Вечером она пошла на прием к гинекологу.
– Сомнений нет, коллега, – обрадовал ее доктор. – Девять недель. Вот направление на анализы. Примите мои поздравления, мадам!
Счастливая «мадам» помчалась к Питу. Бросилась ему на шею, осыпала благодарными поцелуями. И вдруг почувствовала, как он напрягся. Отстранилась в недоумении.
– Ты уверена, что это мой ребенок? – холодно спросил Пит.
Фира вскинула на него полные обиды глаза.
– А разве это имеет значение?
– Для меня – да. Мне уже за пятьдесят.
– Да и мне не восемнадцать. – У Фиры задрожали губы. – Я знаю, что это твой ребенок. В последнее время я практически не спала с Виктором. Да дело даже не в этом. Мне помогла забеременеть моя любовь к тебе, Пит. Я благодарна тебе… Ты сделал меня настоящей женщиной.
Пит смутился.
– Прости меня, Фира. Я сделаю все, чтобы ты выносила и родила нашего ребенка.
Радость не всегда приходит одна. Частенько рука об руку с ней приходит большая беда…
На сроке в семь месяцев Фиру стали беспокоить сильные боли в пояснице. Наблюдавший ее врач не смог выяснить причину и назначил рентген.
– Не беспокойтесь, – сказал он, – ребенку от этого вреда не будет.
Когда доктор смотрел снимки, Фира увидела, как он побледнел, рука его дрогнула. Он сел рядом с Фирой, взял ее ладонь в свои руки.
– Вы сами врач, Фира Яковлевна, я не считаю вправе скрывать это от вас. – Он вновь взял снимок.
– Говорите… – прошептала Фира непослушными губами. – Опять она?
– Да, коллега. Рецидив. Вы не ударялись, не падали?
Фира кивнула:
– Незадолго до беременности. Травма больной ноги.
Доктор задумался, потом предложил:
– Оставлять беременность опасно для вас. Девочка уже вполне жизнеспособна…
– Кесарево сечение? – Фира ни секунды не колебалась. – Да, назначайте день.
Фира прекрасно понимала, что времени у нее остается очень немного. А сделать нужно очень многое. Главное – обеспечить будущее детей. Виктору придется взять все заботы о них на себя. Конечно, она скроет, что третий ребенок не его, возьмет этот грех на себя. Впрочем, может быть, впоследствии лучше будет отдать и Тома, и малышку Питу. О Лизе она не печалилась – почти взрослая девушка, по-прежнему далекая от нее.
Да, кошечка… На все четыре лапы… Но не с такой же убийственной высоты!
Впрочем, Фира, генетически впитавшая от своих еврейских предков силу выживания, запас терпения и реальный оптимизм, не запаниковала, а трезво оценила то, что она уже не успеет сделать, и то, что сделать ей совершенно необходимо. Сейчас ее волновала не собственная участь, а судьба ее детей…
Когда Виктор пришел к ней в больницу, в несвежей рубашке, какой-то мятый, сердце сжала печаль. У него ведь никого не осталось из родни, только Фира. И ее скоро не будет. Фира решала не говорить ему пока о своей главной беде. Последней беде в ее жизни.
– Завтра мне делают кесарево, – буднично сообщила Фира.
– Почему так? – удивился Виктор. – Тебе же еще носить два месяца.
– Так решили врачи. Я не стала спорить, я же не гинеколог, – уклонилась от ответа Фира.
Виктор пробыл у нее около часа, что-то рассказывал, а Фира с нетерпением ждала, когда он уйдет – ведь с минуты на минуту должен был появиться Пит.
Виктор поцеловал ее в щеку, как целуют маму, и побежал домой. Там его ждали дети и компьютер. Фира откинулась на подушку и не заметила, как заснула.
Пит застал ее спящей и долго сидел около нее, любовался своей любимой, благодарил Господа за то счастье, которое она ему дала.
Фира, видимо, почувствовала его взгляд, открыла глаза. Взяла его за руку и крепко сжала пальцы:
– Родной, я знаю, ты сильный мужчина… Не перебивай, послушай. Завтра меня будут оперировать, кесарево… – Она уловила в его взгляде тревогу. – Нет-нет, не волнуйся, с ребенком все в порядке…
Кригу сдавило дыхание, он понял, что его ждет что-то страшное.
– Помнишь, Пит, я упала и ушибла больную ногу? – Фира помолчала. – Из-за беременности раковые клетки получили бурное развитие. Я обречена, Пит…
Пит рванул на груди рубашку. Одна из пуговиц оторвалась и запрыгала по полу. Пит почувствовал совершенно нелепое желание подобрать ее и сунуть в карман.
