Никто не откликнулся, из чего валькирия золотого копья заключила, что собрались действительно все.
* * *
До места тренировки они добирались на автобусе. Автобус был полупустой, длинный, как гармошка. Валькирии с оруженосцами и их спутники равномерно распределились по всему салону. У Ильги оказался с собой ноутбук. Ламина углядела там для себя что-то интересное, и ей захотелось срочно это переписать. Она огляделась и, поманив к себе оруженосца Холы, потребовала:
– Дай мне твою флешку!
Оруженосец что-то промычал.
– Что, нет, что ли? Я видела: у тебя есть!
– Не могу! Там все мои файлы за три года, а жесткий диск у меня сгорел.
– Да не жлобься!.. Я верну! Где она у тебя?
Рука оруженосца защитно дернулась к карману, выдавая расположение флешки. Валькирия лунного копья мгновенно залезла ему в карман:
– Вот спасибо! Ты просто чудо!.. Да верну, верну! Честное слово! Не будь жмотом!
И Ламина вместе с чужим ноутбуком и флешкой убежала куда-то в конец автобуса. Оруженосец вертелся как на углях, не решаясь последовать за ней. Наконец Ламина вернулась и спокойно плюхнулась на сиденье.
Оруженосец Холы бочком приблизился к ней.
– А флешка моя? – спросил он жалобно.
Ламина поморщилась.
– Слушай, а она больная какая-то была! – произнесла она с укором.
– Что?!!
– Да троян на ней. Но ты не волнуйся! Мы ее отформатировали!
– Ка-ак? – прохрипел оруженосец.
– Да говорят тебе: больная она была. Антивирусник на ней чего-то нашел. И вообще там ничего не помещалось!
Оруженосец тихо сполз на пол и стал биться лбом.
– Да верну я ее тебе завтра! Какой-то копеечный кусок пластмассы – и устраиваешь такое позорище! – удивилась Ламина.
– Приехали! – крикнула вдруг Фулона, и вся толпа, сорвавшись с мест, стала выскакивать из автобуса.
Потом они долго шли по мокрому лесу, таща сумки со щитами и тренировочными копьями. Алик, оруженосец Радулги, прокладывал их маршрут по навигатору. Он настолько любил свой навигатор, что даже по квартире с ним ходил, определяя, где у него кухня.
– Через триста метров должна быть лодочная станция! – сообщил он.
– Где? В лесу? – поинтересовалась Радулга.
– Слушай, тут написано «лодочная станция»!
– Когда будет написано «пасущиеся мамонты», ты нас предупреди! А то еще затопчут!
Алик вздохнул и, задевая лбом еловые ветви, снова уткнулся в навигатор.
Наконец показалась большая поляна с росшим на ней одиноким дубом. У дуба стоял Эссиорх и, прижав к груди, укачивал своего сына Люминисценция Эссиорховича. Тут же неподалеку притулился и мотоцикл. Как он сюда проехал по мокрому лесу – непонятно, но проехал. Видимо, хранитель чуток нахитрил с магией.
– Ну где вы там? Уже час жду! – недовольно крикнул он.
В следующую секунду по меньшей мере пять пальцев указали на Бэтлу, демонстрируя, кто виноват в опоздании. Бэтла ткнула указательным пальцем себе в висок и сказала «пуф!», точно застрелилась. Бедняга понятия не имела, что большинство валькирий собрались лишь за пару минут до нее.
Успевший проголодаться Люминисценций Эссиорхович хныкал басом, заталкивая себе в рот руки едва ли не по локоть. Он был младенец упитанный. Его щеки свисали как у хомяка, ухитряясь задевать плечи.
Улита как мать была заботлива, но несколько однообразна. Что бы Люль ни сделал: шевельнул мизинцем, моргнул глазом, икнул, повернул голову или захныкал, – Улита истолковывала это в единственном смысле: «А-а-а-а! Трагедия! Держите меня сорок санитаров! Люль кушать хочет!» Когда же Люль наедался так, что еда была у него повсюду, даже порой в носу и ушах, Улита брала банан и, бегая вокруг него, кричала: «Я бешеный банан! А Люлик меня не укусит! А Люлик меня не поймает!.. А-а-а! Бешеный банан идет в атаку!» И наивный Люль, поддаваясь на мамочкину хитрость, с хохотом откусывал банан и показывал пальцем, что вот, дескать, поймал! Не убежал банан!
Эссиорх мог, конечно, перенести из ближайшего магазина детское питание, но ему все же хотелось отвлечь Люля от еды. Он видел, как в упитанном Люле сражаются две силы: сила неба и страшная земная сила плоти. Одна сила тянет его наверх, к свету, а другая заставляет зарываться носом в корытце и едва ли не хрюкать.
– Слушай, сын! Нельзя вечно обслуживать желудочные ценности! Давай все-таки переключаться из телесной плоскости! – сказал Эссиорх.
