– Ну хорошо, – Егор отпустил Амира и сделал серьезное лицо. – Так об чем говорить хочешь?
– Так вот… – Амир уселся поудобнее. – Я предлагаю дойти до моря, а там перебраться в другую страну, – увидев, что Егор хочет возразить, Амир прикрыл его рот рукой. – Дослушай меня. Не перебивай! Мы будем вместе, понимаешь? Там не будет ни красных, ни белых. Купим земли, построим большую конюшню и будем разводить лошадей. Ты ведь любишь лошадей?
– Люблю, – согласился Егор. – Только кто я тебе там буду? Работником?
– Глупый ты… – тихо отозвался Амир, опустив глаза.
Утро разбудило их громкими криками павлинов из сада и голосами на улице. Егор встал, поцеловал в лоб мирно посапывающего Амира, оделся и вышел в коридоры просторного дома.
– А Серафим где? – спросил Егор у Азамата, сидящего в саду и попивающего чай.
– Так Серафим еще засветло пошел коней выбирать. Потом на рынок собирался, – ответил Азамат, хитро сощурившись.
– Так ты бы распорядился чаю, что ли, подать? – громко зевнул Егор и взъерошил пятерней светлые волосы на затылке.
– Егор, дорогой! Только не обижайся на меня. Тут к тебе гости пришли… – Азамат мотнул головой в сторону, и Егор увидел пятерых красноармейцев, идущих по дорожке сада. – Ничего личного, – продолжал улыбаться Азамат. – Просто у меня с новой властью договор. Я им рассказываю все, что знаю, а они меня не трогают.
– Именем советской власти, ты арестован как дезертир и враг народа! – громко сказал молодой красноармеец, вытаскивая из кобуры наган.
========== Глава 27 ==========
– Ну что, боец? Рассказывай, как ты предал дело революции! – седой комиссар в грязно-белой рубахе, широких армейских галифе и расшитых бисером узконосых шлепанцах громко хлопнул кулаком по столу. Его желтые от табака усы нервно подрагивали, а глаза так и стреляли огнем праведного гнева в сторону Егора.
– Товарищ комиссар! Да никого я не предавал. Я ж рассказываю: стоял я в карауле, охранял склад с оружием, а тут басмачи. Я когда вышел со склада, вижу, все наши померли. И командир наш, товарищ Мосин, и Катерина-комиссарша, и все ребята. Ну я собрал чего осталось из провизии и пошел до наших. А по дороге заплутал. Я ж не грамошный, товарищ комиссар! – жалостливым голосом добавил Егор.
– Ты не заплутал! Ты бросил пост и подался в бега! – гневно крикнул на Егора комиссар и, поморщившись, прижал к виску стакан с водой.
– Так чего мне надо было делать-то? – удивленно поднял брови Егор.
– Оставаться на посту и охранять боеприпасы! – спокойно сказал комиссар и залпом выпил воду.
– Так там же ни еды, ни воды почти не было. Я б помер, – вздохнул Егор.
– Зато ты бы помер как настоящий революционер! А так, выходит, ты дезертировал. Еще и снюхался с чуждым для социалистической революции элементом! – мужчина посмотрел на Егора красными отекшими глазами и многозначительно поднял палец вверх.
– Серафим Потапыч не чуждый! Он же свой, русский, – удивился Егор.
– Он торгаш и… как его… антисоветский элемент! – возмущенно задвигал желтыми усами комиссар и налил еще один стакан воды из глиняного кувшина. – Еще и баба эта. Явно с гарема дезертировала.
– Я ее спас. У басмачей отбил. Я их тада пятнадцать человек порешил! – попробовал восстановить свое положение Егор.
– Это не извиняет того факта, что ты бросил свой пост. Так что по законам военного времени приговариваю тебя к расстрелу, – комиссар устало вздохнул, пахнув на Егора сильнейшим перегаром. – Только завтра давай… – совсем сник комиссар. – Вчера мы с моими ребятами немного перебрали. Но повод был знатный! День взятия Бастилии. Так что иди… Завтра приговор будет приведен в исполнение, – и комиссар громко крикнул в дверь: – Ванька! Страшнов! Уведи этого врага народа в каземат. С глаз моих, – и, когда в комнату вошел молодой солдат, тихо добавил: – И чаю мне сделай! У этих мусульман даже вина нет на опохмел.
