«Вот и еще одно подтверждение, что на этом свете я никому не нужна», – успела подумать Люся, прежде чем в прихожей зазвенел звонок.
В первую секунду она подумала было, что пришел Клим, но ведь он не знал ее адреса. Хотя при желании узнать адрес Люси не составило бы для Клима никакого труда. Но это был не Клим, в чем и убедилась Черепашка, посмотрев в дверной «глазок». На пороге стояла, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, мама.
– Фух, привет, – бросила она, едва взглянув на Черепашку. – Ключи дома забыла. А ты еще не ложилась?
– Нет, я недавно пришла.
– На съемках задержали? – разуваясь, поинтересовалась Елена Юрьевна.
– Мам… Ты что, не в курсе? Нашу программу закрыли.
– Закрыли? – На секунду Елена Юрьевна замерла, перестав расстегивать молнию на сапогах, а потом, резко дернув за язычок, скинула сапог с ноги и произнесла, как бы припоминая: – Постой… Кажется, я что-то такое слышала… Но, по-моему, это еще не точно…
Голос мамы при этом звучал так обыденно, что Черепашка не выдержала:
– «Что-то такое слышала!» – возмущенно выкрикнула она. – «Не точно!» Точнее некуда! Мне сегодня позвонил продюсер, если тебе, конечно, это хоть сколько-нибудь интересно!
– А чего ты, собственно говоря, кричишь? – Елена Юрьевна подняла на дочь удивленный взгляд. – По-моему, ты сама не раз говорила, что устала, что тебе смертельно это все надоело, или я что-то путаю?
Люся молчала, угрюмо уставившись в пол.
– Давай завтра это обсудим, – предложила мама. – Я ужасно устала. У нас в редакции происходит смена руководства, поговаривают о сокращении штатных сотрудников – словом…
– Словом, тебе сейчас не до меня, – продолжила за маму Люся.
– Я этого не сказала, – немного смутилась Елена Юрьевна. – Просто предложила отложить разговор на завтра.
– Какой разговор? – глотая слезы, спросила Черепашка. – Разговор о том, что твоя дочь никому, даже собственной матери, не нужна? Кстати, – вспомнила она, – тебе весь вечер какой-то мужик названивал.
– В самом деле? – с деланным безразличием поинтересовалась Елена Юрьевна. – Он что, не представился?
– Представился. Александр, – злобно бросила в лицо матери Черепашка. – Сказал, что мобильный у тебя недоступен…
– Да… – рассеянно подтвердила Елена Юрьевна, – я забыла его зарядить… А он ничего не просил мне передать?
– Просил, чтобы ты позвонила, когда вернешься.
– Спасибо, – тихо поблагодарила мама и, юркнув в гостиную, плотно прикрыла за собой дверь.
Черепашка лежала в своей комнате на диване и слушала приглушенный голос мамы. Она разговаривала по телефону. Ее голос звучал то возбужденно, с надрывом, то сходил на плачущие, почти умоляющие интонации. Это был явно тяжелый для Елены Юрьевны разговор, но Черепашка не чувствовала в своей душе ровным счетом ничего – ни жалости, ни даже сочувствия. Ощущая внутри звенящую пустоту, она размышляла отстраненно, как будто о совершенно посторонних людях: «Проблемы, у всех вокруг одни проблемы… И главное – никто никому на этом свете не нужен. Каждый сам по себе, даже родные мать и дочь…»
– Ты не спишь? – Тихонько постучав, мама заглянула в Люсину комнату.
Черепашка потянулась рукой к проводу и включила лампу, которая стояла прямо у нее за головой, на подоконнике. Увидев красные, заплаканные глаза матери, Люся сухо поинтересовалась:
– Что-то случилось?
– Александр вернулся к жене, – трагическим голосом сообщила мама, зашла в комнату и нерешительно присела на край дивана.
– Если бы я знала, кто такой Александр, возможно, я бы тебе и посочувствовала, – отозвалась Черепашка, испытывая совсем несвойственное ей мстительное чувство.
– Это мой сослуживец, – как-то неуверенно сказала Елена Юрьевна. – Мы встречались почти год и даже уже собирались попробовать жить вместе…
– Да?! Как интересно! Надо же! – Люся села, подтянула ноги и уперлась подбородком в колени. – А я думала, ты работаешь каждый день допоздна, а ты, оказывается, отношения решила построить! Что ж, это сейчас очень актуально! «Построй свою любовь! Дом-22!»
– Зачем ты так? Перестань, пожалуйста. – Елена Юрьевна посмотрела на дочь полными слез глазами. – Я собиралась, давно собиралась вас познакомить…
– Стоит ли беспокоиться? Похоже, у каждой из нас давно уже своя жизнь, – язвительно заметила Черепашка. – А где, если не секрет, вы собирались начать совместную жизнь? Случайно, не в этой квартире?
