Это был другой дом. Не тот, в котором она заснула.
Даже зима совершенно другая, подумала Амелия, глядя на высоченные сугробы. За одну ночь не могло навалить столько снега. Чтобы получились такие завалы, снег должен идти несколько дней или даже недель. Среди сугробов кто-то протоптал тропинку. Эта тропинка, ведущая к конюшне, напоминала дорожку в снежном лабиринте с высоченными белыми стенами.
Амелия нахмурилась. Эта картина казалась ей смутно знакомой, но она не могла понять почему. А потом она вспомнила, что писал Ной в своём дневнике: «Снега каждую ночь наметает по стрехи, и каждое утро мы с папой берём лопаты и расчищаем дорожку к конюшне».
Здесь всё было как в дневнике. Амелия крепко зажмурилась, досчитала до десяти и открыла глаза. Но она не проснулась, нет. Значит, это не сон. Она оказалась внутри событий, описанных в дневнике.
Она медленно закрыла дверь и села на пол, прислонившись спиной к дощатой стене. Её глаза постепенно привыкли к сумраку. Теперь, когда она знала о лошадях и корове, ей уже не было страшно. Глядя на корову, Амелия поняла, что та совсем не такая большая, как представилось поначалу. Коровы, которых Амелия видела из машины по дороге в Шотландию, были гораздо крупнее. И вот что странно: даже маленькая корова всё равно была больше Фредди, но Амелия почему-то её не боялась. Удивительно!
Амелия тихонечко рассмеялась, и одна из лошадей удивлённо заржала.
– Извини… – пробормотала Амелия. – Просто здесь всё так удивительно. И ничего не понятно. Вот мне и смешно. Я не знаю, как здесь очутилась. Так не бывает. Да, не бывает… – добавила она задумчиво. – Может быть, мне это всё-таки снится.
Амелия поднялась на ноги, подошла к лошадям и погладила их обеих по тёплым бархатным носам.
– Хотя вы настоящие, вас можно потрогать. И здесь у вас пахнет. Только не обижайтесь, – поспешно добавила она, – но мне обычно не снятся запахи, поэтому мне кажется, ваши стойла пора почистить. Вы, наверное, Рассет и Руби. Он говорил, вы красивые. Вы и правда красивые. А ты Люси, – Амелия обернулась к корове, но погладить её не решилась. Она пару раз каталась на лошадях в конноспортивном клубе, и лошади ей нравились, но близко встречаться с коровой ей ещё не приходилось. А вдруг коровы кусаются?
– Ной писал, что тебе грустно, потому что продали твоего телёнка, – пробормотала она. – И что ты наступила ему на ногу и нога потом распухла, но он знает, что ты не нарочно.
Лошади снова задёргали ушами. Одна из них фыркнула и топнула копытом по полу. Амелия сделала шаг назад.
– Я вас напугала? – прошептала она.
Но лошади больше не обращали на неё внимание – они с нетерпением смотрели на дверь. Амелия тоже обернулась в ту сторону и услышала скрип шагов по снегу.
– Кто-то идёт! – прошептала она, озираясь по сторонам в поисках места, где можно спрятаться. Но конюшня была совсем маленькой. Спрятаться негде. Разве что за ремнями конской упряжи, висевшей в углу. Амелия забилась в угол и вжалась в стену, очень надеясь, что тот, кто придёт, не останется здесь надолго.
Дверь распахнулась, и в конюшню вошёл мальчик, с виду на пару лет старше Амелии. Следом за ним вошёл высокий бородатый мужчина в меховой шапке, точно такой же, какую Амелия нашла в сундуке на чердаке.
– Здесь ещё студёней, чем на улице, – сказал мальчик, подпирая дверь колышком, чтобы она оставалась полуоткрытой.
Амелия старалась не слишком высовываться из-под ремней, но ей ужасно хотелось послушать, о чём они говорят. Мальчик говорил с американским акцентом, но не так, как американцы по телевизору. Акцент был другим, более сложным для понимания. Наверное, так говорили в Америке сто пятьдесят лет назад… И одеты они старомодно – и мужчина, и мальчик. Грубые кожаные башмаки, шерстяные пальто. Амелия присмотрелась получше и едва удержалась, чтобы не ахнуть вслух. На мальчике было то самое пальто из сундука! Пальто с деревянными пуговицами. В крупную коричневую клетку.
– Привет, Руби, привет, Рассет. Люси, хорошая девочка. Смотрите, что я вам принёс. Сено!
Мальчик ходил по конюшне, наполняя кормушки свежим сеном, а мужчина – его папа, догадалась Амелия – сметал с пола грязную солому. Амелия съёжилась в своём укрытии. Мальчик выглядел вполне дружелюбным. У него были тёмные растрёпанные волосы, как у Тома, но глаза не такие насмешливые и не карие, а голубые. Он казался добрее Тома. Хотя Амелии подумалось, что, может быть, Том не такой уж и злой. Может, он просто не выносит людей, которые не любят собак. Как бы там ни было, мальчик совсем не пугал Амелию, но его папа казался суровым. У него была чёрная борода и густые сросшиеся брови, поэтому казалось, что он хмурится.
