Они сидели на лавочке хоздвора, подставив лица теплым и ярким лучам взошедшего солнца, пробудившего зверье и птиц, на разные голоса воспевающих утро нового дня.
Спец посмотрел на приятелей:
– А если бы вам было бы о ком заботиться, кого любить? Если бы у вас был закадычный друг – не разлей вода, с которым провели всю сознательную жизнь, был бы начальник – он же верный товарищ и благодетель, любимые жена и дочь, без которых не мыслишь своего существования? Как бы вы поступили тогда?
Джон и Сэмми ничего не ответили, задумавшись каждый о своем. И в этом их молчании Петрович уловил только одно – подтверждение собственному поступку.
– Ну, что ж, – произнес Петрович, поднимаясь со скамейки, – вернемся к нашим баранам. Я теперь смело могу отправляться в путешествие за обезьянкой, и без проблем вернуться обратно.
На завтра был назначен перелет в далекую китайскую провинцию Сычуань, где в национальном заповеднике «Волун» водились самые удивительные животные – золотистые курносые обезьяны.
Эти обезьяны жили в горах, на высоте от полутора до трех с лишним тысяч метров. Нижнюю часть этого пояса занимали заросли бамбука и вечнозеленых растений. Зимой тут порой наблюдались температуры ниже нуля и снегопады, не случайно этих обезьян также называли «снежными».
Снежная обезьяна ярко-золотого окраса, с мордочкой синего цвета очень эффектно выглядела бы на фоне российского снега. Она была одним из самых ярких во всех смыслах животных, попавших в мэрский список.
Наконец, наступил час «X». Друзья рассчитали такое время старта, чтобы Пихто проснулся в утренние часы, чтобы у него было больше шансов уложиться с делами в световой день. На всякий случай Джон отдал другу свою теплую куртку и шапку, хотя это время года там бывает достаточно тепло:
– Вдруг ты попадешь в горы и не заметишь во сне, как обморозишься.
В его словах был резон, и Спец не стал отказываться.
Его посадили на ставший уже неотъемлемой частью путешествий стул, теперь уже оснащенный по рекомендации Сэмми подлокотниками. А, чтобы путешественник не вывалился, Сэм также приладил к стулу автомобильные ремни безопасности, принесенные им со свалки старых машин. Он всерьез задумался об автомобильном кресле, но эта идея была отвергнута друзьями из-за его громоздкости.
Пихто, в теплой куртке и шапке с пейджером на шее, пристегнутый автомобильными ремнями к канцелярскому стулу, выглядел среди буйной летней растительности зоопарка более чем экстравагантно, но ни его самого, ни его друзей это абсолютно не смущало. Их всех тревожила лишь неизвестность и возможная опасность, подстерегавшая путешественника в неведомом краю.
«Поехали!» – Спец уже через несколько секунд провалился в темноту и не мог видеть взволнованные лица его американских друзей, не перестававших удивляться загадочному русскому характеру и этому чудаку, рискующему жизнью ради идиотской идеи своего босса. Нет, они никогда не поймут, что движет этим удивительным человеком из-за океана, который за эту титаническую работу получит, разве что, командировочные!..
…Петрович очнулся от страшной головной боли, сильно саднило лоб. Он открыл глаза и увидел себя сидящим на стуле, непостижимым образом застряв в кроне огромного раскидистого дерева. Он осторожно пошевелился, но стул не шелохнулся – видимо, его заклинило в извилистом капкане причудливо изогнутых толстых веток. Он потрогал лоб и нащупал огромную шишку, полученную, судя по всему, в результате приземления или, правильнее сказать, «придеревливания».
– Еще легко отделался! – сказал он сам себе и попытался освободиться от впившихся в его тело ремней, спасших ему жизнь. – Вот спасибо, Сэмми!
Крепкие американские ремни на удивление легко раскрыли свои объятия, и он аккуратно, стараясь не порвать куртку, которая в этот ранний час тоже была очень кстати, стал спускаться с трехметровой высоты.
Сквозь утреннюю дымку, куда ни кинь взгляд, везде просматривались бамбуковые заросли, перемежающиеся редкими деревьями с точно такими же раскидистыми кронами. А ведь он мог попасть и на бамбук, который пронзил бы его вместе со стулом, как булавка жука в коллекции энтомолога. О таком варианте развития событий ни он, ни его друзья почему-то даже не подумали. Наверняка Сэмми укрепил бы днище его «летательного аппарата» чем-нибудь металлическим.