Словно поняв обращенные к нему слова, Люль на несколько мгновений перестал хныкать и посмотрел на отца мудрым взглядом бездонных глаз. Глаза сына напомнили Эссиорху круглые эдемские озера, когда смотришь на них со Скалы Мечты, любимого места крылатых прыжков. Правда, хватило Люля всего секунд на десять. Потом до него постепенно начало доходить, что небо небом, а он уже час ничего не жевал!!! Рот стал кривиться, бездонные глаза потухать, и, сообразив, что сейчас опять включится пищевая сигнализация, Эссиорх запрыгал с сыном по поляне.
– Да дай ты ему что-нибудь съесть! В здоровом теле – здоровый дух! – крикнула, подбегая к ним, Малара.
Эссиорх ей нравился, и она искренне не понимала, почему он до сих пор не подрался из-за нее в троллейбусе и не сел суток на пятнадцать, а лучше на полгода, чтобы можно было носить ему передачи.
– Первоначально автор этой фразы произнес ее с издевкой, показывая, что именно в здоровом теле здорового духа быть и не может. Потом издевку, разумеется, потеряли и сделали из автора пошлого физкультурника! – сказал Эссиорх, переставая подбрасывать сына. – Кроме того, здоровое тело – это худое, выносливое, жилистое тело. А в дебелом теле дух слаб, капризен и вял.
Эссиорх отвечал охотно, а на Малару смотрел приветливо, но Малара лишь взглянула на него грустно и отошла. Безошибочная женская интуиция подсказала ей, что хранитель никогда не подерется из-за нее в троллейбусе, не пройдет по краю крыши, не заберется на скалу, чтобы крикнуть оттуда «Я тебя люблю!» – а раз так, то нечего и время терять. Краткая любовь Малары потухла, как горящая спичка, по ошибке вместо бензина упавшая в кефир.
Вслед за Маларой к Эссиорху пробилась Фулона. Строго посмотрела на Люля, и тот вдруг замолк, точно раскрасневшийся троечник, который, распахнув дверь, чтобы шарахнуть одноклассника тряпкой, увидел перед собой вопросительно вскинутые брови завуча.
– Спасибо! – сказал Эссиорх.
– Не за что. Это тебе спасибо, что нашел время, – улыбнулась Фулона. – Так что, получилось? Надеюсь, не такие, как в прошлый раз у Дафны? Они до сих пор где-то бродят!
– Нет, – сказал Эссиорх.
Он свистнул, и из-за дуба, двигаясь бесшумно и монолитно, вышагнули глиняшки. Ни у кого из них не было лица. Только сырой глиняный овал. Все со щитами. В руках – палицы, копья и черенки от лопат.
Глиняшек насчитывалось девять. Десятым, одиннадцатым и двенадцатым противниками валькирий должны были стать Ната, Мошкин и Чимоданов. Чимоданов, как создатель Зудуки, при виде глиняшек творчески повеселел и начал проявлять активность. Одного глиняшку по-свойски ткнул пальцем в живот, другому что-то шепнул, третьему палочкой начертил глаза, рот и нос, всего несколькими штрихами создав ему неповторимое выражение лица. Отзываясь интересу Чимоданова, глиняшки окружили его и точно так же тыкали его в живот, трясли и трогали его топор.
Командир и солдаты явно нашли друг друга. Не прошло и минуты, а глиняшки уже перестали быть разрозненной толпой и, прикрывшись щитами, застыли монолитным строем. Ната ухитрилась устроиться у самого могучего глиняшки на плечах и оттуда смущала оруженосцев своей слишком активной мимикой.
Чимоданов бегал за спинами глиняшек и шептал, комбинировал, что-то втолковывал. Одного дружески хлопал по плечу, другому давал подзатыльники. Мошкин скромно стоял с краешку, покручивая в руках шест. Казалось, шест порхает вокруг Евгеши сам по себе, а застенчиво моргающий Мошкин тут абсолютно ни при чем и даже где-то удивлен его назойливостью.
Валькирии разобрали щиты, копья и построились. Чуть впереди стояла Брунгильда с тренировочным копьем, которое во всем напоминало каменное, только не обладало его магическими способностями. Ее прикрывали краями своих щитов Радулга и Бэтла.
– Давай! – велела Фулона, кивая на сплошную стену щитов глиняшек. – Нужна брешь!
Брунгильда побежала на глиняшек. Те ожидали ее, чуть разомкнув строй. Видно было, как Чимоданов, мелькая за их спинами, отдает команды. Не добежав до глиняшек нескольких метров, Брунгильда остановилась и растерянно опустила руку с копьем.
– Что случилось? – крикнула Фулона.
– Я не могу просто так взять и напасть! Я должна разозлиться. Пусть они мне скажут что-нибудь обидное! – объяснила Брунгильда.
– Эссиорх! Обидь ее как-нибудь! – попросила Фулона.
– Я не могу. Я женщин не обижаю! – отказался Эссиорх.
– А ты постарайся! А то нас убьют!
Эссиорх провел по воздуху ногтем, и у одного из глиняшек прорезался длинный рот.