– Перестань, пожалуйста, – устало повторила мама. – Разве теперь это имеет хоть какое-нибудь значение, после того что произошло?
– А что произошло? – уже не могла остановиться Черепашка.
– Александр вернулся к жене, – тихо отозвалась Елена Юрьевна, будто не замечая язвительного тона дочери. – Они уже три года в разводе, а тут вдруг… Знаешь, как он мне это объяснил? – Видимо, Елене Юрьевне необходимо было выговориться, невзирая на явно скептический настрой Черепашки. – Представляешь, он сказал, что встретил бывшую жену на улице и заново влюбился в нее.
– Бывает… – уныло протянула Люся. – Да не убивайся так. Ты еще вполне себе не старая дамочка. Наверняка встретишь еще какого-нибудь Александра, Андрея или, на худой конец, Кузьму…
– Спокойной ночи, – прошептала Елена Юрьевна, поднялась и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Этой ночью Черепашке так и не удалось уснуть. Елена Юрьевна тоже не спала. Люся слышала, как она открывала на кухне кран, ставила на плиту чайник, слышала скрип половиц, слышала и боролась с желанием подняться, подбежать к маме, броситься к ней на шею и попросить прощения за грубые, жестокие и несправедливые слова. Боролась, но так и не смогла перебороть собственную жгучую обиду, клокотавшую в груди, заставляющую слезы нескончаемыми ручьями литься из глаз.
«Ведь даже сейчас она пришла не за тем, чтобы утешить меня, сказать: „Доченька, все будет у тебя хорошо, главное, что мы вместе!“ Нет, все совсем наоборот – она искала у меня сочувствия! – накручивала себя Черепашка. – А что значит какой-то там Александр, вернувшийся к жене, по сравнению с тем, что чувствую я, ее родная и единственная дочь? Я, которую все бросили, и даже матери, собственной матери, нет до моих огорчений и бед никакого дела, потому что она занята только собой, она полностью погружена в свои сердечные дела. А если так подумать, то получается, что ей уже давно плевать на меня. Сама же сказала, что встречалась с этим Александром год, и даже жить с ним собиралась, не посоветовавшись со мной, не спросив даже моего мнения! Представляю, что бы я почувствовала, когда вернулась бы в один прекрасный день из школы и увидела чужого человека в нашей квартире в трениках и домашних тапочках. Вот это сюрприз! А я уверена, что если бы этот козел не решил вернуться к своей жене, то в конце концов так бы все и вышло, потому что меня, похоже, никто в расчет не берет. Меня как будто и нет вовсе. Так случилось, что для всех я стала пустым местом…»
В школе после первого урока к ней подошел Юрка Ермолаев, из чего Черепашка сделала вывод, что всем уже известно о закрытии программы. Ермолаев спросил, может ли он быть чем-то полезен Люсе. Она не ответила, грустно покачав головой.
– Может, в кино сходим? – предложил Юрка.
– Я занята вечером, – соврала Черепашка, в глубине сердца надеясь, что вранье может оказаться правдой в том случае, конечно, если Клим ей позвонит и пригласит на свидание.
– А ты, я вижу, не теряешься, – с ехидной улыбочкой заметил Юрка. – Что, Зойкиного бывшего одноклассника уже взяла в оборот?
– Не твое дело, – грубо отшила Ермолаева Люся. – И вообще… – Она хотела продолжить гневную тираду, но запнулась, не зная, что сказать дальше, захлопнула учебник химии и вышла из класса.
У подоконника, на своем обычном месте, стояла Лу. Завидев подругу, она улыбнулась и пальцем поманила к себе Люсю. Та нехотя приблизилась.
– Чего Ермолаев к тебе шары подкатывал? – спросила она, протягивая Черепашке открытую пачку чипсов.
– Твоя работа? – вопросом на вопрос ответила Люся.
– В смысле? – На лице Лу отобразилось искренне недоумение.
– Ты всем разболтала, что я теперь безработная школьница?
– Клянусь! – выпучила свои большие черные глаза Луиза. – За кого ты меня принимаешь?! Честное слово, я никому не говорила! Может, включил телевизор и сам догадался? – предположила она.
– Не важно, – устало махнула рукой Черепашка. – На самом деле мне все равно.
– Я никому ничего не говорила, – повторила Лу. – И вообще, чем скорей ты перестанешь об этом думать, тем быстрей все образуется.
– Что образуется? – скептически хмыкнула Черепашка.
– Жизнь твоя, вот что, – назидательным тоном ответила Лу и, помолчав немного, поинтересовалась как бы невзначай. – Ну что, этот Клим тебе еще не звонил?
– Этот Клим мне еще не звонил и скорее всего не позвонит, – с неожиданной для себя самой злостью сказала Черепашка.
