося маневра на границе. Кроме того, он был близок к тому, чтобы сделать еще один шаг к Первоисточнику. Эта мысль дурманила разум.
По дороге Алес краем глаза подмечал особенности городских пейзажей. И если исключительность Кракова проявлялась в преобладании в архитектуре романского стиля, то львовское зодчество впечатляло невообразимым смешением разных стилей, исторических эпох и национальных традиций. Почти полностью сбросившие листву деревья, пасмурное небо с изредка проглядывающими солнечными лучами, затянутые тонкой корочкой льда лужи в неровностях каменной кладки тротуаров: все это лишь добавляло городу загадочности и шарма.
Интересующий Новака ломбард находился недалеко от ратуши в одном из старейших зданий города. Готические залы, сменявшие один другой, сохранились здесь практически в первозданном виде. Стены украшали картины малоизвестных европейских мастеров прошлого. Подсвеченные небольшими диодными лампами витрины демонстрировали коллекции орденов и медалей, православных и католических крестов, часов карманных и наручных. Стеклянные полки стеллажей были заставлены бронзовыми статуэтками, золочеными тарелками и столовым серебром. Для икон был выделен отдельный зал, так же как для коллекции холодного оружия, включающей в себя мечи и кинжалы разных форм и размеров, копья, топоры и даже булавы и боевые молоты.
Алес с трудом оторвал взгляд от арсенала и обратился к менеджеру салона. Он поинтересовался, здесь ли сейчас владелец заведения. Информация необходимая ему была редкой и дорогой, потому говорить о ней с кем-то кроме не имело смысла. Девушка недоверчиво оглядела молодого человека и сообщила, что хозяина сейчас нет, после чего уточнила причину его заинтересованности. Новак пояснил, что хотел бы предложить владельцу сделку: предмет, который заинтересовал бы любого негатива, в обмен на кое-какие сведения. Пару минут менеджер пребывала в раздумьях, затем, попросив Алеса немного подождать, скрылась за одной из дверей, предназначавшихся для сотрудников.
Спустя четверть часа Алес предстал перед хозяином ломбарда, пожилым низкорослым украинцем, русско-еврейского происхождения.
— Чим можу допомогти? — без особой заинтересованности в голосе спросил мужчина.
— Я шукаю інформацію про одну з реліквій, — ответил Алес. — Першоджерело Знань. Може, чули про таке?
Хозяин резко переменился в лице. От былого спокойствия и безразличия не осталось и следа. Чтобы скрыть свое напряжение, он вышел из-за стола и, скрестив руки на груди, встал напротив одной из картин, висевших в его кабинете.
— Ви — литовець? Або латиш? — игнорируя вопрос Новака спросил антиквар.
— Поляк, — в нетерпении произнес он. — К чему все это?
— Вы весьма недурно говорите по-украински, — отметил хозяин, перейдя на польский, — практически без акцента.
— Мой отец придерживался мнения, что знание языков — это основа успешной дипломатии, — пояснил Алес. — Но вы не ответили на мой вопрос.
Владелец ломбарда утомленно вздохнул.
— Люди часто приходят ко мне с разными глупостями, но таких как вы, право, еще не было, — усмехнувшись, сказал он. — Честное слово, вы либо безумны, либо не знаете, о чем спрашиваете.
— Я совершенно точно знаю, о чем спрашиваю, — уверенно ответил Новак.
Хозяин ломбарда лишь пожал плечами.
— В таком случае, думаю, вы понимаете, насколько ценна такая информация, — мужчина ехидно сощурился. — У вас есть, что предложить взамен.
Алес с самого начала знал, что все этим закончится, и все же колебался. Не было гарантии, что украинец действительно владел достоверными данными об источнике. И даже если и владел, то не факт, что информация могла оказаться Новаку полезной. Преодолев сомнения, он достал из нагрудного кармана цепочку с часами.
— Надеюсь, вы сочтете это достойной оплатой, — сказал он, бережно укладывая часы на красное сукно стола.