Наполняя поилки животных свежей водой, мальчик что-то ласково говорил лошадям. Мужчина мягко похлопал его по плечу:
– Пойду-ка я рубить дрова. Ной, как закончишь в конюшне, приходи мне помочь. Слышишь? Надо, чтобы ты собрал щепки.
– Да, папа.
Мужчина ушёл. Ной посмотрел ему вслед и вздохнул:
– Надо сбегать проведать волчонка. Может, отец не заметит, что меня долго нет.
Амелия увидела, что он перестал гладить лошадь и его рука сжалась в кулак.
– Его надо кормить. – Ной сердито тряхнул головой. – Он ещё маленький и не умеет охотиться. А если он вдруг уйдёт?.. Если он забредёт к дому Райтов, они точно его пристрелят. Я не могу этого допустить. Нет, не могу… Ему надо помочь. Без меня он погибнет. Я сделаю всё, чтобы он выжил. – Он помолчал и добавил так тихо, что Амелия с трудом разобрала слова: – Чтобы не повторилось, как в прошлом году. Я не смог спасти Грейс. Но его я спасу…
Амелия нахмурилась. Ной не раз упоминал Грейс в дневнике: как они вместе играли и как он по ней скучает. Сначала Амелия решила, что Грейс была его подругой, наверное, жила по соседству, а потом переехала вместе с родителями. Но потом Амелия прочитала, что Грейс порвала платье и их маме пришлось его штопать.
Значит, Грейс – его сестра. Амелия всё поняла, и у неё сжалось сердце. Грейс – младшая сестра Ноя, и она умерла. Вот почему его голос дрожал. Вот почему он сейчас плачет, вжавшись лицом в шею одной из лошадей.
Амелия тяжело сглотнула. Ной писал, что Грейс была бледной и слабенькой и что она постоянно кашляла. Но Амелии даже в голову не приходило, что Грейс могла умереть. Хотя, наверное, сто пятьдесят лет назад это было не такое уж и необычное дело – потерять брата или сестру, когда вы живёте в лесной глуши и поблизости нет врачей. И даже если бы врач сумел до тебя добраться, в те времена не было антибиотиков и обезболивающих лекарств. Амелия вспомнила, как на уроке истории им говорили, что ещё не так давно люди верили, будто диета из жареных мышей исцеляет от кашля.
– Но как мне добыть для него еды? Тем более теперь, когда папа следит за мной как ястреб. Последние дни волчонок почти ничего не ест. Он голодный. Чем же мне его накормить? – пробормотал Ной.
Обхватив руками колени, Амелия наблюдала, как мальчик ласково гладит шею лошади. «Я могла бы помочь, – подумала она. – Могла бы сходить к волчонку вместо Ноя. Вот только… это же волк, хоть и маленький. А волки – они ещё страшнее собак. С большими зубами». Амелия очень боялась собак. Она и дневник нашла лишь потому, что забралась на чердак, чтобы спрятаться от собаки!
Но зачем же ещё она здесь оказалась? Если это не сон, получается, она вернулась в прошлое – в то время, когда Ной писал свой дневник. Почти сто пятьдесят лет назад! Просто так ничего не бывает. Наверняка должна быть какая-то причина. Амелия попыталась представить, как бы она себя чувствовала, если бы что-то случилось с Беллой. Она совершенно не представляла себе жизни без старшей сестры. Белла не слишком её опекала, но всегда была рядом, всегда заботилась о ней.
Амелия ни капельки не сомневалась, что Ной тоже заботился о Грейс. Наверное, он чувствует себя виноватым, что не смог ничего сделать, чтобы уберечь сестру. И теперь, когда у него появился волчонок – кто-то, о ком надо заботиться, – прежние переживания нахлынули на него с новой силой.
Амелия раздвинула ремни упряжи и поднялась на ноги, выпрямившись в полный рост – крошечная решительная фигурка в ярко-красной толстовке и пушистых домашних тапочках. В её чёрных кудряшках запуталась солома, но Амелию это не волновало. Она шаркнула ногой по полу, чтобы Ной её услышал.
Он резко обернулся и изумлённо уставился на неё.
Амелия попыталась улыбнуться.
– Привет, – пробормотала она.
– Что ты здесь делаешь? – Ной наконец обрёл дар речи. – Откуда ты взялась?
Ной подошёл ближе к Амелии и нерешительно протянул руку, но не осмелился к ней прикоснуться. Он отдёрнул руку, словно подумал, что она привидение и рука просто пройдёт сквозь неё.
Увидев, что Ной боится, Амелия почувствовала себя храбрее. На этот раз ей удалось улыбнуться.
