Доктор Нонна - Женский ликбез

Клара гладила дочь по голове и рассказывала, как будто не о себе.

Этот летний день должен был стать для нее самым счастливым: долгожданный выпускной бал, мечты, трепетное ожидание встречи. Клара закружилась перед зеркалом, черные волосы волной легли на плечи, спускаясь по белому платью вниз до узкого ремешка, змейкой перехватившего тонкую девичью талию. Это платье отец сшил за один вечер, по вдохновению, как он говорил об особо удавшихся вещах. «У еврейского портного Якова сколько сыновей? – начинал он серьезно и привычно спрашивать сам себя. Четыре сына! – с гордостью отвечал себе же. И принимался за семейную арифметику: – Илюшеньке – двадцать три года, Иосифу – девятнадцать, Петеньке – двенадцать и Гришеньке – пять. А дочерей сколько? – снова вопрошал он, ведя диалог с незримым собеседником. – Одна дочка!» Любовью светились его добрые, прищуренные глаза, когда он поверх очков, отрываясь от работы, смотрел на восемнадцатилетнюю Клару.

Карие очи с томной поволокой, четко очерченные губы, нос с горбинкой – все говорило о ее происхождении. «Кларочка воспитана в традициях еврейской семьи, – с удовлетворением замечала приехавшая на лето к родственникам тетя Зоя. – Хотя в социалистической Белоруссии трудно сохранять традиции», – вздыхала она. По субботам дети ходили в синагогу вместо школы, но на результатах учебы это не отражалось. Золотая медалистка Клара мечтала стать врачом.

Но сначала на бал… «Как в сказке», – подумала она. И сказка началась. Мишка пригласил ее на танец. Пригласил! В круговороте вальса он прижал ее к себе, крепко, по-мужски властно, она зарделась, откинула голову назад, чтобы встретиться с ним взглядом, он понял ее движение по-своему и поцеловал на глазах у всех. Клара смутилась, но не отстранилась, а еще больше прильнула к нему. «Вот оно, таинство, которое возникает между влюбленными», – подумалось ей, и она стала грезить об их будущем. Мишка тоже был медалист. Они, учась в одном классе, постоянно соревновались, у кого будет лучше оценка. Высокий, худой юноша с цепким взглядом и острым умом. Все знакомые девчонки были влюблены в него, но он выбрал дочку портного. Просто знал, что она будет его женой. В юношеских мечтах была семья: пятеро детей, и они с Кларой, двое ученых, знаменитых на весь мир.

Сегодня был сделан первый шаг: он поцеловал свою избранницу.

Оглушительная сирена прервала их поцелуй – по цепочке передавалась страшная новость: «Война!»

Они кинулись домой, и первое признание в любви Клара услышала на бегу, в суматохе спешащих, растерянных людей: «Я люблю тебя, слышишь?!» Она кивнула. «Жди меня, что бы ни случилось!» Клара скривила рот, боясь расплакаться. Сказка рассыпалась у нее на глазах. Остановившись у калитки ее дома, Мишка сжал ладонями Кларины щеки. «Люблю, – поцеловал он. – Я в военкомат». Клара взглядом, не в силах вымолвить ни слова, старалась остановить его. «Жди!» Но она поняла, что теряет его навсегда.

Дома мама судорожно собирала документы, маленький Гриша дергал ее за подол, роняя наспех связанные игрушки.

Яков суетился во дворе с поклажей. Уже была запряжена лошадь, все, что успели собрать в доме, свалили на телегу. Отец приподнял сына за подмышки и усадил на тюки.

– Быстрее, Клара, быстрее! – поторапливал он, помогая ей взобраться к брату.

Клара в выпускном платье показалась мальчику сказочной принцессой, она прижала Гришу к себе, он доверчиво заглянул ей в глаза и, увидев слезы, стал вытирать их ладошкой. Клара не замечала ничего вокруг. Девушка пока не осознавала, что случилось, но страх вполз в душу, змеей сдавил горло, не давал возможности думать. Отец наскоро поцеловал ее, сынишку и заплакал, когда обнял жену.

– С богом! Гони! Лошадь отдохнувшая! Скорее! Береги себя, береги детей!

– Тате! – вскрикнул Гриша.

Отец нервно махнул рукой:

– Поезжайте! Поезжайте! Рир [трогай]! – перешел он на идиш.

Фаина неумело взялась за вожжи, лошадь нехотя подчинилась хрупкой испуганной женщине. Вскоре они присоединились к остальным беженцам. Деревья по обе стороны дороги шумели от ветра, листва сверкала на солнце. Безмятежный пейзаж не заслонял свалившееся на людей горе. Все ехали молча, женщины сосредоточенно правили лошадьми.