Фира слабо коснулась щеки, убирая слезу.
– Это все, – сказала она. – Я больше не буду плакать – мне нужны силы. Я надеюсь на тебя, любимый. Виктор, дети… не оставь их. После родов, как только мне станет худо, устрой меня в хоспис. Я не хочу умирать у вас на глазах.
Даже сейчас, на смертном пороге, Фира думала не о себе.
– Если ты заплачешь, – сказала она Питу, – мне будет больно.
Через час Фиру отвезли в операционную. Пит сидел в коридоре на полу, застыв от горя, от страха, от надежды.
Еще через час над ним склонилась операционная сестра:
– Все хорошо, мистер Криг. У вас прекрасная дочь. Здоровенькая и красивая. Она очень похожа на вас. Позже я смогу провести вас к жене.
С этой минуты время сошло с ума. Секунды, минуты, дни летели будто в бездонную пропасть. Часы отстукивали не будущее, а то, что оставалось от настоящего.
Пит все время находился возле Фиры. Вышел из палаты только тогда, когда к Фире приехал Виктор с детьми.
Том бурно радовался появлению сестрички и требовал, чтобы ее показали ему.
– Я хочу подарить ей игрушку.
Лиза молча смотрела на Фиру, и ее безразличный взгляд ничего не говорил.
– Подойди, Лиза, – попросила Фира. – Я хочу поцеловать тебя.
Лиза послушно наклонилась, подставила щеку, которую сразу же после поцелуя брезгливо, но незаметно вытерла.
Когда все собрались уходить, Фира задержала Виктора.
– Сядь, Витя, – сказала она. – Ты, наверное, не очень счастлив был со мной… Не надо, я знаю. И прошу тебя, позаботься о наших детях. Особенно – о малышке Яночке. Не отказывайся от помощи Пита…
– Я не понимаю… – Виктор заерзал на табурете.
– Сейчас поймешь. – Фира положила ладонь на его дрожащее колено. – Витя, мои дни сочтены, все запущено. Ты останешься один. Я на тебя надеюсь.
Можно стать стариком за одну минуту? Виктор ссутулился, руки его опустились, голова бессильно упала на грудь – не было больше Виктора, словно перед ней сидел пустой, старый и мятый костюм.
– Почему? – выдавил он.
– Потому. За все надо платить.
Вошла сестра со шприцем и показала Виктору глазами на дверь. Он покорно вышел, волоча непослушные ноги.
Виктор запил. Запил до того, что потерял работу. Пит забрал детей к себе. Дом его ожил, наполнился детским смехом, беготней, ссорами и озорством.
Фиру выписали из госпиталя. Она тоже поселилась у Пита. И все время проводила возле кроватки Яночки, любуясь ею, прощаясь с ней.
Том был трогательно заботлив, Лиза оставалась замкнутой. Но незадолго до конца Фира получила последний подарок судьбы. Она разговаривала с Питом, тот просил ее не отправляться в хоспис.
– Так надо, Пит. Дети… Я не хочу умирать у них на глазах…
В комнату влетела Лиза, упала перед Фирой на колени, зарылась в них лицом и закричала:
– Мамочка, родная! Не умирай! Я люблю тебя! Я была дурой! Прости меня!
Фира умерла в хосписе. Накануне, как обычно, у нее был Пит. Он смотрел на ее измученное, похудевшее лицо, на котором остались одни ее прекрасные еврейские черные глаза, и чувствовал не только боль, но и большую, уже бесполезную любовь…
– Останься со мной, – попросила Фира.
– Я с тобой, дорогая.
– Нет, ночью… Я хочу ощутить тепло твоего тела. Я так соскучилась…
Вечером, после обхода, он разделся, принял душ и лег на узкую больничную кровать рядом с любимой.
Что было между ними в эту последнюю ночь, нам не нужно знать. Это была их последняя близость. Утром Фира скончалась и похолодела в объятиях Пита.
На похоронах Виктор и Пит подрались возле гроба с телом Фиры. Драка, ее снимки попали в газеты под заголовком «Скандал на кладбище». Это был последний скандал в судьбе Фиры.
Жизнь не остановилась. Она безразлична к нашим радостям и потерям…
Пит всего себя посвятил Яне.
Том, Лиза шли своим, уже взрослым, путем. Виктор оправился после потери, женился и, кто знает, может быть, забыл бедную Фиру, свою любовь и свою боль.
Бедная кошка… Может быть, она не только падала на свои лапки. Может быть, она гуляла сама по себе с заботой о своих близких…