— О! — восхищенно вздохнул антиквар. — Я много слышал об этих часах. Механизм выполнен известным с конца XVII века часовщиком Иоакимом Гарно. Золотой корпус диаметром 56 мм и толщиной 16 мм, трехкрышечный с откидывающейся передней крышкой… На внутренней стороне крышки фамильный герб рода Гедиминовичей. Пятнадцать камней, шпиндельный ход… Завод пружины и перевод стрелок осуществляется ключом… Циферблат эмалевый. Стекло минеральное, с трещиной. Стрелки резные, золоченые… Однако это весьма неосмотрительно с вашей стороны, пан Новак, так выдавать себя.
Алес внимательно вглядывался в лицо антиквара, пытаясь распознать его истинные намерения.
— Вижу, вы в курсе.
— Негативы, что посещают мой салон, только о вас и говорят.
— Если вы слышали обо мне, то знаете, что на пути к своей цели, я не остановлюсь ни перед чем, — угрожающе произнес Алес.
Хозяин ломбарда лишь покачал головой.
— Я расскажу все, что знаю, — сказал мужчина, пряча часы в ящик стола. — Как распорядиться этой информацией, решать вам. Но учтите, я не намерен скрывать ваш ко мне визит и предмет нашего разговора от кого бы то ни было. Вы преследуете свои цели, а я — свои.
Алес проводил отцовский подарок тоскливым взглядом, а затем кивнул, соглашаясь с условиями антиквара.
Мужчина начал свой рассказ с длинного вступления о том, как в прошлом он, еще будучи мелким торговцем комиссионными товарами, начал выполнять заказы на поставки редкого холодного оружия для высокопоставленных лиц. И хотя эту часть можно было пропустить, Новак все равно внимательно слушал. По словам украинца, он тогда не имел ни малейшего понятия о заклинателях, пока одна его знакомая не попросила его помочь ее близкому другу, попавшему в переделку. Роман Гайчук, так звали ее друга, известный биолог, кроме прочего имеющий еще и докторскую степень по физике, представил на суд научного сообщества исследовательскую работу, описывающую группы людей, обладающих способностью при помощи слов влиять на некоторые физические процессы.
Целью работы являлось изучение взаимосвязи электромагнитных волн человеческого тела и нисходящих нервных импульсов. Иначе говоря, ученый пытался дать научное обоснование силе слова. Он разделил способности на три вида, различавшихся конечным результатом, но обусловленных, в целом, одним механизмом действия.
В этом месте Алес прервал антиквара, так как ему самому были известны всего два вида воздействия: проклятие и благословение. Мужчина ответил ему, что и сам слышал о третьем виде только от Романа. Исследователь определил его, как «поглощение» или «нейтрализация». А людей, обладавших этой способностью — «нейтралы». Из трех групп нейтралы наиболее малочисленны и скрытны, потому ученому мало что удалось выяснить относительно их сущности. Однако он упоминал, что их община схожа с культом. А предметом поклонения нейтралов была реликвия, именуемая «начальным источником».
При упоминании об источнике, Алеса затрясло. Он едва сдерживался, чтоб не начать задавать владельцу ломбарда вопросы, что роились в его голове. Напоследок мужчина сказал, что работа Гайчука была осмеяна его коллегами. Ее называли антинаучной ересью, а Романа — псевдоученым. Алес поинтересовался, сохранились ли у антиквара копии этой работы, на что тот ответил, что все материалы были изъяты. Более того, автор подвергся преследованию заклинателей. Как и сейчас, они предпочитали оставаться в тени. К счастью, Гайчуку удалось скрыться. Не без участия антиквара, впрочем. Он оставил науку и нашел себя в журналистике. Немало поездил по миру. В основном писал о проблеме геноцида и межрасовых конфликтах. Некоторые его статьи все еще можно было найти в Интернете. Правда, публиковался он уже под фамилией Пархоменко.