Часа через два остановились. Гришенька сладко спал, обняв любимую игрушку – пса Рекса, которого считал своим другом и с которым не расставался ни на минуту. Фаина и Клара отошли в пролесок по нужде. Первая бомбежка – самая страшная. Мать с дочерью кинулись к телеге, лошадь лежала на боку, уставив мертвый глаз в небо, а на месте телеги была воронка…

– Ай, Гришенька! Ай, сынок! – заголосила Фаина, всплеснув руками и хватаясь за голову. Клара вдруг увидела, что мать стала совершенно седой. У Фаины отказали ноги, с усилием опершись на ладони, она качалась над котловиной из стороны в сторону, тряся головой. Ее стон переходил в животное мычание. Так ревет медведица над погибшим выводком.

– Мама, пойдем. Страшно здесь… Мамочка!

Фаина смотрела на дочь безумными глазами, силилась встать, голова кружилась. Мать даже сейчас пыталась помочь своему ребенку и взглядом говорила: «Держись, держись, не плачь обо мне, доченька». Потом легла на землю, загребая ее руками и целуя.

– Яша, нет у нас сына! Нет Гриши! – шептала она, стараясь не напугать дочь.

– Мамочка, уйдем отсюда. Надо догнать кого-нибудь, мамочка, милая, пошли!

Женщина застыла от горя. Клара гладила мать по голове, обняла за плечи, шептала ей ласковые слова – прошло много времени, прежде чем Фаина приподнялась, Клара увидела в добрых глазах матери благодарность.

– Дочка поможет, – сказала она. – Дочка поможет, – повторила она с надеждой.

А Клара вдруг почувствовала себя совершенно беспомощной. Она с трудом подняла мать и повела по дороге. Одиночество связало двух женщин крепче уз родства.

Клара не помнила, как они оказались в товарном вагоне, протиснулись вместе с беженцами. Сейчас, спустя двое суток пешего пути, обе тяжело спали под монотонный стук колес… Клара обняла мать за колени и даже во сне боялась с ней расстаться.

Клара, как и многие из военного поколения, не любила вспоминать то, что пришлось перенести. Она обычно скупо делилась тяжелыми переживаниями со своими дочерьми, только когда чувствовала, что это придаст им силы. Вчера старшая дочь Светлана похоронила сынишку Венечку, которого родила без мужа. Воспаление легких унесло жизнь трехлетнего ребенка за неделю. Никто в семье не мог понять, что всеобщего любимца, шалуна и озорника больше нет на свете.

– Самое страшное в жизни – потерять ребенка, но надо найти силы и продолжать жить! Это первое правило, которое должна знать каждая женщина: что бы ни случилось, надо идти вперед, не оглядываясь и не вороша свое прошлое…У тебя ведь дочка растет. Еще много сил надо, чтобы поднять Юлечку, дочка тебе поможет, – тихо говорила Клара. И Светлана понимала, что ежедневная, будничная забота о дочери не даст ей сойти с ума.

В поезде Клара страдала от духоты, вынужденной неподвижности, сильная боль в ногах не давала уснуть. Ремешки от босоножек врезались в кожу. Она пыталась встать, но застонала и сразу села. Ремешок на правой ноге лопнул. На натертой коже выступили капельки крови. Клара разулась и огляделась: измученные люди, грязные, голодные, оглушенные случившимся, прижимали к груди узелки – единственное, что осталось из прошлой жизни.

Дети ныли. От запахов нечистот нечем было дышать.

– Мама! – позвала Клара.

– Ты старуху седую ищешь? – спросила девушка, сидящая рядом. – Так она сошла на прошлой станции. Все Гришу какого-то искала.

Клара испугалась, снова попыталась встать, но потеряла сознание.

В N-ске была конечная остановка товарняка. Молодая соседка, которая обозвала Фаину старухой, растолкала измученную Клару.

– Да ты горишь вся! Конечно, в тоненьком платьице и босиком, – пожалела она ее. – Пошли, милая, я помогу тебе.

Она почти тащила больную Клару. Постучали в ближайшую избу.

– Нет у нас места! Уже три семьи поселилось! – сердито отказала открывшая дверь девушка.

– Да она больная, не могу я ее тащить дальше!

– А у нас что, лазарет, что ли?! Погоди, ладно, положи ее у печи на лавку, да, да. В тот угол.

Утром Клара увидела молодую хозяйку в ином настроении.

– А-а, проснулась, красавица! Мы даже твоего имени не знаем. Откуда ты?

– Здравствуйте. Меня зовут Клара, мы попали под бомбежку… У меня нет документов… Беженцы мы, из Минска. Мы с мамой ехали, потерялась она.

– А я Наташа. Будешь у меня жить, – категорично сказала девушка и, словно споря с кем-то, упрямо тряхнула кудрями. – Здесь с нами еще три семьи, потом перезнакомишься.