«Да, всего не предусмотришь!» – вздохнул Спец и резко обернулся на хруст сухой ветки: на него шел большой зверь со смешной мордой. Это был бамбуковый медведь – панда, который держал в пасти большой кусок бамбука, волоча его по земле, что весьма мешало ему передвигаться. Спец едва сдержал себя, чтобы не пуститься наутек, но тут до него дошло: панда его не видит и даже не чувствует его запаха! Правда, Петровича сильно выручил ветерок, дувший в его сторону.
Забавный и неуклюжий зверь шел прямо на него, усердно борясь с непокорным бамбуком. Петрович от греха подальше снова вскарабкался на дерево, чтобы оглядеться хорошенько, да и стул не мешало высвободить из плена ветвей. На нем ведь еще предстояло вернуться назад.
Наконец, когда мишка скрылся в бамбуковой рощице, Спец огляделся: его «посадочное» дерево было одним из самых высоких, и находилось у самого подножия горы с заснеженной вершиной. В это утреннее время солнце уже достаточно ярко осветило и саму гору, и бамбуковые заросли, и удивительную красоту здешних мест во всем ее непередаваемом многообразии.
Петрович отцепил стул, оказавшийся довольно крепким и, спустившись с дерева, припрятал его в ближайшей роще, пометив схрон самодельной стрелкой из кусков сухого бамбука, повсюду валявшегося на земле. Перекусив незаменимым в таком путешествии кусочком хлебака, он направился к горе. Словно исполинский зеленый еж ощетинилась она бамбуком, который заметно редел ближе к вершине. Где-то там должны обитать удивительные золотистые объекты его охоты. Ему пришла мысль, что теперь он еще побывает и над равниной, ведь под ней ему уже приходилось путешествовать.
Спец шел уже довольно долго. Прошло часа два, прежде чем он стал различать в тишине, нарушаемой шумом пернатых и шелестом растительности, еще и другие звуки. Они могли принадлежать только обезьянам. Петрович старался передвигаться как можно осторожнее, чтобы треском сучьев под ногами не испугать их.
Обезьяны – традиционно осторожны. Он знал, что в этом месте земного шара на территории китайского заповедника опасность для десятка вида животных могла представлять только сама природа с ее катаклизмами. Землетрясения здесь были не редкостью. Все животные в заповеднике чувствовали себя абсолютно спокойно, и он тоже не собирался нарушать эту идиллию, ну, если только самую малость.
Да, Пал Палыч знал, кого включать в свой список! Петрович никогда не видел ничего подобного! Перед его взором открылась изумительная картина: на небольшой открытой полянке суетились несколько золотистых красавцев. Маленькие, с синими смешными мордочками, вздернутыми носами и ярко-золотыми телами, детеныши весело крутились возле своих родителей. На деревьях поодаль, то тут, то там золотом вспыхивали на солнце удивительные шкурки их многочисленных соседей. Он сосредоточился на облюбованной им семье, состоящей из родителей и четырех отпрысков.
Петровича особенно привлек самый старший и, как показалось ему, самый спокойный из детишек. Он деловито расхаживал вокруг площадки, видимо, подражая матери, собирающей молодые побеги бамбука. Вдруг Старшенький, как его уже окрестил Спец, остановился, напряженно вглядываясь в заросли. Увидеть Петровича он не мог, унюхать – тоже. Петрович специально встал с подветренной стороны, памятуя встречу с пандой. Но ведь что-то же заинтересовало маленького любопытного зверька.
Спец пошевелился и, неосторожно наступив на сухую ветку, издал непроизвольный громкий треск. Старшенький заинтересовался еще больше. Но, на удивление, он не испугался, а наоборот – сделал несколько шагов по направлению к невидимке-Спецу. Сейчас они, затаив дыхание, стояли друг против друга на расстоянии двух метров, и Петрович с удовольствием во все глаза рассматривал молодого представителя этого уникального вида.
Между тем родителям, похоже, было не до него – они тщетно пытались разнять сцепившихся друг с другом остальных деток. Старшенький, оглянувшись на шумную свару, пошел прямо на Петровича, видимо, собираясь погулять в одиночестве – подальше от надоевших братьев и сестер.
«На ловца и зверь бежит!» – Петрович был доволен. Он на некотором отдалении сопровождал любознательного красавца, выжидая удобного случая для его «обработки».
Наконец, Старшенький остановился. Скорее всего, обезьяны этого вида, как и многочисленные их собратья, предпочитают перемещаться по деревьям, поэтому длительные пешие прогулки не для них. Устал и он. С умным видом он настолько сосредоточенно изучал побег бамбука, что Спец, не удержавшись, вдруг прыснул в кулак и тут же в испуге закрыл рот обеими руками.
